"А теперь просто читайте... "

Небольшое пояснение.

Папа собрал эти стихи в книгу, в 2014 году, и вот её-то он и хотел издать. Но я не успела....

Так что теперь просто читайте...

ВАЛЕРИАН БЕСТЫЖЕВ – РЮМКИН

ВЛАДИМИР ВОБЛИН

ВИТАЛИЙ КОЛМАНОВСКИй

                                                                                             ГУСАРЫ МЫ . . .

                                                                          из архива Гусарского клуба ©

НЕОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ

Среди расхожих баек о ходже Насреддине есть и такая. Чтобы продемонстрировать мусульманам его невежество, недруги добились, чтоб он прочел три проповеди в мечети. В первый вечер ходжа, взойдя на мимбар, поднял над головой Коран и спросил:

- Правоверные, знаете ли вы эту великую книгу?

- Знаем, - закричали заговорщики.

- Хвала Аллаху Всемогущему! – удовлетворенно произнес ходжа. – Тогда и объяснять вам нечего.

И, спустившись с возвышения, он спокойно отправился домой.

В следующий раз ходжа задал тот же вопрос, но, разумеется, получил другой ответ:

- Не знаем, - завопили специально подученные люди.

- Да просветит вас Аллах, Милосердный и Всемилостивый! - сочувственно отозвался ходжа. – Но раз вы не знаете её до сих пор, то и объяснять вам нечего.

И он снова с лукавой улыбкой покинул мечеть.

Но вот наступил третий вечер. Недруги тщательно подготовились, и когда ходжа, подняв Коран, задал свой вопрос в третий раз, одни закричали «Знаем!», а другие – «Не знаем!».

- Велик Аллах, - воскликнул ходжа, – ибо Он всё предусмотрел заранее. Пусть теперь те из вас, кто знает, объяснят тем, кто не знает...

Я не случайно вспомнил об этом. Объяснять, что такое Гусарский клуб на Куличках, тем, кто это знает, смешно, а тем, кто не знает, бесполезно. Во всяком случае в том объеме, которым я располагаю. Да и книга, в основном, предназначена моим просвещенным друзьям-соратникам. Но если вдруг среди её читателей окажутся отдельные штатские лица, всё-таки скажу им, что в Сети почти два десятилетия существует Гусарский клуб. Кто может стать его членом? Цитирую отрывок из официального документа:

«Любой человек/андроид/инопланетянин,вне зависимости от пола, возраста, национальности, гражданства, сексуальной ориентации (правда, исторически сложилось, что гусары - гетеросексуальны, несмотря на все байки про их любовь к лошадям) и обладающий следующими тремя необходимыми качествами:

1. Свободное владение русским языком,

2. Наличие чувства юмора или хотя бы наличие чувства отсутствия чувства юмора,

3. Хотя бы периодический доступ к Интернету

Владеть оружием, ездить верхом, писать стихи, играть в преферанс, пить водку для вступления в Гусарский Клуб не обязательно».

Более десяти лет я состою в этом славном братстве и имею честь дружить и собеседовать с милыми людьми, потому что дружить и собеседовать – основная задача членов этого клуба. А кроме того, состязаться стихами и прозой в конкурсах, турнирах, играх и поединках. Стихи, собранные в этой книге, написаны для таких состязаний.

И последнее: все стихи здесь написаны мною, реальным человеком, но двумя разными гусарами, имена которых стоят на титульном листе. Это позволяет изложить одну тему в двух вариантах, Иногда здесь оказываются обе версии. Стихи для конкурсов пишутся на заданную тему, а частенько и в заданной форме, пишутся с установкой на шутку. Но каждый волен понимать тему по-своему, а представление о шутке у каждого тем более свое. И если вы увидите здесь множество явных и скрытых цитат, то это просто моя манера шутить. Кроме того, на мой взгляд, чем жестче ограничения, тем неожиданней и нестандартней могут оказаться способы их преодоления. Ну, кажется, всё. А теперь просто читайте...

ПРОСТО СТИХИ

В этом разделе собраны стихи, которые объединяет только одно: это работы, написанные по заданию. Они разнообразны по форме: тут классический гекзаметр и Дантовы терцины, александрийский стих и Онегинская строфа, чеканный силлабо-тонический русский стих, разностопный ямб басен и характерная маяковщина. Разнообразие тем и приемов зависит от вкусов и пристрастий людей, ведущих конкурсы. И только самые первые стихи в этом разделе написаны не для конкурса, а просто в качестве объяснения некоторых очевидных для меня истин.

ГУСАРЫ МЫ

из переписки

От пива ли, от слез давно промок ус.

Сижу в тоске и поминаю мать!

На облаке повеситься не фокус,

Куда хитрей на облаках летать.

На них ступать не стоит скользкой пяткой,

Чтоб не испачкать снежной белизны.

Удобно лечь, как в детскую кроватку,

И о былом смотреть цветные сны.

Сношенье - пустяки без отношений.

Глаза полны пленительных картин...

И ты себя вдруг чувствуешь блаженней,

Чем даже сам блаженный Августин.

Я осторожней становлюсь с годами,

И стоит ли зубами грызть орех?

Я тоже стар, так вспомним вместе с вами,

Что похоть - это радость, а не грех.

Считаем не на годы, на недели,

Но подводить итоги не спеши.

Не позволяй, чтоб чувства заржавели,

Не допускай коррозии души.

Все стало реже: и любовь, и встречи,

Но бьется сердце, значит, ты живой.

Гусары мы! Пока еще не вечер...

И солнце высоко над головой!

ПОКУДА ЕСТЬ НА СВЕТЕ ДУРАКИ

Философы-разумники не раз

В трактатах мудрых поучали нас,

Что жалость к неимущим – это бред,

А милостыня – глупость или вред.

Дурак не знает этих умных книг,

А продолжает жить, как он привык,

И нищий существует кое-как,

Пока на свете щедрый жив дурак.

Дурак писать о дружбе не горазд,

Но другу все по глупости отдаст.

Он милой не твердит красивых слов,

Но, если любит, умереть готов.

Что с дурака возьмешь? Он слишком прост,

Чтоб атом расщепить, достигнуть звезд.

Но на Земле бы стало холодней,

Когда б не жили дураки на ней.

Порой он может рассердить слегка,

Но, видя дурака издалека,

Я, сам не зная часто почему,

Охотно шляпу перед ним сниму.

Покуда есть на свете дураки,

Нам проще жить, и наши дни легки.

С друзьями чокнусь я и выпью сам

Без дураков, за счастье дуракам!

Я ИДУ, ШАГАЮ ПО МОСКВЕ

современный гекзаметр

Гнев мой, Богиня, умерь на гаишника* , сукина сына.

Палкой своей полосатой он множество бедствий содеял.

Утром над Площадью Красной встает красноносая Эос,

Я открываю гараж, вывожу свою верную Ладу.

Надо ли в офис поспеть, отвезти к маникюрше подругу,

Лада, конечно, не мерс: не престижна, но в общем-то едет.

Звезды, Луну и рекламу чуть Геспер зажжет над Москвою,

Лада доставит меня в самый модный кабак или к бабе.

Так, по Москве колеся, за баранкою горя не зная,

Я не любил пешеходов, хоть с детства твердили, что надо.

Этим невежеством, видно, бессмертных я сильно разгневал.

Вот как сурово меня за гордыню они наказали.

Как-то недавно, спустивши на пиво последние бабки,

Не углядел я мента, что засел за углом хитроумно.

Хищник безжалостный там ожидал ежедневной добычи.

Жезл полосатый взлетел, и застыла невинная Лада.

Тщетно ему объяснял я, что пил только пиво сегодня,

Завтра ему обещал привезти я несметную сумму.

Тверд был гаишник, увы, и слезам по-московски не верил.

А над посулами всеми он только обидно смеялся.

Сдержанно я намекнул, что, быть может, он сын мой случайный,

Скромно добавив, куда бы свой жезл засадил он уместно.

Мент нечестивый взмахнул полосатою палкой волшебной,

- Будь ты неладен! – сказал. Я остался без прав и без Лады

И обалдело стоял, будто новый шедевр Церетели.

Ставши по воле ментовской бесправным простым пешеходом.

Вот уже несколько дней по Москве я иду и шагаю.

Не без труда дошагал до Шагаловской выставки шумной,

Несколько раз доходил до Ходынского летного поля

И поминал про себя Михалкова Никиты хожденье.

Правда, ходить по экрану доходнее, чем по асфальту.

Вот бы и мне гонорар за хождение пехом платили!

Проклят будь, мент бессердечный, лишивший меня моей Лады,

Раз ты машину забрал, на тебя я телегой наеду.

Ты ведь мужик, значит, пьешь, да и за город телок катаешь.

В лапу, понятно, берешь ты: ведь жить и гаишникам надо.

Я и под драным носком отыщу ахиллесову пятку.

В отпуск уедешь, но помни: настигнет и там анонимка.

Пусть из-за козней твоих по Москве я иду и шагаю,

Знай, что тебя, мой крутой, Черный Ворон доставит в темницу.

_____________________________________________

*Дело, понятно, не в названии, но гибддешник звучит худо, даже для гекзаметра.

ЗА МИЛЛИАРД ЛЕТ ДО КОНЦА

терцины

Поставлен срок для суетного света.

Промчится лет всего лишь миллиард...

Погаснет солнце, вымерзнет планета.

Медведь и муха, кит и леопард, -

Все перестанут быть, уйдут навеки.

Гусар, улан, драгун, кавалергард,

Ученые и просто человеки,

И женщины: сестра, соседка, мать,

И яства: щи, салаты, чебуреки,

И мебель: кресло, стол, диван-кровать...

Не будет ничего! Скажи, родная,

К кому тогда Ты станешь ревновать?

Земное бытие свое кончая,

Мы попадем, и по заслугам, в ад.

C Тобой вдвоем в аду не надо рая.

Да, энтропия -- страшный результат!

Ложится снег на землю слой за слоем.

Всему конец, и нет пути назад.

Друг позвонит, охваченный покоем:

- Зайди, когда все кончится, ко мне.

И это дело мы с тобой обмоем ... -

Он прав. Я знаю, истина в вине!

Уже осталось меньше миллиарда,

И звезды меркнут в мрачной вышине.

Цветы не пахнут. Умолкают барды,

И вам, болезни страшные, конец!

Саркомы, СПИД, инфаркты миокарда...

Быть может, и поймет иной мудрец,

Что мы веками зря бродили стадом

Доверчивых, беспомощных овец.

Я к скучному окну уселся задом,

И пусть проходят миллионы лет...

Есть друг, бокалы, Ты со мною рядом...

А свет? Да хрен с ним! Для чего нам свет?

ПОД ОКНАМИ

басня

В Севилье иль в Толедо, все равно,

Дон Педро, человек не так чтоб старый,

В плаще, при шпаге, с доброю гитарой

Являлся под знакомое окно.

Известно уж давно,

Что дамам нравятся ночные серенады,

Хоть вам твердят: «Кому все это надо?

Поете разное, а нужно вам одно!»

Но пенью вашему в душе плутовки рады.

Ах, эти дамы! Разве их поймешь?

У дона Педро

И голос был красив,

И за мотив

Платил он музыкантам щедро,

И был репертуар его хорош.

Он пел: «Я вас люблю, люблю безмерно...»

Сулил красотке счастье впереди.

Вдруг ставни распахнулись. Дело скверно:

Девица лет за семьдесят, наверно,

Любезно приглашает: «Заходи,

А то чего орешь ежевечерно?» –

И приспустила пеньюар с груди.

Пришлось герою спешно удалиться, -

Смеяться, право, не грешно, -

Он охмурял прелестную девицу,

А приходил под бабкино окно!

_______

И в наши дни порою

Подобные находятся герои:

Не разберутся в окнах и вопят,

Что, мол, Билл Гейтс, проклятый, виноват...

ПРАЗДНИК, КОТОРЫЙ ВСЕГДА С ТОБОЙ

Я не хочу, друзья, играть с огнем,

Проснувшись утром, начинать сначала...

Чем попусту скандалить день за днем,

Давайте-ка устроим День Скандала!

И праздничный несложен ритуал:

Ботинок сняв и что-то громко блея,

Стучать об стол, как некогда стучал

Генсек на Генеральной Ассамблее

Гусар, зачем в бистро и казино

Скандалить будешь индивидуально?

Давай-ка лучше вместе, заодно

Устроим в нашем Клубе День скандальный.

Не дебошир средь нас ты, а герой.

Мы наглы все, драчливы и речисты...

И даже вспомнить радостно порой,

Какие в Клубе были скандалисты...

Ещё проблема, милые друзья:

Какую дату выбрать, в самом деле?

Тут всем другим предпочитаю я

Денёк веселый – первого апреля!

Недаром девять месяцев спустя,

Когда успел втихую насладиться,

Сам Бог скандал устроил, дав дитя

Невинной, привлекательной девице!

МАДРИГАЛЫ

* * *

Скажи, зачем тебе скандал ...

Из спальни выбежал я сразу,

Когда сыночек твой чумазый

Вещички в детской раскидал.

Тебя люблю я, ангел мой,

И все сильнее с каждым разом

Твоим я восхищаюсь тазом...

Твой кривоногий и хромой.

* * *

Взгляни, Беатриче, живу, как в Аду,

Войти мне в Чистилище дай.

Все девять кругов я с тобою пройду,

И ждет нас блаженство и Рай.

Немало я истин любовных постиг.

Мы счастливы будем вдвоем.

Когда же наступит божественный миг

В Чистилище милом твоем?

ЛЮБЛЮ ЖЕНУ В НАЧАЛЕ МАЯ

Люблю жену в начале мая,

Когда в постели с ней вдвоем,

Как бы резвяся и играя,

Мы Камасутру познаем.

Люблю жену в конце июля,

Когда в постели жарко мне.

Я нагишом сижу на стуле,

Она на мне, как на коне.

Жену ласкаю жадным взглядом

И в середине ноября,

Когда устроимся мы рядом,

Ненужных слов не говоря.

И в январе я к ней заеду,

Не различая зим и лет...

Как я люблю жену соседа,

Когда соседа дома нет!

В ПЕРСИИ ТАКИЕ Ж ТОЧНО КУРЫ

Неотличимы куры в Хоросане

И те, которых произвел Шираз,

От выросших в Бордо или в Рязани

На вкус, на слух, на запах и на глаз.

Они пестрей, чем пестрые мундиры.

Они белей, чем белые стихи...

И любят их на всех широтах мира

Горластые герольды, петухи.

У кур неприхотливы аппетиты:

Курятник – рай, не нужен теплый край,

По зернышку клюют – бывают сыты,

Чаруя нас в котлетах де воляй.

Легко утешат куры деда с бабой,

Легко сочтут по осени цыплят.

Кур не доят: по части дойки слабы,

Но яйца их не учат, говорят.

От поражений движемся к победам,

Несемся чаще вниз, а реже ввысь.

И нам бы гогель-могель был неведом,

Когда бы куры просто не неслись.

Мы в Персии красоткам строим куры,

Равно как и в других краях Земли.

Милы и куры нам, и перекуры,

Хотя, по слухам, гуси Рим спасли.

