Казалось — лето не закончится

Казалось — лето не закончится, но к середине сентября дождей унылая пророчица уже затеяла обряд. Петрович — древний брат по разуму — жил на земле который год. Его подъезду желтоглазому не изменял бродячий кот. В горшке тихонько чахла лилия, в литровой банке корнишон. "Всё", невзирая на усилия, не становилось "хорошо". Возможно, "всё" катилось к пропасти, хотя какой "всему" резон. Петрович отличался кротостью. Он демонстрировал фасон частично вытертого тельника для неспортивных дисциплин. Вот накануне понедельника Петрович погружался в сплин. Он выводил на грязном кафеле молитву, лозунг или слог. Зачем вы здесь меня оставили, — кричал Петрович в потолок, — я не заслуживаю этого. Мне подоплека неясна. И специально-фиолетовым потом горели письмена, как чьё-то лёгкое касание, полупрозрачное "прости": держи, Петрович, указания — держись, Петрович, мы в пути. Сложна вселенная, задириста. Семён Петрович, береги скафандр "Альфа-Дед-четыреста" (сердечко — аудиогид). Катись, небесная горошина, по снам космических полян. А что грустится — так положено традиционно у землян. Раз понедельники не жалуют, то ты их тоже не люби. А кот листву гонял опалую, пыхтел кораблик по Оби.

Казалось — осень будет долгая, но авогадрова числа, игриво щупальцами щёлкая, производя антитела (вообще, скорей для профилактики), вполне довольные судьбой, явились стопперы галактики: Семён Петрович, за тобой. Подзадержались, тем не менее. Подайте странникам привал. Петрович выдохнул волнение и целиком возликовал. Задёргал шнобелем по-кроличьи: надеюсь, я не очень плох. Когда Петрович снял Петровича, из тьмы времён (или эпох, где сны мешаются с пассатами, волну спокойствия измяв) возникло нечто полосатое, раздался безотрадный "мяв": о, вы, безвременья хранители, джедай, магистр, звёздный кит. Я понимаю — подозрительный на мне сейчас надет прикид. Я, крайне тонкая материя, тоскую меховой долмой. С моими связь давно потеряна, до жути хочется домой.

Казалось — опасаться нечего. Укрыл спасаемых металл. И старт остался незамеченным, и звездолёт не пострадал,
Ну, облакам пришлось раздвинуться. Ну, кто-то, смахивая слизь, в скафандре "Клава-М-одиннадцать" шептал: хоть эти дождались.

Наталья Захарцева.