Королевская выдержка

Не помню где, но еще в ранней юности я читал об истории, которая тогда произвела на меня впечатление. Кто-то из русских императоров: то ли Александр I, то ли Николай I танцевал на придворном балу полонез или мазурку с весьма высокопоставленной дамой, разумеется, в первой паре. За ними следовало еще пар шестьдесят. И вот, в самый неподходящий момент у дамы под пышной юбкой что-то лопнуло и на пол упали… ну, скажем, упала нижняя юбка. Стиснув зубы, дама продолжала танцевать с государем, а следующие шестьдесят пар, глазом не моргнув, наступали на интимную деталь туалета. И только когда прошла последние танцоры, бдительные лакеи поспешили привести всё в порядок, и бал продолжался.

Я не случайно вспомнил эту историю. В Бакинском театре в очередной раз шла шиллеровская "Мария Стюарт", спектакль, который пользовался заслуженным успехом. Не пересказывая содержания, напомню финал. Королева Елизавета, наконец, решилась казнить Марию Стюарт, и не столько как претендентку на ее престол, сколько как соперницу, претендующую на чувства лорда Лестера. И вот, после казни удовлетворенная Елизавета говорит графу Кенту: "Я Лестера желаю видеть!" На что тот почтительно отвечает: "Лорд Лестер просит вашего прощенья. Он только что во Францию отплыл!" Занавес. Зрители дружно аплодируют, а самые нетерпеливые спешат в гардероб.

На этот раз Елизавета (народная артистка В.К.Ширье) поднимаясь по лестнице Букингемского дворца ощутила некоторое неудобство. В этот момент у нее, увы, лопнула резинка и упали (нижних юбок теперь почти не носят, и придется называть вещи своими именами) теплые трико!

Я хочу напомнить, что Елизавета одета по моде XVII века, и ее тяжелая юбка достает до полу. Достаточно было актрисе остановиться, произнести последнюю фразу, и не только зрители, но и партнеры могли бы ничего не узнать о ее беде. Но королевы на сцене не обладают той безупречной выучкой, которая была присуща светским дамам минувших веков. Ширье, должно быть, и так понадобилась вся ее выдержка, чтоб не забиться в истерике. Она резко нагнулась, подхватила что-то блекло лиловое с пола и, судорожно прижав к груди, сообщила партнеру, что желает видеть Лестера, но прежде чем тот произнес финальную фразу спектакля, актер Лезгишвили, стоящий у лестницы, с великолепно наигранным недоумением поинтересовался: "Как? Бэз трико?!"

Только своевременно закрытый занавес избавил восхищенную и так ничего и не понявшую публику от зрелища истерики, скандала и прочих ярких проявлений актерского темперамента.