Певец нашего детства

Как-то я стремительно возвращался с совещания в Нахичевани. В последнюю минуту мне достали билет в спальный вагон, единственный в составе поезда. Этот вагон предназначался для элитного состава командиров республики. И вот я в последнюю минуту влетаю в вагон, и поезд трогается. Видимо, все ждали меня. Я довольный, что успел, уселся в купе, чтобы насладиться благами цивилизации - кондиционированной системой воздуха. Был июль месяц, и стояла невыносимая жара. Вскоре я, наконец, пришёл в себя, и комфортабельность превратилась просто в техническую услугу.

Я вышел на ковровую дорожку в коридор, чтобы присмотреть своих знакомых среди пассажиров высшего ранга. Рядом стоял крепкий невысокий мужик в майке. "Фу, как некультурно", - подумал я о нём, как никак партийный вагон. Но делать нечего, и мне пришлось созерцать мягкие и располневшие формы пассажира соседнего купе. Он стоял полубоком ко мне, и я не видел его лица, собственно, я и не стремился к этому. Но вот сосед развернулся, и что-то, знакомое с детства, схватило меня за грудь. Да, все приметы совпадали. Да и как его было не узнать, если его круглое лицо с чёрными, на пробор волосами много лет смотрело с афиш кинотеатров. Смущала только белая майка, не мог же такой известный человек находиться в таком виде. Но факт был налицо, и, возможно, я, один из многих тысяч поклонников, имел счастливую возможность увидеть эту легенду в майке. Я ещё раз пристально присмотрелся, да, это, всё-таки, был он, сам Рашид Бейбутов. Сомнения отбросили его спутники, которые стояли напротив моего купе у окна и, тихо переговариваясь, часто упоминали имя Рашид.

Я вспомнил те далёкие времена пятидесятых годов, когда весь Азербайджан просыпался и засыпал под звонкий и переливчатый голос певца. Я ещё тогда заметил, что не было дня, когда бы не передавали по радио его концерт. Песни прославляли землю, горы и ручьи Азербайджана, его нефть и хлеб, Каспий и Баку, и, конечно, девушек нашей республики, прекрасней которых не было. Его лирические песни из кинофильмов знала вся страна. Ведь недаром он стал народным артистом СССР ещё в пятьдесят девятом году. Он озвучил знаменитого "Бродягу", индийский фильм с Раджем Капуром. Любовь народа к нему была безгранична. Когда я в эти годы находился в Запорожье у родственников, то мне необходимо было достать билет в кино с его участием, а я ещё в те времена обладал находчивостью. И вот я, зная, что похож внешностью на кавказца, да ещё и имея акцент, решился выдать себя за брата Рашида. Наглый обман удался, я купил билет без очереди. Таково было уважение к артисту и, очевидно, ко мне. И вот, эта легенда рядом, и даже можно было до нее дотронуться. Но я решил, что это ни к чему, ибо всё равно никто этому не поверит, вот если бы отрезать кусочек Рашида, то это еще был бы факт.

Я не знаю причину, но вот уже последние десять лет его не было ни видно, ни слышно. Новое молодое поколение с более низкими вокальными данными вытесняло его с эстрады. Были забыты его кинофильмы, телевизионные шоу также обходились без него. Шла, видимо, какая-то целенаправленная кампания, санкционированная сверху. Я думал, что он ушёл на заслуженный отдых и уже не поёт. Во время нашей встречи ему было лет за шестьдесят. Где-то в печати промелькнуло, что он открыл свой театр песни, в котором почему-то преобладали танцевальные номера. Я вспомнил, что встречал афиши о пребывании его коллектива в Нахичевани. Причём они пестрели танцовщицами, весьма демократично освобождёнными от одежды. И я ещё подумал, не слишком ли это смело для этого провинциально-патриархального региона. Но начинались преобразования, и эти мысли считались крамольными. А вскоре я и сам убедился, насколько демократия глубоко проникла во взаимоотношения руководителя ансамбля и его примы-танцовщицы.

Оказывается, соседнее четырёхместное купе занимали только прима и сам Рашид. И у дверей он стоял не случайно - он никого не допускал внутрь и не выпускал приму. Я в этом убедился, так и не увидев её близко. Да, я ходил мимо купе и, признаюсь, заглядывал внутрь. Дверь, как ни странно, была постоянно открыта, возможно, для регулярного наблюдения, чтобы грация не выпорхнула в окно. Конечно, она была молода и хороша собой, не только лицом. В общем, это не моё дело. Рашид благоговейно заходил в купе, всегда принося какой-нибудь деликатес. Это были купленные на остановках гроздь вишен или кулёк персиков, да мало ли чем можно и нужно угощать принцессу. Остальные танцоры и даже танцовщицы не имели права доступа в купейную обитель. Рашид высматривал из окна приближающийся перрон и посылал своих гонцов за очередным подарком. Только сейчас я понял секрет молодости певца - он в его танцовщицах. И потому он был прав, что не отходил от дверей своего "замка".