Да, всем известно: курица не птица.

Но курочку увидел ты и влип.

Ты можешь как угодно петушиться,

А все равно попал, как кур в ощип.

В любой стране одни и те же куры,

Везде на вкус отменно хороши.

Слагаем оды, басни, каламбуры

И восхваляем их от всей души.

БОГОХУЛЬНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ

Есть у Вас все, что нужно Христовой невесте:

Кроток взгляд Ваш небесный и ум Ваш остер.

А когда вы молиться идете все вместе,

Вы прелестнее прочих сестер.

А жених Ваш завален другими делами,

Нежный сын обожает мамашу свою.

Я уверен, что он и не смотрит за нами,

И не слышит, что я Вам пою.

Вечно юн и бессмертен он. Что ему время!

Через много веков, завершая дела,

Переспать он успеет, я верю, со всеми...

Только молодость Ваша прошла.

Он велик, но далек, я ничтожен, но рядом.

Позабудем вдвоем Бога, душу и мать.

Погляди на меня опьяняющим взглядом,

Поцелуй, на колени присядь.

Дорогая, поверь, это все – предисловье.

Чтобы счастье познать, до конца дочитай...

Я люблю тебя жаркой земною любовью.

Будь смелее, и ждет тебя рай!

КОРОЛЕВИЧ И ЦАРЕВНА

В поисках пропавшей девицы королевич к разным людям стучится, выясняет, что она не у них, объясняет ,что он ее жених. Поспрашал и у Солнца, и у Месяца. Те в ответ: «Вернется, перебесится!» Пошел он до ветру, и тут... ветер и указал ему маршрут. Подъехал он к темной пещере и читает, глазам своим не веря: «Загляните к царевне в склеп!». Ворвался царевич и чуть не ослеп: в гробу под хрустальной крышкой его невеста, и даже без бельишка. Впал царевич, понятно, в раж, вытащил свой огромный палаш. Гроб – в осколки: палаш – это сила! А царевна, ожив, заголосила:

- Ну зачем же, Елисей,

При любви твоей при всей,

Ты ни в чем не разобрался

И порушил наш музей?

- Да какой музей? Бардак!

Не желаю слушать врак!

Семь богатырей откуда?

Я ведь тоже не дурак.

- Чем тебе, ревнивый жлоб,

Помешал хрустальный гроб?

Где теперь такой достанешь?

Ведь не склеишь, остолоп!

- Ну, переборщил слегка,

Выпил, дрогнула рука,

Но семи твоим дружбанам

Я еще намну бока.

- Что ты, Бог тебя храни!

Здесь дежурили они,

Чтобы зритель не касался

Экспоната, ни-ни-ни...

- Вот как стукну палашом,

Ляжешь в ящике большом.

Там под крышкой деревянной

Экспонируй нагишом.

Так толкуют они меж собой. Слово за слово, начался бой. Взял палаш он заместо лопаты, и попал куда надо, проклятый. Серп невеста схватила вмиг, и серпом аж по...молоту –вжжжик! Напоследок он врезал душевно. Сразу стала мертвой царевна. Вот и конец истории всей. Стал скопцом скандалист Елисей, и служит он последнее время главным сторожем у шейха в гареме.

НОЧЬ ЛЮБВИ

Приблизилась весенняя пора.

И, пробудившись сладко на заре,

Домой вернулся от тебя с утра

И вспомнил хмурый вечер в декабре.

Как робко о любви тебя просил,

Со страхом ждал, что скажешь мне в ответ,

Как я боялся, что не хватит сил,

Как я боялся, что услышу: Нет!

Ты улыбнулась ласково, дружок,

И посулила ночь мне, но...одну.

И я добился, я сумел, я смог!

Я думал, что в блаженстве утону.

И началось... На улице темно.

В постели все сильней страстей накал...

Мы вновь и вновь сливаемся в одно...

От счастья я стонал. Орал. Анал.

И, сотрясая потолок и пол,

Вновь разгорался страсти зуд в крови.

Что Камасутра? – Для начальных школ!

А мы с тобой гроссмейстеры в любви.

За ночь тебя, дружок, благодарю.

Спасибо, Солнце, и тебе, Земля,

За то, что начиналось к январю,

А кончилось к исходу февраля.

Любой мужик в любом краю Земли

Со мною поменяться бы непрочь,

Так сладостно с тобой мы провели

Полярную двухмесячную ночь.

НОЧЬ СТРАСТИ

Какую ночь мы провели с тобою!

Я таял, словно ярый воск в огне.

Была ты то покорною рабою,

А то казалась королевой мне.

И вновь, и вновь блаженная истома.

И только пальцы, губы и язык...

Признаться честно, я в постели дома

Давно уже от этого отвык.

А ты, нагая, выглядела дивно

И источала сладкий аромат.

Была дерзка, отважна, не наивна

И загоралась много раз подряд.

И вновь, и вновь безумные объятья,

Умелой страсти бурный карнавал.

Я целовал все то, что мог достать я.

А что не мог, иначе доставал!

От простыни остались только клочья.

Мы оба были пьяны без вина...

Отметили с тобой мы этой ночью,

Что ты уж десять лет моя жена.

ПРИЗРАК БРОДИТ

Вольнолюбивые мечты,

Дух пылкий и довольно странный...

А.С. Пушкин

За деньги не купить почета,

И только по заслугам честь.

Чтоб знать, в Европе старой кто ты,

Пойми сначала, кто ты есть.

Свой человек иль гвоздик в ж#пе,-

Мне все равно, кто я в Европе.

Пусть я не в ней, она во мне!

В какой ни жил бы стороне,

Я каждой клеткой европеец:

Не гранд, не лорд, не президент...

Я трубадур, клошар, студент,

Аскет, вагант, эпикуреец...

Пошлите хоть на Занзибар:

Я европеец...и гусар!

С ЛЮБИМЫМИ НЕ РАССТАВАЙТЕСЬ

...наука страсти нежной,

Которую воспел Назон...

А.С. Пушкин

Как много в жизни острых граней:

Забот, печалей и разлук!

Должны науку расставаний

Познать мы тверже всех наук,

Вникая, часто поневоле,

В теорию сердечной боли,

Фантазий, писем и звонков,

Тоски, надежд, нелепых слов...

Твердят, что горькая наука -

Всего лишь часть науки встреч,

И если ею пренебречь,

Придет привычка, следом скука...

Не теоретик я, друзья,

Но с милой не скучаю я!

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ СТРОК К ЧЕТЫРНАДЦАТИЛЕТИЮ ГУСАРСКОГО КЛУБА

Пишу Онегина размером,

Пою, друзья, на старый лад.

М.Ю. Лермонтов

Авторитет непререкаем

Гусара пушкинских времен.

И мы с восторгом понимаем,

Как он бесстрашен и умен,

Как в мыслях и словах свободен,

Как дружелюбен, благороден....

И мы за ним стремимся вслед

Четырнадцать прекрасных лет.

Гусары мы! И это имя –

Нам путеводная звезда.

Хоть, скажем честно, господа,

Гусары не были святыми.

Но верю, что настанет час,

Святыми сделают и нас.

ВЛЮБЛЕННЫЙ ШАХМАТИСТ

Клянусь конями и слонами,

Во имя пешек и ферзей!

Я вовсе не играю с Вами.

Ничья, хотите стать моей?

Иным любителям завзятым,

Ловушки ставящим на Вас,

Сначала угрожаю матом,

А не поймут, я выбью глаз.

Увлекся и зевнул я сдуру,

Нашел ответ а7-а5.

Всю Вашу легкую фигуру

Я так хотел расцеловать.

Но, губы растянув в усмешке,

Вы мне сказали, что нельзя,

Забыв, что проходные пешки

Сильней зажатого ферзя.

Хоть Вы, конечно, понимали

Всё, что должно произойти,

Что до восьмой горизонтали

Влюбленной пешке не дойти.

Я всем пожертвовал в дебюте

И вел себя, как идиот.

И эндшпиль проиграл по сути,

Попав, как водится, в цейтнот.

Уж тут какие шуры-муры.

Блиц отыграли, и пока...

Мы только пешки и фигуры

В руках Большого Игрока.

Когда же он решит, что надо

Убрать нас с клеток бытия,

Лежать хотел бы с Вами рядом

В коробке деревянной я.

ГРЕЗЫ ЦАРЕВНЫ - ЛЯГУШКИ

В нашем захолустье не найти мне мужа.

Где же вы, царевичи, где, богатыри?!

Скользкой и зеленою я кажусь снаружи,

Белой и пушистою окажусь внутри.

Кулики болото хвалят постоянно –

Вот мое приданное, если вступишь в брак.

По ночам царевна я не для всех Иванов...

Где ты, мой единственный, мой Иван-дурак?

Много новых трюков покажу на ложе.

Будешь благодарен ты по ночам судьбе.

Двух лягушек маленьких, на тебя похожих,

Дурочек-дочурочек подарю тебе.

 В АЛЬБОМ NN

из альбома гродненской прапрабабушки, большой кокетки...

От взгляда Вашего в истоме,

Я счастлив донельзя, мадам,

Что мне дозволено в альбоме

Свои стихи оставить Вам.

Здесь есть и ода, и кантата,

Аккорды лир, орудий гром...

Мне кавалерия Мюрата

Не так страшна, как Ваш альбом.

Сюда писал Денис Давыдов,

Здесь Лермонтов оставил след...

И я, тревог своих не выдав,

Строчу свой дерзостный куплет.

Богиня, чудо, чаровница!

Я усадил бы Вас на трон.

Вовеки с Вами не сравнится

Красавиц модных эскадрон.

Простите юного невежу

(Гусар порой бывает груб),

Ночами я невольно грежу

О поцелуе Ваших губ.

Бываю редко в Вашем доме,

В дома другие ни ногой.

Не знаю дам других я, кроме

Моей мамаши дорогой.

Я Вас люблю с нездешней силой,

Мечтой о Вас мой сон согрет.

Но утешаюсь я с кобылой:

На женщин у меня запрет!

Я не простак, скажу Вам прямо,

Не трус, неглуп, неплох на вид.

Но что же делать, если мама

Мне целоваться не велит?

БАТАЛИИ, РАЗЪЕЗДЫ, МУНДИРЫ, ЖЕНЩИНЫ...

из мемуаров N.B.

Я вспоминаю множество баталий:

В Италии, под сенью пирамид...

Перечислять не стану я деталей,

Но Вену покорил и взял Мадрид.

Баталия, а значит, вновь победа.

Вперед катился грозных армий вал.

Я офицеров приглашал к обеду,

А маршалам короны раздавал!

Разъезды? Не сидел я в кабинете,

И разъезжать пришлось немало мне

В удобной императорской карете

И на горячем боевом коне.

В Аранхуэце пил Amontillado,

В Тильзите – Riesling, в Лувре – Veuve Clicquot…

И мчался вновь, куда мне было надо,

И разъезжал я много и легко.

Мундиров разных надевал немало:

Я был и лейтенант, и генерал...

Носил корону с мантией, бывало,

Когда послов надменных принимал.

Но пышность я отбросил добровольно:

Ходить куда удобней налегке...

Я появлялся в шляпе треугольной,

В своем походном сером сюртуке.

А женщины... Креолка, австриячка

И все, кого потребует душа.

Мне всё равно: графиня или прачка,

Была б она в постели хороша!

Пусть не высок, но пылок корсиканец,

И создан для веселого труда.

И, начиная вековечный танец,

Умел я даме угодить всегда.

Я отошел от дел еще не старым:

Ну что же, на войне как на войне!

Пришла пора неспешным мемуарам,

Нашлось и место, где писать их мне.

Сюда попасть – великая удача,

От всех забот спокойно отдохнуть...

Живу я на Канатчиковой даче

И свой победный вспоминаю путь.

Я ПЬЮ, МНЕ ВСЕ МАЛО!

небылица

Я решился вам поведать драму,

Что терзала душу с ранних лет...

Папа мой в мою влюбился маму,

Увидав в ЖЖ ее портрет.

Теплоходом с подмосковной дачи

Он за ней поехал в Барнаул.

Но судьба решила все иначе:

В Каракумах папа утонул.

А maman, прочтя о том в газете,

Чашу с ядом выпила до дна.

Стало скучно ей на этом свете,

И на тот отправилась она.

Для нее остался я мечтою,

Не пришлось ей выкормить дитя.

Потому-то круглым сиротою

Родился я года три спустя.

Ждал всю ночь до самого рассвета

Женского парного молока...

Дед подумал, подошел к буфету

И налил мне в соску коньяка.

С той поры не пью я вовсе чаю

И забыл про кофе навсегда.

Я вино с водой не различаю,

А коньяк – мне лучшая еда!

Я из Нила пил благоговейно,

Амазонку смаковал стократ.

Воды Рейна мне пьяней портвейна,

А Евфрат мне слаще, чем мускат.

На высоком берегу Амура

Я лакал амурских волн сакэ,

Посылая самураев сдуру

Вниз по Волге-матушке реке.

В Миссисипи, Ганге и Дунае

Мне питья не хватит нипочем.

И сижу, от жажды умирая,

Я с бутылкой рома над ручьем.

МОЯ КОЛЛЕКЦИЯ

из письма другу

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Стоит хрустальная коробка

Передо мною на столе.

А что хранится в хрустале?

Записка и большая пробка.

Чтоб знать, за что сей пробке честь,

Записку следует прочесть.

«Ждал у Talon меня Каверин

И лучше выдумать не мог.

Лихой гусар, себе он верен:

Вошел... и пробки в потолок!

Я взял одну такую пробку,

Чтобы Дантесу сунуть в...глотку,

Поскольку проявлял Дантес

К сей части тела интерес.

Идея с пробкой на минутку

Развеселила Натали.

Мы славно время провели,

Но Жорж обижен не на шутку.

Он глуп, заносчив, но не трус.

И вот сегодня я дерусь.

Потомкам я замечу в скобках,

Что не сторонник глупых драк,

Что дело главное не в пробках,

А в том, кому, куда и как...

Стихи мои поглотит Лета,

Но в ней не тонет пробка эта,

Каверину последний дар.

Пусть утешается гусар!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .»

ПОРВАЛИ ПАРУС...

Не гобелены, не картины, -

Увы, я не настолько крут, -

Висит на стенке парусины

Весьма потрепанный лоскут.

Когда-то он казался белым,

Встречал волны немолчный гул.

А мачта гнулась и скрипела,

И шкоты Лермонтов тянул.

Он бурю сам просил такую.

И пригодилась эта ткань:

Свой хрупкий скарб в нее пакуя,

Поэт повез его в Тамань.

И парус был почти что чистым

И даже был не очень стар,

Когда его контрабандистам

Опальный подарил гусар.

Вы мне поверите едва ли,

Но парус дожил до седин:

Шаланды, полные кефали,

Водил в Одессу Константин.

В подарок паруса частицу

Привез мне как-то Марк Бернес.

Гусар по праву им гордится:

Немного есть таких чудес!

И, сидя у себя в гостиной,

Я говорю, подняв бокал:

- Скажи, кусочек парусины,

Где только ты ни побывал?

