Эльшадов день

Слышал я, что люди говорят:

Кто правдив, тот должен быть крылат,

Смертным смертные прощают

         все на свете,

Все простят, но Правды не простят!

Мирза Шафи Вазех

Это трехэтажное здание с решетками на окнах находилось на­против школы и ее стадиона. Здесь, на пятачке, бойко торговали печеньем, сигаретами, жвачкой, колой; вокруг здания беспрерывно сновали машины. Здание, о котором идет речь, до революции было по слухам публичным домом, но с легкой руки Сергея Мироновича тут отныне лечились люди с, мягко говоря, нездоровой психикой.

Сюда и определили Эльшада. Этот семнадцатилетний юноша по­ступил в больницу из-за попытки суицида, - лезвием он вскрыл себе вену в локтевом сгибе правой руки. Родственники, придя домой, об­наружили лежащего на диване Эльшада, левой рукой тот держал си­гарету, правая же безвольно повисла на красной от крови подушке. Родители тотчас же вызвали «скорую», Эльшаду зашили вену и направили в психиатрическую больницу.

- Отведите больного в отделение, - сказал дежурный врач в приемной после соблюдения необходимых бюрократических процедур.

Эльшад, поддерживаемый слева отцом, справа санитаром, поднимался по скрипучим ступеням допотопной лестницы. Санитар с холе­ным полным лицом и усиками «а-ля Бейбудов» говорил на ходу Эльшаду: «Ты, сынок, совсем молодой, у тебя все еще впереди, тебе девушку надо, а ты, а ты - вены режешь...»

Однако столь сердобольная тирада не помешала санитару «подогреться», и через минуту он уже клал в карман два «мамеда».

- А белье вы сами принесете или вам дать? - спросила завхоз. Отец Эльшада, понизив голос, что-то сказал по-азербайджански. Жен­щина, улыбнувшись, ответила, что нужно принести спортивный костюм, домашники, - а вот ремень и часы надо отдать на хранение: первое - чтобы не повесился, второе - чтоб не украли.

Завхоз принесла чистую простыню, наволочку и пододеяльник, - и «ширван» перекочевал из кармана родителя в карман завхоза.

Найдя в палате свободную койку для сына, пожилой человек на­правился во врачебную комнату. Здесь сидели два врача, один из них, назвавшийся назначенным лечащим врачом Эльшада, спросил, выпивал ли сын, употреблял ли наркотики, скандалит ли с родителя­ми, не имел ли травм черепа.

Отец, помявшись, ответил, что сын время от времени покуривает анашу. Побеседовав минут десять, врач сделал назначение. Требовалось купить систему - Для переливания крови, амитринтилин - анти­депрессант, необходимый при суицидальных попытках, аминазин в ампулах - для глубокого сна, и еще 3-4 наименования. Отец дал врачу 50 баксов и пообещал после лечения дать еще 250. Зайдя в дежурку, он раздал трем медсестрам по «ширвану». Это было необ­ходимо: они должны были колоть его сына. После - пошел покупать лекарства.

Эльшад лежал на застеленной койке в большой палате с серыми стенами, кровати стояли в два яруса и напоминали нары. Эльшад ле­вой рукой вытащил пачку «Вайсроя» и закурил. Тут отовсюду закричали: «Мне тоже дай, одну сигарету, если мало сигарет - одну на двоих, мы просим». В мгновение ока больные от млада до стара «разбомби­ли» пачку.

Больные со всклокоченными волосами, небритые и зачуханные, в рванье и обносках, выглядели уродливо и нелепо. У одних были не­померно короткие штаны, у других на голове спортивные шапочки с надписями типа «Dуо» или «Rеевок», обувь самая разная - от сбитых туфель и грязных сандалий до босых ног. Эльшад обратил внимание на то, что в палате нет двери, днем горит свет, шумно, душно, наку­рено.

Эльшад лежал возле входа в палату и поэтому сразу заметил входящего санитара. Тот шел с палкой.

- В палате кто курит, сукины дети, Бахтияр, ты опять куришь, мать твою...

Палка резко опустилась на ребра женственного и противного, без­зубого старика, - тот взвыл от боли.

- Все в курилку, быстро, я сказал.

Больные бизоньим стадом бросились в туалет, из которого пахло на весь коридор.

Заметив, что Эльшад спрятал горящую сигарету, санитар сказал:

- Тебе я разрешаю курить в палате, у тебя - рука, сигареты не раздавай, тут все - крысы, лучше - когда отец придет, дашь мне пачку, я буду по одной давать.

Сказав это, санитар ушел.

Что-то кольнуло шею Эльшаду - на ладони была вошь. К парню подошел танцующей походкой больной с внешностью олигофрена, напевая на птичьем языке. Как впоследствии узнал Эльшад, этот при­дурок постоянно мочился в постель и в перерывах между сигаретами прилюдно мастурбировал, это вкупе с квартирным вопросом обуслав­ливало его постоянное нахождение в дурдоме.

Надо заметить, шумно было в отделении не только из-за криков больных, сам медперсонал переговаривался криком. Эльшад не знал, сколько времени прошло, часов у него уже не было, наконец он ус­лышал: «Обед! В очередь!»

Это голосом зазывалы орал Намиг, токсикоман и ублюдок с латунным перстнем на правом мизинце.

Эльшад вышел в коридор. Перед столовой выстроилась неровная очередь, некоторые идиоты забегали вперед, их тут же возвращали в очередь палкой, и лишь Намиг с кружкой чифиря, циклодольщик и куряка, поддерживал «порядок», помогал санитару.

Дождавшись своей очереди, Эльшад вошел в столовую. За кар­тонной перегородкой стояла буфетчица, разливающая суп в немытую миску, которую приносил отобедавший больной. Эльшад сел за длинный стол и поелозил ложкой по дну миски - со дна поднялись ред­кие горошины, зеленая муть и пара листиков капусты. Эльшад от­ложил миску и, на ходу кусая хлеб, вернулся в палату.

- Эльшад! К тебе пришли! - заорал Намиг. Эльшад, радостный, отца он любил больше матери, отправился на «свидание». Отец при­нес ему обед, фрукты, сигареты, крепкий чай. Они сидели друг на­против друга, Эльшад с удовольствием ел долму, тут он ощутил го­рячий шепот возле уха: дай, дай хлеба... Парень протянул тому кусок хлеба и немного мяса.

Раздался шум: кто-то попытался отнять полученный кусок хлеба, и к Эльшаду потянулось множество жадных липких рук, парень бы все отдал, но его отец сразу же «отшил» любителей поживиться на-халяву.

- Я поймал на себе одну вошь, - сказал Эльшад. Отец ужас­нулся. Он понимал, что его сыну тут не место.

- Папа, я тебя прошу, забери меня отсюда, - попросил Эльшад.

- А вены ты не будешь больше резать? А - анашу курить?

- Н-нет...

Отец пошел во врачебную, поговорил с завотделением. Тот по­обещал, что Эльшада выпишут через неделю, лечение будет амбулаторным. Преждевременная выписка обошлась в 100 баксов.

Весь мир для Эльшада перевернулся.