Глава 3. Фарик

Во всем этом повествовании Фарик играет пусть и не главную, но все же весьма существенную роль, и потому на его личности стоит остановиться особо. Природа сыграла с Фариком злую шутку: чистокровный азербайджанец, потомок того самого нефтепромышленника, которому когда-то принадлежал дом, он с детства был удивительно похож на еврея. Родственники и соседи даже подозревали, что Наргиз-ханум в молодости согрешила с каким-нибудь евреем и ей пришлось не раз клясться и божиться, что она никогда в жизни не изменяла своему первому и единственному мужу. И, судя по всему, это была правда, потому что Наргиз-ханум хранила верность супругу даже после его смерти, и никто из соседей не мог сказать про нее ничего дурного. Хотя овдовела она в тридцать с небольшим и было в ее лице и походке что-то такое, что заставляло мужчин оглядываться на нее на улице даже сегодня, когда ей было за пятьдесят.

И тем не менее, Фарик, единственный свет в замызганном окошке ее жизни младшего научного сотрудника Института востоковедения, был настолько похож на еврея, что однажды на улице Басина какой-то сумасшедший пытался затащить его в синагогу.

На вступительных экзаменах на факультет востоковедения Азгосуниверситета Фарика едва не завалили из-за этого на первом же экзамене. Несколько раз кто-то из экзаменаторов выходил из аудитории, чтобы вновь все проверить и убедиться, что этот мальчик с лошадиным семитским лицом и в самом деле родной сын сотрудницы Института востоковеджения Наргиз-ханум Караевой, и это ему нужно во что бы то ни стало поставить пятерку. И пока экзаменаторы ходили туда-сюда, пока Наргиз-ханум уверяла, что это и есть ее сын и, краснея, просила не придавать значения его внешности, Фарик успел продемонстрировать блестящие познания не только в истории СССР, но и в истории всего древнего мира и средних веков...

Однако выяснение на этом не закончилось, и пока председатель комиссии просил узнать секретаршу сколько абитуриентов с фамилией Караев значится в списке и не является ли один из них хорошо замаскировавшимся евреем, Фарика начали гонять по истории Азербайджана, которую в бакинских школах преподавали мало и плохо. Но вот тут Фарик и развернулся - он начал увлеченно рассказывать о существовавших на территории Азербайджана древних государствах, изложил свою точку зрения на то, почему до сих пор не расшифрованы письменные памятники Кавказской Албании и начал на память цитировать труды Рашид ад-Дина...

Но такая обширность его познаний еще больше насторожила экзаменаторов, и они попросили Фарика предъявить паспорт, который тут же, на глазах других абитуриентов начали внимательно рассматривать. Нет, никто из них не был антисемитом и абсолютно ничего не имел против евреев - просто востфак был одним из немногих факультетов азербайджанского университета, куда прием евреев был запрещен по прямому указанию Москвы.

Когда Фарик вышел из аудитории, сжимая в руках книжку абитуриента, где рядом с записью 5 (отлично) почему-то значился восклицательный знак, вслед за ним выскочил за дверь и один, самый молодой, из экзаменаторов.

- Вы могли не тапшевать своего мальчика, - сказал он. - Мы все потрясены... Такие ребята составляют гордость нации. Я только не понимаю, почему он решил поступать на востфак - ему надо было идти на исторический. Вы просто не представляете, как такие, как он, нужны сегодня нашей исторической науке...

Однако Наргиз-ханум не только не расплылась в улыбке в ответ на этот поток комплиментов, но и грубо, при всех, оборвала молодого человека:

- Я сама знаю, куда именно должен поступать мой сын. И не смейте морочить ему голову вашим истфаком!

Но, оказавшись, наконец, в числе счастливчиков, прошедших жесточайший конкурсный отбор на арабское отделение факультета востоковедения, Фарик вдруг почувствовал себя чужаком в своей группе и под шуточки сокурсников стал водиться исключительно с евреями с других факультетов.

Роковое сходство с инвалидами пятой графы в итоге перечеркнуло его дипломатическую карьеру, о которой грезила Наргиз-ханум: члены комиссии по распределению единодушно пришли к выводу, что направлять юношу с такой внешностью в какую-либо арабскую страну просто опасно - даже если этот юноша закончил отделение арабистики с "красным" дипломом.

И Фарик приступил к работе в том же самом Институте востоковедения, в котором работала его мать. Вскоре он поступил в аспирантуру и начал работать над диссертацией на тему "Этика еврейских и арабских философов эпохи Восточного Ренессанса с точки зрения марксистско-ленинской философии".

Девушки, заметим, у Фарика не было, потому как он очень углубленно занимался наукой. И еще потому, что девушкам, которым нравились только азербайджанцы, Фарик не подходил потому, что был похож на еврея, а девушкам, которым нравились евреи, - потому что все-таки был азербайджанцем. И потом, куда он мог привести в девушку, не говоря уже о жене - не в комнату же в восемнадцать квадратных метров, в которой жил вместе с мамой?!