ЗА ВСЕ, ЗА ВСЕ ТЕБЯ БЛАГОДАРЮ Я

Александрийский стих слегка высокопарен,

Но выразит вполне, за что я благодарен

Тому, кто скромен, прост и неизменно чист,

Кто бескорыстен, бел, хотя и не пушист.

Гусар я или где? С банкета или бала,

Где ел я кое-как, а выпил до отвала,

Иду зигзагами, судьбу благодаря,

Что ерш один лишь был, и тот, пожалуй, зря.

Спешу, спасая честь и чистоту одежды,

Но дома ждет меня спасенье и надежда.

Благодарю тебя уже который раз,

Мой молчаливый друг, мой милый унитаз!

КАК ХОРОШО БЫТЬ ВНУКОМ!

Я вспоминаю отчий дом,

Хотите, не хотите ли…

Сидим с бабулей за столом,

Ушли гулять родители.

Чтоб, не скандаля, взял я в рот

Немного молока,

В него бабуля щедро льет

Две ложки коньяка.

Пошел коктейль мне этот впрок,

Составленный бабулею:

Допив стакан свой, как сурок,

Заснул тогда на стуле я.

Я очень чту отца и мать,

Да здравствует семья!

Но у бабули перенять

Смог ловкость мысли я.

Стал старше я, чуть-чуть умней,

Сменилось поколение…

И мудрость бабушки своей

Взял на вооружение.

Чтоб не считали, что я пьян,

Надравшись коньяка,

Я добавляю в свой стакан

Две ложки молока.

А если туго с коньяком,

То кто же остановится?

Годится водка, джин и ром,

И чача, и сливовица.

Я собираю всю семью,

И в обществе таком

За память бабушки я пью

Спиртное с молоком.

УБИТЬ ДРАКОНА!

Убить дракона! Господи! Зачем?

Бессмысленно, бесцельно, беззаконно!

Как будто нет у нас других проблем -

Одна осталась: убивать дракона.

Блестит его стальная чешуя,

Ее мечом попробуй, поцарапай.

А если вдруг крылатая змея

Тебе в ответ когтистой врежет лапой?

Зверье ведет свой вечный хоровод,

Порядок строг и вовсе не случаен.

Дракона не убить в грядущий год,

Поскольку он, дракон, его хозяин.

За меч напрасно не хватайтесь вы,

Иная есть управа на дракона:

Трехглавый он, у каждой головы

Свой цвет, свои повадки и резоны.

Зеленая, устроив тарарам,

Орет, что пить не чай, а водку надо.

Ответь: «Я спирт лакаю по утрам»,

Ее задушит черная досада.

Про карты черно-красная твердит:

- Мошенничай, и будет жизнь прекрасной!

Ответь: - Богаче шулера бандит!

И все, конец азартной черно-красной.

И голубая масло льет в огонь,

В партнеры гомосека предлагая.

Ты ей шепни, что, дескать, лучше конь,

От возмущенья лопнет голубая.

Рубить трехглавым головы – беда.

Ты снес одну, три отрастут на шее.

Но справишься с драконом без труда,

Внушив, что сам ты круче и страшнее.

ОТРЕЗВИТЬ ДРАКОНА.

Весьма несложная задача -

Поить дракона за столом:

Он пьет сакэ, текилу, чачу,

Коньяк и виски, джин и ром.

Сивуху, водку и мартини,

Не говоря о керосине.

Все пил дракон, но, видит Бог,

К утру не в шутку занемог.

Все тяжко, ноги, точно вата,

Рот, как салфеткою протерт,

И на плече зеленый черт,

И голова тяжеловата…

Он думой мается с утра:

Зачем я это пил вчера?

Он вспоминает, чуть не плача,

Что вроде пил и керосин,

Сакэ, текилу, водку, чачу.

Коньяк, сивуху, ром и джин.

Ах, алкоголь, ты мой мучитель!

- Мой друг, возьми огнетушитель:

Есть пена благостная в нем,

Готовая к борьбе с огнем.

Когда в желудке распаленном

Избыток страсти и вина,

То пена помогать должна

Всем огнедышащим драконам.

Огнетушитель нас спасет:

Ударь о лоб и штуцер в рот!

ДВА ПУТЕШЕСТВИЯ В ПРОШЛОЕ

I

Дали мне машину времени,

Я сгонял в палеолит.

Там я стал главою племени,

Был хитер и плодовит.

Научил варить тушканчиков,

Есть чеснок и эстрагон.

Гнал вино из одуванчиков,

А из фруктов – самогон.

Сделал я всех девок женами,

Моногамия – фигня!

И потомки эскадронами

Появлялись у меня.

Обучал я дочек краситься,

Сыновей – носить усы.

Я придумал джинсы, платьица,

Босоножки и трусы.

Чтобы с упряжью не мучиться,

Изобрел велосипед:

Верховой езде научатся

Через пару тысяч лет.

Помогла мне технология

Покорить материки.

Но почувствовал в тревоге я,

Наступают ледники.

Заглянуть бы в Википедию,

Даты точные найти...

Да такая вот трагедия:

В мире нет еще Сети.

И на климат горько сетуя

(Не люблю тяжелых шуб),

Возвратился к интернету я

И к тебе, Гусарский клуб!

II

Живу я в море, как титаны:

Хер Туердал, Жак-Ив Кусто,

Люблю моря и океаны,

Но рядом с ними я никто.

Под парусом в открытом море

Ты забываешь про года.

Ты растворяешься в просторе,

Тебя несет Бог весть куда.

Но мне помог счастливый случай:

Занес на остров ураган.

Детина там шумел могучий:

Циклоп, алкаш и хулиган.

Чтоб навести порядок сразу,

Моя стратегия проста:

Я врезал так ему по глазу,

Что он не видел ни черта.

Он стал грозиться, материться:

Ты знаешь, я, мол, Полифем!

А я, держа себя в границах,

В ответ представился никем.

Конечно, драка – скверный метод,

И смылся я назад в свой век.

А там узнал, что случай этот

Воспел какой-то древний грек.

А как-то на подводной лодке,

Столетья этак два назад,

Вновь брякнул, что никто я, с водки,

Но только на латинский лад!

Француз настырный Жюлик Верный

Писал бы лучше о Кусто...

Я океан люблю безмерно,

Но рядом с профи я никто.

А В ЭТО ВРЕМЯ БОНАПАРТ...

I

из воспоминаний Ржевского

Простой, бесхитростный поручик,

Без разных фокусов и штучек

Всем дамам был я мил...

Но вот случайно как-то летом

Столкнулся я с одним корнетом,

Неглупым, но меня, при этом,

Зачем-то он дразнил.

Спускать бессовестным мальчишкам?

Нет, для гусара это слишком.

К барьеру, без затей!

Дуэль - заслуженная кара:

Две пули, пистолетов пара

Вдруг разрешат судьбу гусара.

Три тысячи чертей!

Корнет бы уцелел едва ли,

Но поединку помешали,

Пришлось умерить пыл.

Чуть все не обернулось драмой:

Корнет-то оказался дамой,

Прелестной, храброй, нужной самой...

Каким ослом я был!

Узнавши, что корнет – девица,

Я поспешил на ней жениться,

Мы счастливы вдвоем.

Мы воевали рядом с нею,

Сошлись уже куда теснее,

Я за нее не покраснею:

Хоть в бой, хоть на прием.

А говорят, что в это время

Сражался Бонапарт со всеми

И вроде сжег Москву.

Он это затевал напрасно:

Не победить нас, это ясно.

В легенде битва безопасна,

Попробуй наяву!

Я и сегодня часто вижу,

Как мы скакали по Парижу.

Таков уж был финал.

Изведал Бонапарт немало...

В могиле пышной спит устало.

Корнет Азаров бабкой стала,

А Ржевский – генерал!

II

из заметок патриота

Предпочитаю всем работам

Я психиатра труд. Да что там!

Мне только психов дай.

Я Бонапартов видел много,

Но сердце мне грызет тревога:

Ну где, скажите ради Бога,

Кутузов и Барклай?

Ну почему же все маньяки

Иль Сирано де Бержераки,

Иль вице-короли?

А где Донской, Пожарский, Невский?

Где, наконец, поручик Ржевский?

Неужто титул королевский –

Сплошная соль земли?

Быть не хочу Наполеоном,

Согласен русским стать ученым,

Ландау, например.

Или Петром, допустим, Первым.

Я задавал бы жару стервам,

Давал открыто волю нервам

Без всяческих манер.

А Бонапарт во время это

В тисках манер и этикета

Исправить хочет мир,

Чтобы вокруг все остальные,

И санитары, и больные

Поклоны клали поясные

И называли: Сир!

Нет, не достойно уваженья

Перед Европой преклоненье.

Оно нам не идет.

Предпочитаю всем работам

Я психиатра труд. Да что там!

Будь в психбольнице патриотом

И заслужи почет.

ЗИМА. ХРЕСТЬЯНИН* ТОРЖЕСТВУЕТ

Зима! Крестьянин-христианин

За водкой обновляет путь.

И бег его лошадки странен:

Должно быть, выпила чуть-чуть.

Они несутся, торжествуя,

Как будто бы сорвались... с места,

Где проторчали целый век.

Вокруг зима, мороз и снег,

И самогона ощущенье...

За торжествами торжество:

И Новый год, и Рождество,

И приближается Крещенье.

Так в христианские дома

Приносит радости зима!

В Израиле крестьян немного,

И очень мало христиан...

_______________________

*Ведущий почему-то написал «хрестьянин», а я воспользовался этим и писал и о крестьянах, и о христианах. Строфа здесь (и во многих других местах) оборвана вынужденно, потому что условия конкурса ограничивают длину работы.

НЕ ЛИНЯЕТ ТОЛЬКО СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК

В Европе,

Азии

и Америке

Среди весенних потоков журчащих

Линяют

часто

птицы и зверики,

Но места есть,

где люди -

чаще.

Ты голубой?

Но это от синьки.

Вы серы?

Подкрасились все вторично вы!

А про этих

нельзя сказать

из-за линьки,

Кто был

красный,

а кто -

коричневый!

Из дальних краев

гляжу в тревоге я:

Нет ярких

симфоний,

картин,

поэм...

Линяют

до блеклости

очень многие,

А кое-кто

слинял

насовсем!

Неважно,

веришь

в незыблемость мирика

Или ждешь

роковых перемен ты,

Линяют

физики,

жулики,

лирики,

Олигархи,

интеллигенты...

Уходит медвед,

не сказав:

- Превед!

В лесах исчезли

лоси

и лисы.

Из птиц и зверей

через несколько лет

Останутся жить

воробьи и крысы.

А солнечных зайцев,

как прежде,

не счесть,

Лишь бы

Солнце

не скрылось за тучею.

В них не одеться,

их не съесть...

Зато

они

не линючие!

НЕ-ИЗБЕ-ЖНОСТЬ

Когда ты слышишь: «НЕИЗБЕЖНО»,

Сжимает душу липкий страх.

Бороться с этим безнадежно,

Ну, разве только на словах.

Смерть неизбежна и жестока,

А у любви свои права.

Не избежишь велений рока,

Но можно с ним играть в слова.

Непобедима НЕИЗБЕЖНОСТЬ,

Но ты, смеясь в лицо судьбе,

Преображаешь – в «ИЗБЕ НЕЖНОСТЬ»...

Позвольте, почему в избе?

В пустыне знойной, в тундре снежной,

У моря, на вершинах гор

Приходит нежность неизбежно,

А избегать ее – позор.

И пусть она любимым светит,

С ней жить милей тебе и мне...

И неизбежно нам ответят

На нежность нежностью вдвойне.

НУ КАК НЕ ЗАПЕТЬ...

Известно, что стихи, положенные на музыку, приобретают крылья. Гусары это понимают и охотно пишут стихи либо на известные мотивы, либо по законам известных музыкальных жанров. Здесь есть гимны и марши, романсы и колыбельные, блюзы и танго. Работы этого рода составляют едва ли не большую часть всего написанного в клубе.

МАРШИ

ЭТА ТИХАЯ И ЧУДНАЯ СУББОТА

Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше...

Б. Окуджава

Понедельники кончаются в субботу.

Каждый раз ее дождаться все трудней.

Не хочу я на работу,

Не пойду я на работу,

Без того в неделе пять рабочих дней!

Мы проснулись, как обычно, утром ранним,

Только утро необычное у нас:

От друзей скрывать не станем,

Что с кровати мы не встанем,

Потому что Он встает четвертый раз.

Мучит жажда нас сегодня отчего-то,

В холодильнике бутылка ждет давно.

Развеселая суббота,

Полупьяная суббота,

Даже Солнце смотрит искоса в окно.

Ну кому нужны семь пятниц на неделе,

«Звон трамваев и людской водоворот»?..

Почему бы, в самом деле,

Если можно, в самом деле,

Не устроить на неделе семь суббот?

Бог корпел над миром до седьмого пота,

Но прилечь на перекур в субботу смог.

Здравствуй, тихая суббота,

Здравствуй, чудная суббота.

В день субботний отдыхает даже Бог.

МАРШ О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ

Это лепо иль нелепо, но на половцев свирепо

Выезжает Игорь-князь.

- Нам затменье не примета, для войны не нужно света, -

Заявляет он, смеясь.

- Житель славного Путивля, в плен попал ты, мертв ли, жив ли,

Не сдавайся и не трусь!

Ты же, лада Ярославна, не должна реветь подавно.

Жди меня, и я вернусь!

Нам, друзья, не знать урону, изопьем шеломом Дону,

Побегут от нас враги...

Победим в нелегком споре и пока хоть в Черном море

Мы помоем сапоги

Кончаку мы скажем прямо: «Мы твою имели маму!

Покажи себя, малыш,

В лютой битве молодецкой. Ну, а пляской половецкой

Никого не удивишь!»

Полк за ним несется следом к славе, гибели и бедам.

Слышно цоканье копыт.

И с курянами навстречу, в помощь брату в грозной сече

Буй-тур Всеволод спешит.

Но Кончак был грозным ханом и вломил на поле бранном,

Ввергнув русичей в тоску.

Это повод для печали... Но откуда мы узнали

О разгромленном полку?

Прославляя в каждой фразе храбрых витязей и князя,

Удалой певец Боян,

Позабыв про стыд и совесть, не новеллу и не повесть,

Сочинил в стихах роман.

Говорят ему сурово: «О полку нам хватит слова.

Успокойся и остынь».

Остальное не по теме. Всей эпической поэме -

Карачун!

Абзац!

Аминь!

МАРШ ПО СЕКРЕТУ

Говорил Дантесу Пушкин: - Наши жены не игрушки,

Так-разэтак мать твою!

Ну, красавчик из Парижа, я тебя в ответ обижу.

Жора, я тебя убью!

Чем все кончилось, известно. И к дуэли повсеместно

Проявили интерес.

Я скажу вам по секрету: - Памятник стоит поэту,

Хоть попал в него Дантес.

К Мандельштаму с Гумилевым суд народный был суровым:

Ну, подумаешь...стихи!

Хорошо, что в старом стиле Пастернака не пришили,

Отпустив ему грехи.

За судьбу страны в тревоге этот суд поэтов многих

Осудил, а то казнил...

