О завтраке, натюрмортах и мадам Дженн

Думал над деталями рассказа, в частности, над завтраком главного героя. Решил, что накормлю его своим любимым утренним блюдом - Egg Benedict.

Хоть я и ел egg Benedict в разных вариациях:

И mcmuffin в mcdonalds-е, и с тарелки размером с маленькое озеро, по которому плыли две гавайские лодки из продолговатых булочек. Борта лодочек были украшены лепестками бекона, веточками базилика, а днище устлано густо-зелёным бархатистым пареным шпинатoм. Вода в озере была горчично-жёлтая с малиновыми карамельными разводами. Лодочник - остроугольники жареного белка, уложенные слоями на носу лодки, а пассажир на корме, вернее, пассажирка (так мне, во всяком случае, казалось) - улыбчивая дама, с пухленькими ручками и жёлтым необъятным бюстом, распирающим декольте.

Вот такой Egg Benedict подал мне как-то официант (его звали Фабио) в белых перчатках и во фраке, сшитом из флуоресцентного биллиардного сукна.

Сам Egg Bennedict я никогда не готовил. Область моей кулинарии дальше гречки с молоком или овсянки не простирается. Герою же предстояло готовить это блюдо самому, поэтому сегодня я решил провести писательское расследование, и побыть собственным героем хоть на одно утро.

Если кто не знает историю блюда Egg Benedict, то расскажу её коротко.
16 Апреля 1894 года, ранним утром в ресторан гостиницы Вальдроф-Астория в NY (это по статусу вроде старого Националя в Москве) ввалился Лэмуэль Бенедикт. Мистер Бенедикт был известным лицом в NY - успешный биржевой игрок, миллионер, аристократ, бабник и гуляка.

От брутальной пьянки накануне у Мистера Лэма гудела голова, тряслись руки, а глаза почти не открывались.
Он бухнулся в кресло у первого же стола (сто-ли-ков и стуль-ев в нашем привычном понимании в Вальдрофе не было). Ресторан, который был почти пуст в это время, так как постояльцы отеля (а в отеле в те времена жили подолгу) обычно заказывали завтрак в комнату. Мистер Лэм Бенедикт попросил официанта принести ему всё, что хоть как-то связано с завтраком.

- Неси всё! Всё! - чуть ли не закричал он, разгоняя невидимый рой пчёл, кружащий вокруг него.
Официант принёс пару яиц в мешочек, канадский бекон и тосты с маслом. Мистер Лэм посмотрел на тарелку и его затошнило только от одной мысли, что ему сейчас придется опохмеляться всей этой приторщиной. Огуречного рассола, естественно, в Вальдорфе не водилось.

- Послушай, дружище, а есть ли у вас какой-нибудь... ? А? Чтобы всё это...? – зарычал Мистер Лэм. Он долго искал подходящие слова, поливая при этом блюдо из невидимой лейки. - Соус? - удивился официант. - Нет, Мистер Лэм, к завтраку мы соусы не готовим. Могу вам предложить апельсиновый сок или дольки ананаса? - Хррр... – снова зарычал Мистер Лэм, и глаза его налились кровью.
- Но... Но... - поспешил исправиться официант. – Позвольте, я узнаю на кухне!

А на кухне, несмотря на раннее утро, уже командовал сам главный повар Вальдорфа, не кто иной, как известный на весь NY Mr.Oscar. Фамилию Mr.Оскара никто не знал, и величали его не иначе, как Оскар-Асторский! (с восклицательным знаком, как Буба Касторский! На самом деле его называли "Oscar of the Waldorf". Но по-русски "Оскар-Асторский!" звучит эффектнее. Настоящего же имени Оскара долгое время никто не знал. Казалось, что он сам его забыл, так как все к нему обращались как Mr. Oscar. И он сам себя называл Mr. Oscar. Но один дотошный журналист из жёлтой газетёнки решил докопаться до сути. Он подослал Mr. Oscar-у соблазнительницу-проститутку, которая ко всему была медиумом и гипнотизёром. Назовём её Мадам Дженн и заметим, что качества медиума и гипнотизёра, приписанные ей, в нашем случае не слишком релевантны, как бы таинственно они не звучали.

Mr. Oscar был не лыком шит. Его не раз спаивали, подсылали всяких шпионов и шпионок, чтобы под тем или иным соусом (извините за каламбур) выведать кулинарные секреты. Но в этом случае по задумке журналиста Мадам Дженн не должна была скрывать от Mr. Oscarа намерение вымолить у него секрет знаменитого, назовём для простоты, "профитроля-орандже".

А наоборот, она должна была о нём откровенно объявить. Расчёт был на то, что Мадам Дженн сразу после секса, виновато потупив глаза и поправляя растрёпанное бельё, признает тихим, взволнованным голосом, что Mr. Oscar велик не только на кухне, но и в спальне.

- Mr. Oscar, должна вам признаться, в своём изначальном намерении напустить свои чары на вас. Ведь вы наверняка знаете о моих чарах? Не так ли? И вынудить вас произнести в забытьи рецепт любимого мною "профитроля-орандже", без которого я не могу прожить даже дня. Да! Я хотела так поступить! Но ваши чары превозмогли мои! Вы! Вы - просто потрошитель-креол, неистовый монгол, великочленистый француз – и всё другое! Вы, Mr. Oscar ...

В этот момент Mr. Oscar должен был вскочить на кровати и, размахивая членом (об истинных размерах которого нам неизвестно, хотя так и тянет съязвить о возможности размахивать), гордо закричать:
- Знайте наших! Касторских!
Mr. Oscar вскочил на кровати и, размахивая членом, гордо закричал:
- Знайте наших! Чирских!