Я с досадой взял свою единственную, пока еще холодную бутылку пива и, тоже стоя в дверях, стал высасывать её содержимое. Рашид заинтересовался этим процессом и слегка обернулся ко мне. Не имея стакана, я с остервенением булькал в бутылке, и Рашид, как загипнотизированный, всё более решительно разворачивался в мою сторону. Наконец, он спросил со страданием: «Пиво?» Я, не отрываясь от горлышка, гордо кивнул ему.

«Мне нельзя, - грустно произнёс он, - горло не должно простуживаться, а тёплое пиво - это моча. Вы согласны?» Когда такой великий певец спрашивает тебя о чём-либо, то нужно тут же соглашаться, а тем более он говорил истину, и я немедленно подтвердил: «Очень правильная мысль». Затем глубокомысленно добавил: «Водку тоже надо пить холодной». Теперь он согласился со мной, ибо как можно было возражать против такой аксиомы. Удовлетворённые таким философским содержанием разговора, мы разошлись по своим купе, чтобы лёжа осмыслить сказанное.

На одной из станций я решил себя побаловать вишней и вышел на перрон. Едва я приценился взять самую большую кучку за ту же цену, как кто-то из-за моей спины смело потянулся к ней. Я возмущенно повернулся к прыткому покупателю и узнал соседа по купе. Рашид дружески улыбнулся, а я - еще шире. И я пропустил его вперед к заветной кучке вишен. Каково же было мое изумление, когда я увидел рядом с ним ту самую пери-ханум, затворницу купе. От счастья такой близости я бы отдал ей весь базар, но рядом был мой друг по вагону Рашид, и я не мог решиться на такое.

В этот момент, тихо скрипнув тормозами, тронулся состав. Я быстро оглянулся на артиста - он не заметил надвигающейся угрозы остаться на ночь в этой захолустной дыре. Пренебрегая всеми его титулами, я закричал: «Рашид, поезд уходит!» - и показал на медленно набирающий скорость поезд. «Остановить, немедленно остановить», - закричал лирическим тенором народный артист и, схватив за руку свою фею, кинулся догонять вагон. Я, разумеется, за ними - теперь мы уже были одна компания отставших. Резвее всех, как и следовало ожидать, оказалось наша спутница. Она была в цветастом халатике, который взвился от бега, оголяя изящные точеные ножки. Уверяю вас, что я непроизвольно обратил на них внимание. Это был красивый изящный бег Авроры, потом легкий виртуозный прыжок газели - и танцовщица уже в тамбуре вагона. Это была секунда, но какая! Завороженный красотой ее полета, я несколько сбавил скорость. Рашид, приняв лидерство на себя, устремился вперед. Он попытался схватиться за поручень, но промахнулся. В следующую секунду состав дернулся и остановился, отчего я внезапно открыл глаза…

… И убедился, что лежу в своем купе на своей нижней полке. Оказывается, я чуть-чуть вздремнул. Потом мы с Рашидом встречались уже мельком и, заговорщицки посматривая друг на друга, понимали, что нашли общий язык, и нам не нужно глубокого разглагольствования. Рано утром мы прибыли в Баку, и каждый торопился по своим делам, поэтому времени на продолжение знакомства не было.

Вскоре после нашей знаменательной встречи, в 1980 году Бейбутову Рашиду Меджид оглы присвоили звание Героя Соц. Труда, тем самым отметив его большой вклад в развитие музыкального искусства страны. С 1966 года он являлся директором, художественным руководителем и солистом Азербайджанского государственного театра песни. В дни безвластия и государственной смуты он тихо и незаметно скончался. В 1995 году в Москве отмечалось восьмидесятилетие со дня рождения Рашида Бейбутова. Муслим Магомаев, в свое время принявший от Бейбутова эстафету талантливого представительства Азербайджана на всесоюзной эстраде, достойно организовал концерт памяти великого тенора. В концерте принимали участие: наследница голоса отца - дочь, певица Рашида Бейбутова; созвездие певцов - Иосиф Кобзон, Фидан Касимова, Тамара Гверцители, Лариса Долина, Азер Зейналов, Филипп Киркоров, молодой талант Сурхай Аскеров и, конечно, Тамара Синявская с Муслимом Магомаевым. В краткой биографической справке он отметил, что отец Рашида был знаменитым азербайджанским ашугом. Как видим, сын его расширил семейную географию творчества - почти на 50-ти языках мира исполнял Рашид Бейбутов свои зажигательные патриотические, лирические и дорогие нам песни.

В этом году будет отмечаться 90-летие со Дня Рождения Великого Певца. И мы всегда будем с нежной грустью вспоминать такое далекое, но с помощью песен Певца бесконечно близкое наше детство. Оно будет общим для всех, разъединенных сегодня океанами и материками, ибо Голос Рашида будет объединять нас.