Я скажу вам по секрету: - До сих пор милы поэты,

А народный суд не мил!

Диссидент Иосиф Бродский был толпою идиотской

За безделье осужден.

Нет профессии поэта! Всю весну пропел и лето,

Пусть теперь попляшет он.

Поступили с ним не жестко: не замучили, как тезку,

А могли убрать вполне.

Я скажу вам по секрету: - Дали премию поэту,

Хоть он жил в чужой стране.

Да, в начале было слово! Да, поэзия – основа,

Сила, радость и оплот.

И живут поэты в мире: их душа в заветной лире

Всех врагов переживет!

Нам давно известна тайна: все товары – made in China,

Но пора умерить прыть.

Я скажу вам по секрету: - Надо поберечь поэтов:

Их в Китае не купить!

ТАРАКАНИЙ МАРШ

Позабывши о кризисе нынешнем,

С восхищеньем болельщик глядит,

Как торопится к ленточке финишной

Удалой таракан-фаворит.

Рысаку будет пятая лишней нога.

Прусаку пригодятся все шесть.

Тараканьи бега, тараканьи бега –

Наша гордость, и слава, и честь!

Вот и стал таракан победителем

И любимцем огромной страны.

Даже деньги достанутся зрителям:

Тараканам они не нужны!

Рысаку будет пятая лишней нога.

Прусаку пригодятся все шесть.

Тараканьи бега, тараканьи бега –

Наша гордость, и слава, и честь!

Тараканы – спортсмены заправские

От тайги до Британских морей.

Разве справятся с ними Оттавские,

В свой канадский играя хоккей?

Рысаку будет пятая лишней нога.

Прусаку пригодятся все шесть.

Тараканьи бега, тараканьи бега –

Наша гордость, и слава, и честь!

Зря смеются над нами и дразнятся

Представители вражеских стран.

Первый – наш! Ну а кто он – без разницы:

Олимпиец, скрипач, таракан...

Рысаку будет пятая лишней нога.

Прусаку пригодятся все шесть.

Тараканьи бега, тараканьи бега –

Наша гордость, и слава, и честь.

БЛЮЗЫ

ОДЕССКИЙ БЛЮЗ

Ваше имя твердя,

Никуда уже не тороплюсь.

На линейках дождя

Фонарями записан мой блюз.

Ну, улыбнитесь мне, моя принцесса.

В нем синкопой звучит

Запоздалого джипа клаксон...

Крыши плачут навзрыд,

Город мой погружается в сон.

Нет, я вам не скажу за всю Одессу,

За нашу Одессу-маму.

Называют меня

На три буквы. Я попросту ДЮК.

Среди ясного дня,

Встав на люк, разберись-ка, мой друг,

Что в руках я держу, для интересу.

Дождь шумит и шумит...

Проклинаю я долю свою.

Но любой одессит

Должен знать: я на месте стою

И с улыбкой гляжу на всю Одессу,

На нашу Одессу-маму.

Ночь. Вокруг никого.

Только блюз остается со мной.

И, как прежде, танго

Шмаровозы танцуют в пивной.

С ними я не дружу. А ну их к бесу!

Очень разные мы...

Превратили мой город в сортир.

Пир во время Кучмы.

Только гривны откуда на пир?

Таки я вам скажу про всю Одессу,

Про вашу и их маму!

ПОЛКОВНИКУ НИКТО НЕ ПИШЕТ

Я сижу в тишине, чуть хмельной и от грусти зеленый.

Сколько дней в дверь ко мне не стучатся друзья-почтальоны.

Одиночеством ящик почтовый мой пышет и пышет.

Вот уже сколько дней, как с утра я за письмами не тороплюсь

И, пора не пора, напеваю сквозь зубы блюз:

«Полковнику никто не пишет».

Черт возьми, наконец я уже не корнет, а полковник!

Я и сын, и отец, я супруг и, поверьте, любовник.

Милый образ любимой в душе моей золотом вышит.

Вообще, я от дам без ума: чуть увижу и мигом влюблюсь...

Только, вместо письма, резонирует в сердце блюз:

«Полковнику никто не пишет».

В окнах город ночной, в детской стихло: девчонки уснули.

Слышу, как за стеной у жены громыхают кастрюли.

Как всегда я компьютер врубил, но никто не услышит...

Вышла милая девушка в чат, и у слов ее сладостный вкус:

Словно флейты звучат, заглушая слегка мой блюз:

«Полковнику никто не пишет».

Не идет почтальон, ну и Бог с ним! Не пишут - не надо...

Зря поет саксофон, выводя за руладой руладу.

Зря любовной тоской эта грустная музыка дышит...

Что мне почта, раз есть интернет, и торчит в моем ухе блютус.

В письмах толку мне нет. И смолкает унылый блюз:

«Полковнику никто не пишет»

Ну и хрен с ним!

РОМАНСЫ

И МЕСТО ДЛЯ ПОЛИТИКИ НА СВАЛКЕ

Романс Штирлица

(из сцены, удаленной из «Семнадцати мгновений весны» по цензурным соображениям)

Ну отчего в глазах твоих испуг?

Сними очки, а заодно и платье.

Здесь не найдет нас бдительный супруг.

Диван, зеленый как весенний луг,

Гостеприимно нам открыл объятья.

А ты, мне даже вспоминать смешно,

Казалась недоступнее весталки.

Но мы с тобою страсти пьем вино.

Гестапо или абвер – все равно,

И место для политики на свалке.

Рискуя хладнокровно головой,

С твоим кормильцем провожу весь день я.

Но, возвращаясь каждый раз живой,

Все жду, когда звонок раздастся твой,

Мгновения, мгновения, мгновенья.

Дождался! И блаженство - вот оно.

Все брошу для тебя, и даже палки.

Сумел нащупать слабое звено,

А Берн или Женева – все равно,

И место для политики на свалке.

С тобою вновь увидимся в четверг:

У шефа в этот день свиданье в Вене.

Ах, как ты любишь! Просто фейерверк!

Не я виной, что Вальтер Шелленберг

Становится рогатым, как олени...

Шпионы – мужики, и лишь в кино

Бесполы, словно евнухи, и жалки.

От бабы нужно мужику одно,

Исаев или Юстас - все равно...

И место для политики на свалке.

СОН В... РУКУ

Представьте, мне сегодня снится,

Что мы гуляем над рекой.

Я, очень юная девица,

И он, мужчина, но какой!

Высок, отважен, ловок, строен,

В меня без памяти влюблен,

К тому же сам любви достоин.

Мой бог, какой прекрасный сон.

Он шепчет мне стихи на ушко,

Усами шею щекоча.

Какой гусар! Ну просто душка!

В лесок зашли мы сгоряча.

В траву присели. Вдруг я вижу,

Что он уже без панталон.

Целует в грудь и...ниже...ниже...

Мой бог, какой прекрасный сон!

И вот уже я без рубашки

И без...всего, полна огня...

А у него меж ног кудряшки,

Ну, как подмышкой у меня.

И рвется из груди наружу

Похожий на мычанье стон.

Чего ж он медлит, неуклюжий?

Мой бог, какой прекрасный сон!

И вот я жду в истоме сладкой,

Когда вонзится головня.

Но под кудряшками все гладко,

Ну, как подмышкой у меня.

И просыпаюсь я в тревоге,

В груди терзаний миллион...

Мужчины, ах, как вы убоги!

Мой бог, какой ужасный сон!

УХ, НАЙТИ БЫ КОГО–ТО...

Снова песня звучит соловьиная.

Все заполнено розовым сном.

Одиноко брожу я, невинная,

Приходи же с виной и вином.

Я в саду среди шелеста шумного

Все мечтаю одна по весне...

Ох, найти бы кого-то бездумного,

Чтобы думал он лишь обо мне!

Постоянно читаю в экстазе я

То, что в книгах твердят про любовь.

Неужели утеха фантазии

Только пальцы, свеча и морковь?

Не боюсь я и ада кромешного:

Жжет сильнее желания зной.

Эх, найти бы кого-то безгрешного,

Чтоб грешил он со мною одной!

Головою своею кудрявою

Я прижмусь к дорогому плечу.

Руку я протяну тебе правую,

С нею левое сердце вручу.

Я грущу у проема оконного,

Зря проходит желаний пора...

Ах, найти бы кого-то бессонного,

Чтобы спать не давал до утра!

ОТЦВЕЛИ ТЮЛЬПАНЫ

Отцвели на садовых аллеях тюльпаны,

Скоро осень придет в лепестках хризантем.

Мне не нужно небесной божественной манны,

Я теперь манной каши не ем!

Мне давно перед сном не поют баю-баю,

По траве, как большой, ковыляю босой.

Манной каши на завтрак я есть не желаю,

Дайте мне бутерброд с колбасой!

Мы играем спокойно с прелестной подружкой,

Мы ровесники с ней, и она мне близка…

Вдруг является мама с фарфоровой кружкой,

Предлагает попить молока.

Мне налей коньяку, но не в кружку, а в стопку:

Я давно молоко не считаю питьем.

Подержу я подружку за нежную попку,

Вы оставьте меня с ней вдвоем!

«Мойдодыр» с выражением каждое утро

Терпеливо и нудно читает мне мать.

Лучше б на ночь читала мне вслух Камасутру:

Сам еще не умею читать.

Отцвели на садовых дорожках тюльпаны,

Скоро астры пошлют нам прощальный привет.

Вашу кашу противную есть я не стану,

Мне на днях уже стукнет пять лет.

ГИМНЫ

ПЕСНЯ КРУТЫХ ПЕРЕМЕН

Сей гимн появился в военные годы.

Мы с пафосом пели средь братских могил:

“Нас вырастил Сталин, на верность народу,

На труд и на подвиги нас вдохновил».

Славят отечество песней свободною

Русский, татарин, бурят и чечен,

Песней про главное, песней про модное,

Вечною песней крутых перемен.

Теперь мы поем, в глубину проникая,

С улыбкой, которая флаг корабля:

“Одна ты на свете! Одна ты такая!

Хранимая Богом, родная земля!”

Славят отечество песней свободною

Русский, татарин, бурят и чечен,

Песней про главное, песней про модное,

Вечною песней крутых перемен.

Но царь или Сталин, Хрущев или Брежнев,

А гимн не поется без правильных слов.

Мелодия песни останется прежней,

А текст, как всегда, подновит Михалков.

Славят отечество песней свободною

Русский, татарин, бурят и чечен,

Песней про главное, песней про модное,

Вечною песней крутых перемен.

Слава медицине!

Вы рождены, как наши пациенты.

Чтоб вас лечить, мы были рождены.

Здоровы вы короткие моменты,

А остальное время вы больны.

Все выше, и выше, и выше

Ползет на термометре ртуть.

А если поехала крыша,

Должны мы ее вам вернуть.

Вы знали все: ангину, скарлатину,

Понос и корь, бронхит, аппендицит...

Убрали мы болезней половину,

Зато остались рак, инфаркт и СПИД.

Все круче, и круче, и круче

Растет на лекарства цена.

Хоть вам от виагры не лучше,

Уверенность просто нужна.

Путь по врачам и дорог, и недолог,

Но важен вам не путь, а результат.

Ждут терапевт, хирург и венеролог,

Ждут окулист, онколог, кардиолог,

Невропатолог, отоларинголог,

Кого-то акушер и гинеколог

И, наконец, анатомопатолог,

А уж потом еще гомеопат.

Все тише, и тише, и тише,

Проклятое сердце, стучи.

Не слышит больной и не дышит.

Да здравствуют наши врачи!

БЬЕМСЯ-СТАРАЕМСЯ

гимн Бременских музыкантов

Наш дружный, веселый союз музыкантов

Сплотил Трубадур появленьем своим.

Да здравствует созданный группой талантов

Отличный мультфильм на сюжет братьев Гримм!

Бьемся-стараемся, радуем публику:

Танцами зрение, песнями слух.

Вновь заработали дырку от бублика

Кот и Собака, Осел и Петух!

Из Бремена вышли, шагая к прогрессу,

Разбойников наглых с дороги смели.

В борьбе Трубадуру добыли Принцессу.

Для верных друзей не тузы короли.

Бьемся стараемся, радуем публику:

Танцами зрение, песнями слух.

Вновь заработали дырку от бублика

Кот и Собака, Осел и Петух.

Мы с песней свободною бродим по свету.

На гордые подвиги каждый готов.

А если причины для гордости нету,

Отыщет ее все равно Михалков.

Бьемся-стараемся, радуем публику:

Танцами зрение, песнями слух.

Вновь заработали дырку от бублика

Кот и Собака, Осел и Петух!

КОЛЫБЕЛЬНЫЕ

СПИ, МОЙ ДИСПЛЕЙЧИК РОДНОЙ

Звезды зажглись, и за окнами тише,

Баюшки-баю-баю.

Папа и мама – надежная крыша,

Крепче держись за семью.

Нынче нельзя полагаться на стены.

Пол – безразлично какой.

Окна... а окна всегда неизменны.

Спи, мой дисплейчик родной!

Станешь с годами сильнее и выше,

Баюшки-баю-баю.

Папа и мама, две тихие мыши,

Кликнут удачу твою.

Мы программистами стали недаром,

Хлеб это будет и твой.

Вырастешь скоро ты славным гусаром...

Спи, мой дисплейчик родной!

Будешь ты юношей умным и гордым,

Баюшки-баю-баю,

И не за «клавой» сидеть, за кейбордом

Будешь в далеком краю.

Будет Билл Гейтс со своим Майкрософтом

Пешкою рядом с тобой.

Лучше твоей не найдется голов там.

Спи, мой дисплейчик родной!

ТА САМАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ ТОМУ САМОМУ МЮНХГАУЗЕНУ

Выше кирхи мягкий снег,

Белая равнина.

Спи, правдивый человек,

Будущий мужчина.

Подтвердят Маршак, Барто

И Чуковский честно:

Люди верят только в то,

Что давно известно.

Все быстрее по земле

Ездят с каждым годом

И плывут на корабле

Все смелей по водам.

В небеса не полетишь,

Если ты не птица.

На ядре полет, малыш,

Пусть тебе приснится.

Предрассудки истребя,

Ты не жди кого-то:

Сам за волосы себя

Вырви из болота!

Людям сказки не нужны,

Не навяжешь силой.

Что им лишний день весны?

Не тревожься, милый.

Съесть тебя любой готов,

Если, шутки ради,

Время летних отпусков

Отодвинешь на день.

Среди правил наносных,

Что давно забыты,

Среди истин прописных

Правды не ищи ты.

Стой всегда, барончик мой,

На своем упрямо.

Если спросят: Ты какой?

Отвечай: Тот самый!

Скажут много лет спустя,

Думая про это:

Был Мюнхгаузен дитя,

Но с душой поэта!

ВИШНЕВЫЙ САД

Он вишню румяну

В соку раздавил...

А.С.Пушкин

Спи, сыночек, мал покуда.

Баюшки-баю.

Бог хранит от пересудов

Колыбель твою.

Мы с тобой, сынок, не станем

Забираться в грязь...

Вон, в саду у дяди Вани

Вишня налилась.

……………………………………………………………………………………..

Да хранит тебя Всевышний

Ване на беду.

Оборвешь ты ночью вишни

У него в саду.