- Оскар ... хи-хи-хи .. Чирский ... хи-хи-хи – закурлыкала довольная Мадам Дженн.
Так весь NY узнал, что Mr. Oscar, "Oscar of the Waldorf", на самом деле никакой не Oscar, а обыкновенный Мойша Чирский. Но поваром он был феноменальным и скандальчик быстро забылся.

Оскар-Асторский! пришёл в этот день рано, чтобы подготовиться к балу, на котором должна была присутствовать вся NY-ская знать. В тот вечер неподалёку в Мете давали последнюю Traviata-у сезонa, и незабвенная Фенэ Ремлинг на другой день после спектакля отбывала на материк в Европу. Бал был устроен в честь певицы-богини неизвестным поклонником и таинственным покровителем, который тоже собирался присутствовать на вечере вместе со своей супругой, Mrs Cоldwell.

- Соус, соус, Mr. Oscar, – залепетал официант.
- Соус? - спросил Mr. Oscar, и, не оборачиваясь на официанта, указал на ледяной шкаф.
Официант достал из шкафа первый попавшийся оловянный кувшин. Ядовитые, цвета хинина, подтёки соуса Холлондайз застыли на его стенках. Официант слизнул чуточку застывшего соуса со стенки, почмокал, поморщился от кислоты. Он размешал содержимое кувшина деревянной палкой, обтёр оловянные стенки одной салфеткой, обернул в другую, чистую, так, чтобы только нос торчал, и понёс сосуд с соусом в зал. Официант обогнул стол Мистера Лэма, зашёл с левой стороны и было наклонил кувшин над тарелкой, как Мистер Лэм остановил его жестом.

- Поставь это на стол, – приказал он.
Официант, стеснительно поправляя салфетку, пытаясь прикрыть оловянное выщербленное уродство кувшина, поставил его на стол перед Мистером Лэмом. Салфетка не удержалась на кувшине и сползла.
- Оставь! – зарычал Мистер Лэм, останавливая движение официанта к кувшину и салфетке.
- Что-нибудь ещё? – осведомился официант.

Мистер Лэм густо полил соусом всё, что было у него на тарелке. Потом он вилкой подцепил силуэтики бекона и положил их на силуэт маффина; силуэтики бекона oн накрыл силуэтиками яиц в мешочек, a яйца в мешочек спрятал под силуэтом второй половинки маффина. Он взял в руки сочащийся соусом силуэт сэндвича и начал его жадно поедать. Один за другим Мистер Лэм употребил несколько сэндвичей и состояние его существенно улучшилось. Голова почти не гудела, глаза, пробитые фумами Холлондайза, раскрылись, как маргаритки поутру.

- Ух, Oscar, ух, волшебник! Такого вкусного завтрака я никогда не ел! – приговаривал Мистер Лэм.
- Чудо! – довольно восклицал он. О

Он подозвал официанта, который всё это время наблюдал издалека, и попросил набор для ещё одного, заключительного сэндвича, который он собирался съесть уже не в медицинских целях, а просто ради удовольствия.
– Да, ещё .. - остановил он убегающего официанта. - Позови-ка мне Mr. Оscar-a. Хочу лично пожать ему руку.

Mr. Oscar, занятый приготовлениями к балу, ничего не знал ни о завтраке Мистера Лэма, ни о сэндвиче, который приготовил для Мистера Лэма младший повар, ни о чём другом, происходящем в зале. Он даже позабыл о том соусе, так как мысли его были заняты закусочным меню.

Mr. Oscar направился из кухни к Мистеру Лэму, но чем ближе он подходил к столу, тем больше ему казалось .... (Мне хотелось написать, что Mr. Oscar вдруг ощутил себя саксом под Ипром, но вспомнил, что дело было за 13 лет до того, как это можно было ощутить. Поэтому эта фраза в повествовании останется незаконченной.)

- Чудо! – продолжал восклицать Мистер Лэм. - Вы, Oscar, волшебник!
А Mr. Oscar смотрел на тарелку Мистера Лэма с выражением лица, с которым смотрят на собственную грудь, облитую кислотой, а от того шипящую и дымящуюся. Вот до какой степени были задеты его высокие кулинарные чувства.

Собственно, вся история.

Бал прошёл замечательно. Закуски были на высоте. Mr. Oscar-у надо бы радоваться, но картина  

Lemuel Benedict "Завтрак", circa 1894, Still Life.

настолько поразила его воображение, что никак не выходила из головы. Когда все разошлись, он, превозмогая эстетическую брезгливость, соорудил себе блюдо Мистера Лэма. Правда, соус он добавлял маленькой серебряной дозировочной ложечкой, перчик и соль, и ещё чуточку соуса, двадцать капель лимона в Холлондайз, щепоть кумина, и ещё … . Он просидел так всю ночь, а наутро перед ним стоял красавец-бутерброд для завтрака, аккуратно и в меру политый Холлондайзом и украшенный зеленью, и с подписью

 Mr.Oscar “Egg Benedict”, circa 1894, Still Life.

С утра я приготовил упрощённый вариант Холлондайза. Вращал белки с лимонным соком, вливал топлёное масло, солил, куминил. Варил яйца в мешочек в уксусной воде. Шпинат был дома и бекон. Вышло неплохо. И героя своего прочувствовал. Правда, не уверен кем он был, мой герой. Подошлите-ка мне, друзья, Мадам Дженн.