Убаюкаю сыночка.

Спи, дружок, весь день.

А когда настанет ночка,

Шасть через плетень.

На варенье и компоты

Принесешь ведро...

Ваня спит, сомлев с работы,

И проспит добро.

Соберешь в его садочке

Щедрый урожай.

Но не порть соседской дочки,

Подрасти ей дай.

Станет девушка девицей,

И придет пора.

Ты полезешь веселиться

С нею до утра.

От забот ее избавишь

Этак на год впрок.

Вишню спелую раздавишь

Так, что брызнет сок.

Срок положенный промчится,

Как аэроплан,

И получит от девицы

Байстрюка Иван.

Будет помнить эту малость

Дорогой сосед,

Как его ночную шалость

Твой запомнил дед.

И забуду я обиду

Давнюю свою.

Ты похож на Ваню с виду...

Баюшки-баю

А МЫ ШАГАЛИ...

Если надо - значит, надо,

Значит, будут и здесь сады

Спи, мой милый, спи, малютка!

Почему бы тебе не спать?

Жить на свете - совсем не шутка,

Ты поймешь это в двадцать пять.

По вкусу должность найдешь едва ли,

Чтоб рядом с домом взяли в штат.

А мы шагали (бай-бай)

В такие дали (бай-бай),

Куда не гнал Макар телят.

Спи, малютка, милый соня!

Ловок будешь и всем хорош.

Близко к дому в своем районе,

Ты подругу не вмиг найдешь.

Семья, запомни, не трали-вали:

Так мало в мире крепких пар.

И мы шагали (бай-бай)

В такие дали (бай-бай),

Куда не гнал телят Макар.

Спи, малютка, спи, my baby!

И посмотришь цветные сны:

Жить ты будешь в далеком небе,

Гордо плавать в морях Луны.

И нам не меньше наобещали,

Но рухнул прежний идеал...

Хоть мы шагали (бай-бай)

В такие дали (бай-бай),

Куда телят Макар не гнал.

БЕССОНИЦА. ГОМЕР. ТУГИЕ ПАРУСА.

Спи малыш, восьмое чудо,

Баюшки-баю.

Если не заснешь, зануда,

Я тебя убью!

Дома я сейчас дежурю,

Потому что мать

Начиталась всякой дури

И пошла гулять.

Подрастешь и ты, детина,

Станешь повзрослей

И прочтешь до середины

Список кораблей.

Не откроешь в нем Америк:

После всех разлук

Одиссей сойдет на берег

И натянет лук.

Осенит тебя в семнадцать

Божья благодать,

Что ночами...целоваться

Лучше, чем читать.

В окружении поклонниц

Будешь, как в раю.

И придет пора бессонниц,

Баюшки-баю.

Древних греков в бога, веру

И, понятно, мать!

Почитай на сон Гомера,

Будешь крепче спать.

Спит с каким-то греком мама,

Спи и ты, бай-бай...

Но еврея Мандельштама

Лучше не читай.

Вот ревешь ты, чтоб я помер,

Прекрати мне рев.

И неважно, Гомер-шмомер,

Лишь бы был здоров.

И тебе про Пенелопу

Я сейчас спою.

Засыпай скорее,...милый

Баюшки-баю.

ПРОСНИСЬ И ПОЙ!

КАК ГЛАДИАТОРЫ ВРЕМЕН УПАДКА РИМА

Былых патрициев осталось в Риме мало.

Все разделив, плебеи властвуют давно...

Кто ходит в пурпуре? Вестготы и вандалы,

Но это римлянам, пожалуй, все равно.

Живем без глупостей: весомо, грубо, зримо...

Все испытать уже успели на веку.

Как гладиаторы времен упадка Рима,

Сердца мы отдали навеки Спартаку.

Давно забыли о победах легионы,

И кончил дни свои зануда Цицерон.

Сенат, как встарь, готов придумывать законы,

Но исполнять их не намерен даже он.

Мы служим верною опорою режима:

Вся власть монетам или, проще, кулаку!

Как гладиаторы времен упадка Рима,

Сердца мы отдали навеки Спартаку.

Мы в пропасть катимся стремительно с вершины.

Недостает у нас в империи мужчин.

А римским женщинам порой нужны мужчины

По ряду веских, но совсем иных причин

Мы спим с матронами, когда необходимо,

И задирать их учим ноги к потолку.

Как гладиаторы времен упадка Рима,

Сердца мы отдали навеки Спартаку.

CHERCHEZ COMME A LA GUERRE

Жена сбежала? Понимаю.

Но муж всегда виновен сам.

Друзья твердили Менелаю:

Cherchez la femme! Cherchez la femme!

И корабли поплыли к Трое,

Пересчитал их все Гомер.

И наступило время злое...

Но à la guerre comme à la guerre.

Ты не ищи, мой друг, награды,

Пути к богатству и чинам.

И в жизни смысл искать не надо.

Cherchez la femme! Cherchez la femme!

Хоть иногда находишь тетку

Страшней, чем милиционер.

Ты рад бы потерять находку,

Но à la guerre comme à la guerre.

Когда случится с вами что-то,

И жизнь вам врежет по зубам,

Причину выяснить охота –

Cherchez la femme! Cherchez la femme !

Но, оказавшись с ней в постели,

Вы как гусар и офицер

Должны ей доказать на деле,

Что à la guerre comme à la guerre.

Когда вокруг пылают войны,

Везде бардак и тарарам,

Чтоб обрести приют спокойный,

Cherchez la femme! Cherchez la femme!

Нам мужики нужны для пира,

Иль потасовки, например...

Но в дни спокойствия и мира

Cherchez la femme, comme à la guerre.

НУ ЧТО ТАКОЕ РЫЦАРЬ БЕЗ ЛЮБВИ?

Дай бог, чтоб эта песня

Была, мой друг, про вас.

Ю. Ряшенцев

Худышки или пышечки и те, что в самый раз!

Мне дам любых милее верный конь.

В постели хороши вы, а сердце не для вас.

Хотите? Готовы?

Но про любовь ни слова:

Зачем нужна попу гармонь?

Худышки или пышечки и те, что в самый раз,

Но лишь бы не пищали, чуть их тронь.

Я знаю это дело, и я достану вас.

Хотите? Готовы?

Но про любовь ни слова:

Зачем нужна попу гармонь?

Я отправляю взгляд в дорогу,

Вослед за ним и пальцы движутся, скользя.

Я шарю там, где это можно, слава Богу.,

И уж, конечно, шарю там я, где нельзя.

Худышки или пышечки и те, что в самый раз!

Я свой прибор кладу вам на ладонь...

Но мне, когда я кончил, ей-Богу не до вас.

Ну, на фига, скажите...

Ну, на фига, скажите...

Ну, на фига, скажите, мне гармонь?

РЕКОМЕНДАЦИЯ ДОМОСЕДАМ

песенка-аллитерация*

Будь дряхл или молод с душою голодной...,

Года, неудачи, недуг...

Но вдруг раздается гудок пароходный,

Поддержка надежная, друг!

Уходят суда и приходят суда

Туда и сюда, туда и сюда...

От Монтевидео до Дар-эс-Салама,

Из Лондона вдаль в Гондурас,

От Владивостока и до Амстердама,

От Мадагаскара в Мадрас.

Уходят суда и приходят суда

Туда и сюда, туда и сюда...

Суда Дарданеллы проходят свободно,

Доступен и Баб-эль-Мандеб...

Доставить десанты дорогою водной

Вдруг даст им команду ГосДеп.

Уходят суда и приходят суда

Туда и сюда, туда и сюда...

О бедах не думай, забудь про обиды

И радости жди, дурачок...

До Доброй Надежды от льдов Антарктиды

Добраться нетрудно, дружок

Уходят суда и приходят суда

Туда и сюда, туда и сюда...

__________________________________________________

*Задание было написать стихи с аллитерацией, то есть так, чтобы в каждом слове (ну разве за исключением предлогов и союзов) встречался один и тот же согласный. Я выбрал «Д» и написал эту песенку

ПУСТЬ РЯДОМ ВСЕГДА БУДУ Я

Позвольте-ка тост мне сказать, в самом деле,

Пока не заплелся язык...

Мы с вами под водку не раз уху ели

И пили вино под шашлык.

Меня вы позвали сегодня на ужин,

Я вам благодарен, друзья!

Так значит, когда собутыльник вам нужен,

Пусть рядом всегда буду я!

Я женщин люблю, признаю откровенно,

Не коз, не мужчин, не кобыл.

Она улыбнется – я таю мгновенно

И все остальное забыл.

Хоть я поседел, да и рожа в морщинах,

Гусаром остался, друзья!

И если красавице нужен мужчина,

Пусть рядом всегда буду я!

Уходят в отставку лихие гусары:

Устали, работа, жена...

А я забываю, что слабый и старый,

Когда вам улыбка нужна.

Да, я забулдыга, болтун, выпивоха,

Но все-таки есть и семья!

И если кому-то в семье моей плохо,

Пусть рядом всегда буду я!

Я с близкими - кроткий, с врагами - упрямый,

А дрязги совсем не по мне.

Я к вашим услугам, прелестные дамы,

Хоть предан душою жене...

Что дорого вам, вы решаете сами:

У каждого правда своя...

Но если вам чокнуться надо с друзьями,

Пусть рядом всегда буду я!

УЕЗДЫ ДРОЖАТ ОТ СОЛДАТСКОГО ФЛИРТА

альба*

- В городишках, местечках, уездах,

В час когда догорает закат,

Подворотни, заборы, подъезды

От солдатского флирта дрожат.

Не хочу этих девок и даром:

Кроме жадности нет ничего...

Что они за подруги гусарам?

- И-го-го, и-го-го, и-го-го!

- Я тебя покидаю с рассветом,

Тяжко мне, дорогая моя.

Не хочу, чтобы знали об этом

Даже близкие наши друзья.

Обнимаю я гордую шею,

Сердца слушаю стук твоего...

Ты всегда будешь только моею!

- И-го-го, и-го-го, и-го-го!

- За блаженство тебе благодарен,

Расстаюсь я с тобою, скорбя.

Будь я родом башкир иль татарин,

То от страсти бы слопал тебя.

Для чужих ты упряма, строптива,

Признаешь лишь меня одного,

А со мною робка, молчалива...

- И-го-го, и-го-го, и-го-го!

- Ночь кончается сердцу на горе.

Ситец неба почти голубой.

И, как реки сливаются в море,

Мы сливаемся ночью с тобой.

Подари мне на счастье подкову,

Не пускай без меня никого.

И скажи на прощанье хоть слово!

- И-го-го, и-го-го, и-го-го!

_____________________________________

*В средневековой поэзии термин «альба» (рассвет) обозначал песню, которую пел влюбленный, покидая на рассвете милую даму. Иногда она коротко отвечала ему...

ГУСАР ГУСАРУ - БРАТ

Пусть голубым огнем играет в чаше жженка,

По жилам побежит живительный огонь.

Гусару не нужны ни дама, ни девчонка,

Когда есть милый друг и рядом верный конь!

Мы сбросим кивера и скинем доломаны,

И чара обойдет веселый, тесный круг!

Гусар - гусару брат, гусар - кузен улану,

Гусар - драгуну сват и кирасиру друг.

Известно, что в любви гусары все - артисты:

И генерал седой, и юноша-корнет.

Не знаем неудач, когда идем на приступ:

Ни груди, ни сердца не защитит корсет.

Мы сбросим кивера и скинем доломаны,

Чикчиры ни к чему нам в спальнях у подруг.

Гусары впереди, потом, хрен с ним, уланы,

Драгуны - может быть, а кирасирам - фук!

Понадобится в бой - гусары не разини.

Мы защитим свой дом надежно от врагов.

А если невзначай мы в лютой битве сгинем,

То встретить смерть в бою гусар всегда готов.

И снимут кивера, и снимут доломаны,

Нас в саванах попы проводят в лучший мир.

И будут нам тайком завидовать уланы,

Драгуны поминать, и плакать кирасир.

МЫ ГУСАРЫ ВСЕ РАВНО

Как жаль, что редко у гусара

Короткий праздничный досуг.

Сегодня мне нужны гитара,

Халат, бутылка и чубук.

Сижу спокойно у камина,

Луна глядит ко мне в окно...

Мурлычу я напев старинный:

Давным-давно, давным-давно...

В халате или в доломане,

Мы бьем врага иль пьем вино,

Верхом иль дома, на диване,

Но мы гусары все равно.

Что мне графини и княгини,

Салонов модных суета?

Понятно, титул – для гордыни,

Для поцелуев – красота!

Сидит прелестная девица

Со мною рядом неглиже.

Она актриса, не царица,

Но знает песни Беранже!

В халате или в доломане,

Мы бьем врага иль пьем вино,

Верхом иль дома, на диване,

Но мы гусары все равно.

Как хорошо, что нас немало!

Я за друзей сегодня пью.

За тех, с кем жизнь меня связала,

За тех, кто честно пал в бою.

В кругу семьи, на поле боя,

Печален или весел я,

Всегда и всюду вы со мною,

Мои надежные друзья!

В халате или в доломане,

Мы бьем врага иль пьем вино,

Верхом иль дома, на диване,

Но мы гусары все равно.

ГУСАРСКАЯ СЕРЕНАДА

Вечер ясный, безветренный, лунный.

Под окошком твоим я стою.

Для тебя под гитарные струны

Я пою серенаду мою.

Не боюсь я ревнивого мужа:

Причинить нам не сможет вреда.

Не поймает он нас, и, к тому же,

Я успею исчезнуть всегда.

Он своей кичится силой,

Мнит, что я, мол, слаб и стар,

Ты-то знаешь, друг мой милый,

Что гусар – всегда гусар.

Эта песня недаром звучала:

Жду тебя я внизу под окном...

Я тебя поцелую сначала,

И обсудим, что делать потом.

Мы о жизни с тобой поболтаем,

О взаимной любви попоем.

Сад вечерний покажется раем,

Посидим на скамейке вдвоем.

Кровь почти не греет жилы,

Хоть пылает в сердце жар.

Ты-то знаешь, друг мой милый,

Что гусар – всегда гусар.

Хоть на вид я почтенный и старый,

Ясен взгляд мой и молод язык.

Раз пришел под окошко с гитарой,

Значит я не такой уж старик.

Сил не хватит, пожалуй, для боя,

Но в стратеги гожусь я вполне.

А когда остаемся с тобою,

Возвращаешь ты молодость мне.

Не такой уж я и хилый...

Ну-ка, сбрось свой пеньюар!

Ты-то знаешь, друг мой милый,

Что гусар – всегда гусар.

МАДМУАЗЕЛЬ!

или

СТАРАЯ ПЕСНЯ НА НОВЫЙ ЛАД

Мадмуазель, вы так прекрасны,

А на углу здесь так опасно и темно.

А я, дурак, люблю вас страстно

Давным-давно, давным-давно, давным-давно!

Мадмуазель, прошу на ужин:

Баранья ножка ждет и доброе вино.

А на десерт...банан вам нужен

Давным-давно, давным-давно, давным-давно!

Мадмуазель, а ночью в трансе

Вы ощутите, как немало мне дано.

Мечтаю я о «дилижансе»

Давным-давно, давным-давно, давным-давно!

Мадмуазель, с моралью крепкой

У вас в...глазу заметят женщины бревно.

Разжиться рады бы и щепкой

Давным-давно, давным-давно, давным-давно

Мадмуазель, я не мошенник,

Хоть это вам, моя царица, все равно...

Ведь не берут гусары денег

Давным-давно, давным-давно, давным-давно

ТАНГО

ЭЛЕГИЧЕСКОЕ ТАНГО

Обычно в строчках элегического ранга

Невольно слышится унылый отзвук танго.

И я пишу, мотиву давнему послушный,

За что прошу меня простить великодушно.

Есть в старой Жмеринке печальная могила,

Судьба заботливо для нас ее хранила.

В ней здешних мест лежит достойный обитатель,

Всех женщин неизменный обожатель.

При жизни был он вдохновлен мечтой единой:

Хотел он выглядеть отъявленным мужчиной.

И собирался даже в армию порою,

Но помешало плоскостопие герою.

В мечтах он строил замечательные планы

И покорял все Эвересты и Монбланы.

Но хоть к вершинам был он полон чувством чистым,

Страх высоты не дал стать альпинистом.

Его мечта росла и крепла с каждым годом,

Решил на Марсе стать герой наш садоводом.

Невежливый сосед сказал: «Не прав ты,

Не принимают с геморроем в космонавты».

Свои мечты отдав красавицам желанным,

Решил он сделаться заправским Дон Жуаном,

Но не настолько был он ловкий и здоровый,

Чтобы прослыть у женщин Казановой.

Тогда герой наш намекать стал с мрачным видом,

Что тяжко болен и, по-видимому, СПИДом,

Что шум в ушах и в левом легком хрипы…

Но обмишурился и умер он от гриппа.

А если будешь вдруг на кладбище, мой милый,

Пролей слезинку над заброшенной могилой.

И не смотри ты на надгробье это косо:

Ты можешь сам скончаться от поноса!

ТРУС НЕ ИГРАЕТ В ХОККЕЙ (И В ФУТБОЛ)

Не надо знать, поверьте, вовсе Аргентины,

Известно всем: лихие мачо там мужчины.

Они садятся не за руль, а на мустанга,

В футбол играют иль танцуют танго.

В футбол играть, как и в хоккей, не станут трусы.

У них иные представления и вкусы.

В хоккее - клюшкой, а в футболе врежут пяткой,

И сразу жизнь покажется несладкой.

Но Аргентина где-то там, в глубокой луЖе,

А мы болеем за футбол в своей Европе.

Вот россияне всех порвут в чемпионате -

Роскошной станет жизнь в России в результате.

Бегите, греки, зря вперед не лезьте, шведы!

Ура, мы ломим! Близок, близок миг победы!

И как Суворов или Пушкин будет славен

В зенит взошедший навсегда Андрей Аршавин!

Не за победы в спорте я ценю державу -

За быт и нравы, за ее почтенье к праву.

И пусть на этом я теряю баллы,

Но всё сказал, и сразу легче стало.

Считайте трусом или даже идиотом,

Не вижу счастья бить мячом я по воротам

И размышляю я порою с интересом,

Что лучше трусом быть, а не балбесом.

Увы, но ясно только жалкой горстке,

Что не в футбол у нас играют, а в наперстки.

Вниманье так привлечено к чемпионату,

Что все забыли про еду и про зарплату...

Пускай болельщики хвалы возносят Гусу.

Футбол с хокеем немилы не только трусу.

Все развлеченья одного, примерно, ранга:

В футбол играют иль танцуют танго!..

ШКОЛЬНОЕ ТАНГО

марш-шмарш или марш шмаровоза

На Дерибасовской прихлопнули пивную.

О ней, признаться, я до сей поры тоскую

И каждый вечер прихожу туда влюбленно:

Теперь там школа танцев Соломона.

Научим запросто мы дам любого ранга

Плясать и шимми, и ту-степ, фокстрот и танго,

Для них партнер сюда приходит самый лучший,

Небезызвестный Костя-шмаровоз!

Немолодая, как зачитанный бестселлер,

Мадам Шапиро вертит зад свой, как пропеллер,

В воспоминаниях, как сахар в чае, тает,

Хотя сама давно уж не летает.

С годами бюст ее уменьшился немножко.

Чтоб знали, где перед, она надела брошку.

Со вздохом томным обхватив ее за бедра,

С ней пляшет лихо Костя-шмаровоз!

У вас есть внуки, так сидите с ними дома.

Кому здесь нужен ваш уписавшийся Сема.

Он даже сам не рад, что залил полтанцкласса,

Ведь это школа танцев, а не брасса.

Но вам совсем бояться незачем потопа:

Кругов спасательных надежней ваша...попа.

И если Сема ваш продолжит в том же духе,

То с ней всплывет и Костя-шмаровоз!

И, демонстрируя отменные манеры,

На танго дамов приглашают кавалеры,

И нацепили даже галстук эти лорды,

Чтоб различать, где задницы, где морды...

У Соломона можно встретить цвет Одессы:

Дельцы с Привоза, молдаванские принцессы.

И каждый вечер я танцую с ними танго,

Ведь я и есть тот Костя-шмаровоз.

ПРОРОК САМУИЛ ОТВЕЧАЕТ НА ВОПРОСЫ ПУБЛИКИ

А пророку Самуилу задают одни и те вопросы:

"Почему в продаже нет животного масла?

или: "Еврей ли вы?

И.Ильф, Е.Петров.

Не надо вовсе знать пророка Самуила,

Но память все-таки нам имя сохранила.

Ведь был персоною тогда весьма заметной

Авторитетный сей пророк ветхозаветный.

Он ортодоксом был неслыханного ранга,

Считал грехом большим фокстрот, и вальс, и танго

И предрекал, что после пьянок и разборок

Все люди станут все равно плясать семь-сорок.

Животным маслом и не пахнет в магазине:

Кто хочет стройным быть, все ест на маргарине.

И раз не вышло из тебя миллионера,

То можешь стать ты управдомом, для примера.

Пророку вняв, смотался в Лондон Березовский,

Зато на нары сел не внявший Ходорковский.

А чтоб совет он дал Саулу, из могилы

Колдунья вызвала когда-то Самуила.

Прошли века, и стал пророк намного тише.

Он сохранился лишь у Бендера в афише.

И на последний ваш вопрос сказать сумеем:

Был, несомненно, Самуил евреем.

ТАНЦУЮТ ВСЕ

Будь то хрущевка, бальный зал или яранга,

Везде танцуют то, что раньше было танго.

Ведь это танец политического ранга:

Как учит Ленин, шаг вперед и два назад...

На танго дамы приглашают кавалеров

Любого возраста, всех рас и всех размеров,

Сеньоров, сэров, мальчуганов и старперов,

Всех офицеров и всех солдат!

А кавалеры не нуждаются в науке:

Их ноги пляшут под томительные звуки,

И тело пышное сжимают жадно руки,

Ведь это танго, а не чинный полонез.

И если будет кавалер неглупым малым,

То танго станет лишь пленительным началом

И завершится оглушительным скандалом

Под одеялом, а то и без!

3. БАЛЛАДЫ

Баллады бывают двух видов: одни баллады, хорошо знакомые нам по творчеству Вальтера Скотта и Жуковского, представляют собой романтические рассказы о доблестях, о подвигах, о славе, иногда с несколько фантастическим содержанием. Они формально не регламентированы. Так называемые французские баллады определяются не содержанием, а формальными особенностями, которые достаточно четко изложил и проиллюстрировал Сирано де Бержерак , ва время поединка с де Вальвером. Среди моих баллад такая только одна: в них не развернешься, да и гусары, вообще, не очень любят стеснять себя лишними условностями.

БАЛЛАДА О КОРОЛЯХ И КОРОЛЕВАХ

Ты хочешь элегии? Что же, изволь.

Как жил-поживал одинокий король,

Печалясь на троне, тоскуя в короне,

От подданных пряча душевную боль,

Поведаю я в элегическом тоне.

Народу улыбкою доброю мил,

Правителем был неплохим, между прочим,

До пыток и казней не очень охочим.

Он ел с удовольствием, с радостью пил,

Покуда хватало напитков и сил.

А лучшим декором для тронного зала

Был нежных красавиц пленительный рой.

Сегодня с одною, а завтра с другой…

Он видел немало и понял немало,

Но все же чего-то ему не хватало,

И грустным король становился порой.

Тогда вороного седлали ему,

И вот, запоздалых прохожих пугая,

Он мчался один без дороги во тьму,

От лютой сердечной тоски убегая.

Но в бешеной скачке однажды весной,

Коня удержав, на тропинке лесной

Король только чудом не сбил человека.

Он вынул огниво и высек огонь:

В испуге застывшая дочь дровосека…

И замерли сразу и всадник, и конь.

Король был, признаться, находчивый малый:

Девицу в седло, и скорей во дворец.

Он понял, чего же ему не хватало,

И утром счастливцы пошли под венец.

Неделю звенели на свадьбе бокалы…

И тут уж элегии нашей конец.

Король стал счастливым, довольным, веселым,

А в спальне, наверное, сказочно голым.

Такой же, понятно, была и жена,

Поскольку счастливой была и она.

Но счастье имеет свои интересы,

И принцы рождались у них, и принцессы…

Вы ищете счастья, владыки Земли?

Есть доллары, шекели, марки, рубли…

Сорите направо, ходите налево,

Но знаю давно я, и помните все вы:

Мы счастливы все, и мы все короли,

Встречая улыбку СВОЕЙ королевы.

БАЛЛАДА ОБ ИДИОТАХ

Что снится порой по ночам идиоту?

Что жизнь состоит из удач и чудес:

Что утром не надо идти на работу,

Что ждет у подъезда его мерседес...

К соседям стучит, мол, нужна табуретка,

А сам по-соседски не очень одет.

И двери ему открывает соседка,

Сама нагишом, и в отъезде сосед.

.

Что снится порой по ночам идиоту?

Идеи компьютерных новых программ,

Бензольные кольца, крыло самолета

И старт космонавтов к далеким мирам.

И сны оживают, ломают преграды,

И время им жмет, и просторы тесны.

Таких идиотов побольше бы надо:

Нам жизнь освещают их странные сны.

Что снится порой по ночам идиоту?

Снегов белизна или зелень травы.

А впрочем, зачем же кивать на кого-то:

Я сам идиот, и такой же, как вы!

Работа нам всем интересная снится

И встречи с друзьями без лишних затей,

Веселые шутки, довольные лица,

Улыбка любимой и счастье детей.

Что снится порой по ночам идиоту?

Что все, что не так, вдруг становится так.

А если скотом быть кому-то охота,

Какой идиот он? Он просто дурак!

БАЛЛАДА О РОБИНЕ ГУДЕ И ЕГО МОЛОДЦАХ

Узнайте из этой баллады старинной, -

Народ, слава Богу, не глух и не нем, -

О том, как с нормандскою грозной дружиной

Гай Гисборн, наглец, захватил Ноттингем.

Считать чужеземца своим господином?

Платить ему подать? Признать его суд?

И, шествуя важно походкою чинной,

В Шервудскую чащу ушел Робин Гуд.

А следом сэр Тук, развеселый монах,

Что с дамами очень нескромен,

Джон Малый с немалою штукой в штанах,

Ален, вызывающий чреслами страх,

И Скарлет, чей кий так огромен

…и еше, в общем, сорок один йомен.

Однажды в июльскую жаркую пору

Гай Гисборн в Шервудский отправился лес.

Взял даму с собой…для ученого спора,

И жизнь им сулила немало чудес.

Была эта дама столичною шлюхой,

Но так и со шлюхой себя не ведут…

Был рыцарь на миг потрясен оплеухой,

В сознанье пришел – перед ним Робин Гуд.

А следом сэр Тук, развеселый монах,

Что с дамами очень нескромен,

Джон Малый с немалою штукой в штанах,

Ален, вызывающий чреслами страх,

И Скарлет, чей кий так огромен

…и еше, в общем, сорок один йомен.

- Здорово, сэр рыцарь!

- Ступай себе в ж#пу!

- Уж больно ты грозен, как я погляжу.

Чтоб ты не болтал, что напали мы скопом,

Один тебя к дереву я привяжу.

Да где тебе сладить с такою девицей!

Ну ладно, забудь, не тревожься о ней.

Гляди, как в кустах она славно резвится,

Вгоняя в уныние первых парней.

А следом сэр Тук, развеселый монах,

Что с дамами очень нескромен,

Джон Малый с немалою штукой в штанах,

Ален, вызывающий чреслами страх,

И Скарлет, чей кий так огромен

…и еше, в общем, сорок один йомен.

- Ну что, жеребцы, отпускаем девчонку?

- Коль сможет идти, пусть вернется домой.

- Да я бы еще..., - проворчал ей вдогонку

Какой-то мужик, покрутив головой.

- А рыцарь на что?

– Он мужик.

– Ну и что же?

У этих приезжих единая суть.

Сейчас покажу вам, прости меня Боже!

Ведите сюда и нагните чуть-чуть...

А следом сэр Тук, развеселый монах,

Что с дамами очень нескромен,

Джон Малый с немалою штукой в штанах,

Ален, вызывающий чреслами страх,

И Скарлет, чей кий так огромен

…и еше, в общем, сорок один йомен.

И, главное, все, кажется, остались довольны, кроме Гея Гисборна, разумеется...

ФЕФЕКТЫ ФИКЦИИ

Эту фразу мы с детства запомнили все

И твердили, забыв про игрушки,

Мол, куда-то спеша, Саша шла по шоссе

И сосала соленые сушки.

Путь не так уж велик: полчаса - не беда,

Обещала вернуться к обеду.

Вы могли без труда догадаться, куда

Саша шла по шоссе, - к логопеду.

Он вчерашний студент, но картавость в момент

Устранил он у Карла и Клары!

Вмиг у них отобрал и кларнет, и коралл

И отправил их в Карловы Вары.

Говорит шепелявая Саша врачу,

Проглотивши размокшие сушки:

- Я шама не шмогу, но ужашно хочу

Ражговаривать чишто по-рушшки.

Нашей Саше в ответ говорит логопед:

- Так, на вид вы как будто здоровы.

Но, быть может, секрет всех несчастий и бед,

Что сосете все время не то вы.

- Шомневаюшь, что эта от шушек беда,

Ш голодухи питаюшь я ими.

А до шушек была и другая еда:

Были шуши и даже шэшими...

Что сосать, логопед дал полезный совет,

Но чем кончил он эту беседу,

Нам узнать не дано, но известно одно:

Саша в морду дала логопеду.

Гонораром таким был наш врач потрясен.

Видно, врезала Саша на славу.

Во дворе на траву зубы сплевывал он

И кричал вслед ей: Слюха! Салава!

Саша шла по шоссе, сушку сунувши в рот,

Не издав ни единого звука...

И лишь только, зайдя за второй поворот,

Пробурчала в ответ: Шам ты шука!

СМЕРЧ В ПУСТЫНЕ

Пески аравийской пустыни немой...

Один бедуин на верблюде верхом

Двадцатые сутки стремится домой.

Есть пища, вода. Две недели – и дом!

Решил бедуин: две недели пути.

Жена мне нужна, но она далека,

И женщин в пустыне других не найти,

Придется верблюдом заняться пока.

Раздевшись, араб соскользнул на песок,

Однако с верблюдом сойтись не пустяк:

Когда тот стоит, то уж больно высок,

Ложиться проклятый не хочет никак

- Я гору песка подниму до небес,

Тогда и смогу успокоить свой зуд!

Он справился с этим, на гору залез...

Готово!.. Сейчас!.. И...отходит верблюд.

Он двигал песок за верблюдом три дня.

Вдруг девушку видит, как сказочный сон.

Ему говорит она: - Слушай меня,

Рабыне твоей твое слово - закон

Бедняга не спит уж четвертую ночь,

Любовною жаждой измучил верблюд.

- Юлишь понапрасну, иблисова дочь!

Девчонка, отстань! Чем ты можешь помочь?.

А впрочем, его подержи пять минут!

БАЛЛАДА О ПОДВИГЕ

- Здравствуй, милая мать! Снизошла благодать

На меня и на славный наш дом:

Мне с собою самим удалось совладать,

Значит, справлюсь с любым я врагом.

- Ты сказал, что в леса едешь на два часа,

Не вернулся в назначенный срок.

Пусть тебя от беды сохранят небеса!

Я тревожилась, милый сынок.

- Зря тревожилась, матушка. Сын твой живой,

Просто видел немало чудес:

Золотая карета и конный конвой

Беззаботно заехали в лес.

Глянул я ненароком в карету, а там

Дремлет дева, нежна, как цветок...

- Но скакать по следам восхитительных дам

Разве подвиг, мой милый сынок?

- Вдруг из чащи лесной стрел убийственных рой

Жалит насмерть беспечных солдат.

Шайка делит добро: жемчуг, шелк, серебро...

И с девицы сдирают наряд.

Как она хороша! Не стерпела душа,

Протрубил я в охотничий рог

И помчался, мечом негодяев круша.

- Это подвиг, мой милый сынок!

- И, нагая, ко мне, словно в сказочном сне,

Прижимаясь, шептала: «Герой...»

С грузом вздохов и слез я девицу отвез

В графский замок под белой горой.

- Вот прекрасный конец! Заслужил ты венец,

С трудным подвигом справиться смог.

Будь такой молодец твой покойный отец,

Ты бы вряд ли родился, сынок!

СИНЯЯ КРЫСА

Этот город пропах бедою:

Ночью встретил пацан один

Крысу с синею бородою,

Крысу цвета ультрамарин.

– Чепуха! – твердят маловеры. –

Голубая? Господь с тобой!

Даже кошки ночами серы,

Где уж крысе быть голубой?

– Я не знаю вашей науки,

Но слыхал от друзей не раз:

Существуют красные руки

И опасный зеленый глаз.

Не пугают нас крокодилы:

Не добраться им к нам сюда,

Но немало женщин сгубила

Эта синяя борода!

Синей крысе ничто - капканы,

Не боится она котов,

Я страшиться легенд не стану

И сразиться с врагом готов.

Вот иду, на дудке играя,

Крыс полки веду за собой.

Впереди спешит голубая.

Мне плевать: я сам голубой.

В лодку прыгнул я с дудкой гордо,

На волне качнулся речной.

Меломанов хвостатых орды

Вслед стараются плыть за мной.

Серым крысам каюк и черным,

Гибнут средь зыбей и пучин.

Но плывет за мною упорно

Крыса цвета ультрамарин.

В эту правду поверить жутко,

Но страшилки не лгут порой:

Разгрызет и меня и дудку

Крыса с синею бородой!

СТАРЫЕ ДУШИ ПРОДАЕМ-ПОКУПАЕМ

Я дверь открываю на поздний звонок.

У входа стоит незнакомый мне гость,

Весь в черном, берет набекрень, невысок,

Шагнул на порог, опираясь на трость.

Откуда пришел он, мне ясно вполне.

И, жест приглашающий сделав рукой,

Я думал: Ах, черт, ну зачем он ко мне?

Ведь я же не Фауст, не Мастер какой...

Гость в комнату как-то легко проскользнул,

Успев в туалет заглянуть по пути,

Присел элегантно без спроса на стул

И начал, понятно, о душах плести.

- «Души не продам! Я для этого стар.

Расстанется с телом лишь в честном бою.

Не поп я, не книжник, а бравый гусар!

Болтать не люблю я, а водки налью!»

Я вытащил рюмки в крестах золотых,

Заветный графинчик поставил на стол.

Но гость почему-то вдруг сник и затих,

Руками развел и, хромая, ушел.

Чтоб водка не скисла, я выпил до дна.

Вторую налил и спросил у жены:

- «О чем толковал здесь хромой сатана?

Зачем ему старые души нужны?»

Жена мне ответила в тот же момент:

- «Какие же вы, мужики, бестолковые!

Какой сатана? Он сантехник- агент

И старые души меняет на новые!»

НЕЗВАННЫЙ ГОСТЬ

Я один остался дома, а жена ушла к знакомым,

Но не стал я в этот вечер приглашать к себе подруг...

Буду просто добрым малым. В кресло плюхнулся с бокалом.

Жизнь казалась идеалом... Но раздался странный звук:

Стук в окно раздался вдруг

Кто в окно ко мне стучится? Это ангел или птица?

На девятый побоится лезть в окошко даже вор.

Подошел, гляжу: не вор он, а здоровый черный ворон.

На меня уставил взор он, а во взоре том укор,

И прокаркал: NEVERMORE!

Из какой страны загробной прилетел ты, вестник злобный?

Что орешь по-басурмански? Не толмач я, а гусар.

Вот пойду за пистолетом, заряжу его при этом,

И серебряным дуплетом уничтожу силу чар.

Каркнул ворон: КАРРР-КАРРР-КАРРР!

Ты, пожалуй, не из ада. Просто пить мне меньше надо.

Вот хватил приятель лишку, и хватил его удар.

Гость нестрашен заоконный: ворон он или ворона,

Черный, розовый, зеленый, хоть пятнистый ягуар.

Каркнул ворон: КАРРР-КАРРР-КАРРР!

Погляди, в окне напротив попугай живет у тети,

Там и для тебя найдется хоть немножечко зерна.

У меня, скажу по-русски, нет еды, одни закуски:

Огурец, чуть-чуть капустки...Если пьешь, налью вина!

Каркнул ворон: НИ ХРЕНА!

Ну, тогда мотай отсюда! Тоже мне, восьмое чудо.

Я сердит и, сука буду, пристрелю тебя в упор!

Пауза была большая. Ждал ответа не спеша я.

Быстрый взлет, и, завершая наш короткий разговор,

Каркнул ворон: NEVERMORE!

УЧЕНЫЙ ГУСАР

французская баллада

Баллада состоит из трех, не больше, строф,

По восемь строк в строфе, и одного катрена -

Посылки...

Э.Ростан, "Сирано де Бержерак"

- Довольно лениться, всему есть границы,

Терпенью приходит конец.

Ведь ты не тупица и должен учиться, -

Внушали мне мать и отец.

Когда ежедневно ты слышишь такое,

То в сердце вползает испуг...

Лишился покоя и понял с тоскою:

Нельзя обойтись без наук.

Но кончилась пестрая школьная лента,

Настала решений пора.

Не стал я студентом, забрал документы

И лихо пошел в юнкера.

И тут, как ни странно, узнал от декана,*

Что лень - это тяжкий недуг.

Там били лягушек, твердя постоянно:

Нельзя обойтись без наук.

Со смирным конем и с норовистым самым

Я справлюсь теперь без хлопот,

К покладистым дамам и к очень упрямым

Нащупаю...верный подход.

Красоткам все ясно, и рваться напрасно

Не станут из опытных рук...

Теперь я ученый и вижу прекрасно:

Нельзя обойтись без наук.

Не стоит терять и мгновения даром.

Учись постоянно, мой друг.

И помни: гусарам, и юным, и старым,

Нельзя обойтись без наук.

____________________________

*В Гусарской академии есть декан, и даже деканозавр. А битьё лягушек – это такая гусарская забава, проверка юнкеров на стойкость и чувство юмора.

О ДОБЛЕСТЯХ, О ПОДВИГАХ, О СЛАВЕ...

Герой осмеян и забыт,

Героя разлюбили.

Но нерушимей, чем гранит

Солдаты де Тревиля

Будь ты старик или дитя,

К чему пустые споры:

Свершают подвиги шутя

Лихие мушкетеры

Любой из них – да так, слабак!

Но если их собрать в кулак...

Атос умен, пока не пьян,

Портос – добряк и великан,

Но не гигант в беседе,

Ведет интригу д’Артаньян

По-рыцарски с миледи,

Ханжа и бабник, Арамис

Хорош, как бес, хитер, как лис.

Pardon, messieurs!

Они в сердцах у нас давно

Оставить след сумели:

Болтают, скачут, пьют вино,

Дерутся на дуэли.

И вот естественный финал:

Героям нашим явно

Не страшен серый кардинал,

А красный и подавно.

Английский герцог Бекингэм

Французам не чета совсем.

Атос умен, пока не пьян,

Портос – добряк и великан,

Но не гигант в беседе,

Ведет интригу д’Артаньян

По-рыцарски с миледи,

Ханжа и бабник, Арамис

Хорош, как бес, хитер, как лис.

Pardon, messieurs!

А в чем их подвиг? Милый мой,

Обсудим все без гнева...

А в том, что привезли домой

Подвески королевы.

О них написаны тома,

Они покрыты славой...

А подвиг совершил...Дюма,

Создатель их лукавый.

Он так умело бросил свет,

Что мил нам до сих пор портрет:

Атос умен, пока не пьян,

Портос – добряк и великан,

Но не гигант в беседе,

Ведет интригу д’Артаньян

По-рыцарски с миледи,

Ханжа и бабник, Арамис

Хорош, как бес, хитер, как лис.

Pardon, messieurs!

4. ИННОКЕНТИАДЫ

Так в клубе называют форму, которую впервые продемонстрировал, кажется, Гребенщиков. Это пять четверостиший, написанных определенным размером и посвященных положительному герою Иннокентию и противостоящему ему злобному Полтораки. Как правило, в них упоминаются семь одинаковых живых существ, и в последней строфе – черный ворон. Иннокентиада у нас может оказаться «Полторакиадой» и даже «Ворониадой», в зависимости от расстановки акцентов.

МЭТРЫ В МЕТРО

Под землей Иннокентий на встречу спешит.

Ждет его с нетерпением дева.

Он, как требуют правила, справа стоит,

А проходит, естественно, слева.

Сигаретой дымя, как оживший вулкан,

Полтораки не ведает правил.

Встал он слева, а зонтик свой, трость, чемодан

На ступеньку нахально поставил.

Иннокентий спокойно заходит в вагон.

Он садится, но сразу отметим,

Уступает мгновенно сидение он

Старикам, инвалидам и детям.

Разрывая толпу, как бумагу снаряд,

Полтораки ругается гадко.

Но его из вагона выводят назад

Семь решительных стражей порядка.

Иннокентий с шампанским является в дом,

А хозяйка готовит закуску.

"Черный ворон", бибикнув разок за углом,

Полтораки увозит в кутузку.

ВОРОН И ВОРОНЫ

В гастроном Иннокентий приходит чуть свет,

Наполняет он сыром корзину.

Семь ворон из расчета на сытный обед

Шумной стаей летят к магазину.

Иннокентий выходит, и с разных сторон

Подлетают нахлебницы ловко.

Он ломтями нарезал рокфор для ворон,

А для ворона – сразу головку.

Полтораки рокфора привлек аромат,

Не помеха наивные птицы.

На халяву он сыру попробовать рад

По методе Крыловской лисицы.

Иннокентий ушел, Полтораки скорей

Поспешает к вещуньям пернатым,

Сообщает воронам, что Путин – еврей,

Что Бен Ладен живет с Арафатом.

Улетают вороны, уносят рокфор.

Не возьмешь их на глупые враки.

Черный ворон прокаркал в ответ: Nevermore!

Сыр упал и убил Полтораки.

ТОЛЯ В ШКОЛЕ

Иннокентий соседскому Толе принес

Сказки Пушкина и шоколадку.

Чтобы Толик нормальным разбойником рос,

Смастерил Полтораки рогатку.

Чтобы Толя хорошие книги читал,

Не дошли чуть соседи до драки:

Иннокентий достал для него «Капитал»,

«Камасутру» добыл Полтораки.

Анатолий взрослел, не курил и не пил,

А соседи вели поединок:

Иннокентий в спортзал ему пропуск купил,

Полтораки привел семь блондинок.

Толя ел шоколад и читал «Капитал»,

Обладая железною волей.

Только пофигу Тольке весь мир и спортзал:

На блондинок запал Анатолий.

Он одну кое-как…, и «сознанья уж нет»,

Шесть других – Полтораки по силам.

Черный ворон умельца увез на пять лет:

Посчитали его педофилом!

ТАК ЕМУ И НАДО

полторакиада

Полтораки с друзьями собрался в кабак.

Ждут беседа их, пиво и раки.

Иннокентий бессмысленной выпивки враг.

Он решил помешать Полтораки.

Полтораки с друзьями не виделся год,

Рвется встретиться с ними скорее.

Но у двери застыл, не пуская народ,

Иннокентий в швейцарской ливрее.

Полтораки впадает, естественно, в раж,

Матерится, прости его, Боже...

Из толпы в это время сердитый алкаш

Иннокентию врезал по роже.

Семь ментов прибежали, а с ними швейцар.

Надавал самозванцу по вые.

Тот с позором убрался, а подлинный - в бар

Всех пустил, получив чаевые.

Полтораки подходит к столу не спеша,

Не испорчена встреча скандалом.

Черный ворон умчал драчуна-алкаша.

Иннокентий в тоске и с фингалом.

НЕ КАРКАЙ

полторакиада

Полтораки – гусар, аж до мозга костей,

Любит женщин, попойки и драки.

Иннокентий, что Римского Папы святей,

Вечно жить не дает Полтораки.

За обедом он портит ему аппетит,

Ожиренья рисуя картины.

Полтораки закурит, а тот завопит

Об ужасном вреде никотина.

Этот байку расскажет и слышит в ответ

Об ошибках в забавном рассказе.

На свиданье спешит он, и лекция вслед:

«Как опасны случайные связи».

Револьвер Полтораки уверенно взял.

Не нужны семь патронов, он меток!

Бац! И сходу противник убит наповал,

Черной тушкою падает с веток...

Иннокентий от страха становится бел:

- Ну зачем же ты так беспощадно?

А в ответ: - Черный ворон мне так надоел.

Каркать будет другим неповадно!

BLACK AND WHITE

ворониада

Глупый пингвин во фраке, всегда чернобел,

Персональной любуется льдиной.

Черный ворон пролетный на льдину присел

И прокаркал с приветливой миной:

«Пррринесла на хвосте мне сорррока-кума,

Торррмозишь ты во многих вопррросах.

И к тому же, тверррдят, что ты ррробок весьма:

Тело жирррное прррячешь в утесах».

Ну а пингвин в ответ: «Мало что говорят.

Я в твоем не нуждаюсь умишке!

Да, я глуп, но на грудках твоих воронят

Почему-то белеют манишки».

Черный ворон от гнева краснеет, как рак,

Задыхаясь от ярости тихой.

Каркнул он: «Neverrrmorrre! Сам ты трррус и дурррак!»

И летит толковать с воронихой.

Человек – реконструктор природы и царь,

И, свидетелем став разговора,

Иннокентий упорно листает словарь,

Но не может найти «невермора».

ГЛУПЫЙ ПИНГВИН

ворониада

Черный Ворон, бессмертный, почти архетип,

Дней грядущих пророк и глашатай,

От сердитого карканья просто охрип,

Сам картавит, и нос крючковатый.

Глупый пИнгвин (по Горькому), в жизни пингвИн,

Заявляет с презрительным взглядом:

«Зря считаешь ты родиной скопище льдин,

Где два века мы прожили рядом».

Говорит ему ворон: «Родились мы тут

И привыкли ко льдам и полыньям.

А своих воронят я пошлю в институт,

Чтоб учились наукам пингвиньим».

Глупый пИнгвин смягчился: «Послушай, дружок,

Зря не стоит тебе суетиться.

Не помогут ни перышки, ни голосок:

Вороненок не станет царь-птицей».

Черный Ворон – отец и заботливый дед.

Улетают за группами группы...

Иннокентий глядит им задумчиво вслед,

Размышляя, как пИнгвины глупы.

5. ИЗ ВОСТОЧНОЙ ПОЭЗИ

Восточная поэзия цветиста и разнообразна, как сам Восток. Дело не только в изощренных и непривычных для европейского разума поворотах ориентальной мысли, дело в отборе лексики, в особой стилистике. И опять, я не стану объяснять, что такое рубайи или мухаммас. Это формы распространенные, и о них вы можете все узнать сами. В клубе любят рубайи (во множественном числе – рубайат), но четырех строк маловато, чтобы выразить бурные гусарские чувства. И вот в клубе было изобретено кольцо рубайат, когда единственная нерифмующаяся строка первого рубайи становится первой строкой второго и т.д. В кольце, таким образом, может быть любое четное число четверостиший...

О ЖЕНЩИНА, ИЗЫСКАННЫЙ СОСУД

кольцо рубайат

О женщина, изысканный сосуд!

Счастливцы из него блаженство пьют.

Всем тем, кто предпочел вино и пиво,

Твердить об этом – бесполезный труд.

Всем тем, кто предпочел вино и пиво,

Напиток страсти вроде бы не диво...

Он слаще меда и вкусней вина,

Но только надо пить неторопливо.

Он слаще меда и вкусней вина!

Не раз я чашу осушал до дна.

И хоть любовь мне голову кружила,

Ни разу не напился допьяна.

И хоть любовь мне голову кружила,

Но в ней была магическая сила:

Я становился лучше и умней,

Когда любовь в мои вливалась жилы.

Я становился лучше и умней...

Верни, Аллах, мне счастье этих дней,

Восторг и упоенье ласки каждой,

И боль разлуки, и тоску по Ней.

Восторг и упоенье ласки каждой

Дай Бог вам испытать, и не однажды.

О женщина, изысканный сосуд!

Разбить легко, но сам умрешь от жажды.

ЧТО НАМ ВАЖНЕЙ, КРАСОТКИ ИЛИ ВИНА?

кольцо рубайат

Красавицы и доброе вино

Пьянят и восхищают нас равно.

Что нам важней: красотки или вина?

Ну как тут выбрать что-нибудь одно?

Что нам важней: красотки или вина?

И то, и то – блаженства половина.

Нужны нам вместе ложе и кувшин.

Не бабник я, не пьяница, мужчина!

Нужны нам вместе ложе и кувшин.

Чего и сколько, знаешь ты один.

И, покоренный хмелем и любовью,

Ты раб их, но себе ты господин.

И, покоренный хмелем и любовью,

Не потеряй рассудка и здоровья.

Повесой и гулякою слыви,

Но меру знай! – вот главное условье.

Повесой и гулякою слыви,

Мужчиною лихим себя зови,

Внушает веру борода седая,

Но не внушает женщинам любви.

Внушает веру борода седая.

- Поведай, дед, что нужно нам для рая?

- Красавицы и доброе вино! –

С улыбкой говоришь ты, чуть вздыхая.

БЕСЕДА ЛЮБИТЕЛЕЙ ВОСТОЧНОЙ ПОЭЗИИ

Француз:

О женщина, нездешний аромат,

Что опьяняет всех мужчин подряд!

Рождает он героев и поэтов

И разума лишает, говорят.

Англичанин:

О женщина, изысканный сосуд,

В который небеса блаженство льют!

И пьют его без меры джентльмены,

И остановит их лишь Страшный Суд.

Француз:

Должна быть дама нежной, как цветок.

Возьми ее спокойно, без тревог,

Понюхал? Так поставь обратно в вазу,

Чтоб и другой понюхать тоже мог.

Англичанин:

Должна быть леди хрупкой, как бокал,

Чтоб ты напиток тонкий смаковал.

Допил? Расколоти бокал о стенку,

Чтоб осквернить не мог его вандал.

Перс:

О женщина, мелодией звеня,

Ты Песня Песней, ты Огонь Огня!

Не смог бы я отдать цветок другому,

Но и бокалы бить - не для меня.

Как музыка, ханум волнует кровь.

Мотив приесться может, как любовь.

Тогда жену, как старую пластинку,

Переверни и наслаждайся вновь!

ТРИ ДЕВИЦЫ ПОД ОКНОМ

кольцо рубайат

Над минаретом бледная луна,

Нарядная восточная весна...

Надеясь обольстить царя Салтана,

Уселись три девицы у окна..

Надеясь обольстить царя Салтана,

Торчат в окне девицы постоянно.

Но, чтоб родить к исходу сентября,

Весною замуж поздно...или рано.

Но, чтоб родить к исходу сентября,

Им надо к Рождеству поймать царя.

В столицу рвутся три сестры к успеху,

О полотне и пире говоря.

В столицу рвутся три сестры к успеху,

Со сказкой Пушкин ждет их, с пьесой – Чехов.

Над минаретом бледная луна

Всю ночь неспешно катится со смеху.

ДОЛЖЕН БЫТЬ МЯГКИМ, КАК ВОСК

мухаммас

С милой сидишь в гостиной, должен быть мягким, как воск.

Вид сохраняя невинный, должен быть мягким, как воск.

С ней за беседой чинной должен быть мягким, как воск.

Спрятав нрав под личиной, должен быть мягким, как воск.

Но не во всем мужчина должен быть мягким, как воск.

Красотка нарядно одета, податлива и нежна.

Она и на ощупь, при этом, податлива и нежна.

Под лифом и жестким корсетом податлива и нежна.

Попробуй, потрогай везде там, податлива и нежна.

Но не во всем мужчина должен быть мягким, как воск.

Под нежными ручками дамы становимся мы нежней,

А ей эта нежность наша твердости нашей нужней.

И наши шеи стальные сгибаются перед ней.

Мы с ней нежны и ночами, нам не хватает дней.

Но не во всем мужчина должен быть мягким, как воск.

Пусть будут мягкими речи – в постели грубят дураки.

Пусть будут мягкими плечи – объятья будут легки.

Пусть будут мягкими пальцы – ей ни к чему синяки.

Пусть будет мягким все тело – жестки одни старики.

Но не во всем мужчина должен быть мягким, как воск.

НЕДОЛГО НЕЖИЛ НАС ОБМАН

мухаммас

Любви, надежды, тихой славы недолго нежил нас обман,

Что в мире нет мощней державы, недолго нежил нас обман,

Что сами станут лучше нравы, недолго нежил нас обман,

Что мы всегда и всюду правы, недолго нежил нас обман,

Исчезли юные забавы. Недолго нежил нас обман!

Но в нас горит еще желанье под гнетом власти роковой,

Отчизны внемлем призыванье под гнетом власти роковой,

Мы ждем с томленьем упованья под гнетом власти роковой

Минуты верного свиданья под гнетом власти роковой.

Исчезли юные забавы. Недолго нежил нас обман!

Пока сердца для чести живы, пока свободою горим,

Мы все вдыхаем терпеливо отечества пахучий дым.

Души прекрасные порывы мы лучше дамам посвятим.

Хотя вкусней, пожалуй, пиво, а если есть, и вобла с ним.

Исчезли юные забавы. Недолго нежил нас обман!

Нам повторяли гнусной пастью: товарищ, верь, взойдет она,

Звезда пленительного счастья, наступит вечная весна.

И на обломках самовластья напишут наши имена.

Платили молодостью, страстью... Не получали ни хрена!

Исчезли юные забавы. Недолго нежил нас обман!

Но грустно думать, что напрасно была нам молодость дана,

Что дева юная прекрасна, но пять копеек ей цена,

Что изменяет нам всечасно, что обманула нас она,

Что дома вечно несогласна и неуступчива жена.

Исчезли юные забавы. Недолго нежил нас обман!

СКАЗКА–ЛОЖЬ

газель

Долбят нам с детских лет, что сказка - ложь.

Провозгласил поэт, что сказка - ложь.

Нам бабушка рассказывала сказки,

Ворчал сердито дед, что сказка - ложь.

Юнцы в них верят, но поймут с годами,

Хлебнув немало бед, что сказка – ложь.

Нам сказки наяву ночами снятся,

Но подтвердит рассвет, что сказка – ложь.

Тебе не изменять сулит красотка,

Бросаешь ей в ответ, что сказка - ложь.

Спам обещает удлиненье члена,

Но знает и корнет, что сказка - ложь.

Нам всем о светлом будущем твердили,

Теперь сомненья нет, что сказка – ложь.

Признаюсь, я порой живу, как в сказке,

Хоть знает целый свет, что сказка – ложь.

Я, Гусари, газель слагаю другу:

Пусть помнит мой завет, что сказка – ложь.

6. ЭПИТАФИИ

Эпитафия – это, в принципе, печальные надгробные стихи, посвященные дорогим людям, ушедшим от нас, и говорящие о нашей тоске. Но, оказывается, многое зависит от того, кто и кому посвящает эпитафию. В клубе очень приняты парные эпитафии, которые их герои посвящают друг другу.

ВОТ ОДИНОКАЯ МОГИЛА, ГДЕ, КАК ОБЫЧНО, СПЯТ ВДВОЕМ

парная эпитафия

I

Марго, хоть родом из Парижа,

Но мне была надежный друг.

И сразу стала сердцу ближе

Однополчан и их супруг.

Она, к моей гусарской доле

Участье нежное храня,

В дому, в казарме, в чистом поле

Была усладой для меня.

Она одна по-королевски

Меня любила столько лет...

И вот, Марго уж больше нет.

Прощай.

Твой безутешный Ржевский.

II

Поручик Ржевский - славный рыцарь,

Мужчина и герой вдвойне.

Все дамы, шлюхи и девицы

Тайком завидовали мне.

Какое это было счастье!

Как становилась жизнь легка,

Когда он мне в порыве страсти

Сжимал коленями бока!

Нам лишних слов не нужно было:

Он – «О-го-го!» Я – «И-го-го!»

Прощай, мой друг.

Твоя Марго,

Простая верная кобыла.

ДВА ИСПАНЦА БЛАГОРОДНЫХ...

Эпитафии, написанные перед началом поединка

I

Какой ты наивный, о Боже!

Подумай, какого рожна

С твоею унылою рожей

Тебе Дульсинея нужна?

Ты в них разбираешься слабо:

Ведь нет никаких дульсиней!

И эта смазливая баба

Была бы, бесспорно, моей.

Но ты тут взбесился с чего-то,

Мечом своим ржавым звеня...

Мне жаль убивать Дон Кихота,

Но выхода нет у меня.

II

Обетов своих не нарушу:

Я вдов и сирот берегу.

Мне жаль эту грешную душу,

Но что я поделать могу?

Давно я от гнева краснею:

Так дерзок бесстыдный юнец.

Но он оскорбил ДУЛЬСИНЕЮ,

И тут уж терпенью конец.

Господь, что со мной постоянно,

Грехи мне отпустит сейчас,

За то, что от лап Дон Жуана

Я деву невинную спас.

ИМ ПАЛЬЦА В РОТ НЕ КЛАДИ

парные эпитафии

I

Жизнь его была не очень громкой,

Но зато к нему бывала зла

И на блюдце с голубой каемкой

Ничего ему не поднесла.

Человек без паспорта, без дома,

Гуселюб, слепец и одессит,

С детства нам из классики знакомый

Бедный МИША ПАНИКОВСКИЙ-ШМИДТ

II

Я глубоко уважал командора,

Хоть надо мной он смеялся порой.

Я только жулик второго разбора

Он голова, комбинатор, герой!

.

Рио, мулаты, аферы, фемины

И бриллиантовый тусклый туман...

Все здесь под надписью этой недлинной:

БЕНДЕР, МАРИЯ-ОСТАП-СУЛЕЙМАН.

ЭПИТАФИИ СТАРЦА

I.

Нет, я не плачу. Это ни к чему.

Без вас мне плохо, с вами тоже мука.

Вы покидали строй по одному,

Была всегда болезненной разлука.

Вас не заменит дорогой металл.

Я пережил потери втихомолку.

Я вас не скалил и не скрежетал,

От страха не стучал, не клал на полку.

Мосты, уже ненужные, убрав,

И, вспоминая тяжкие моменты,

Друзьям ушедшим создал кенотаф.

Там нет зубов, а только монументы.

II.

Они ушли, а я остался жив,

Хоть поврежден слегка судьбою вздорной.

Расческу и шампунь похоронив,

Им памятник воздвиг нерукотворный.

Нелепо быть пригорком без травы,

А головою без волос - тем паче.

Пока с меня не сняли головы,

По волосам я безутешно плачу

III.

Толкуют: возраст, нервы, простатит…

Сочувствуют: опасная тенденция…

А здесь лежит, а, может быть, висит,

Но только не стоит моя потенция.

СЕМЕЙНАЯ ЭПИТАФИЯ

Мне было с Верой так тепло на свете.

И я берег ее по мере сил.

Но новости с экрана и в газете…

И я, увы, ее похоронил.

Сестре Надежде верен был цветущей,

Лелеял и питал, как только мог.

Она погибла в Беловежской Пуще…

И я опять остался одинок.

Сказав "прости" бездушному Коварству,

И младшая сестра пришла - Любовь.

Я зря винить не стану государство,

С ней справились мамаша и свекровь.

Я уцелел случайно в катастрофе.

Могилы на далеком берегу!

Порой ко мне приходит…мать их…Софья.

Но Мудрости быть мужем не могу.

7. ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Здесь собрано несколько стихотворений, так или иначе посвященных вопросам изучения литературы и моему к ней (литературе) и к нему (изучению) отношению...

БАСНЯ О БАСНОПИСЦЕ

До Рождества Христова, говорят,

В Афинах жил один аристократ,

Весьма известный средь афинок

Любитель пышных женских спинок

Иль, скажем шире, нежных тел.

Однажды он отправился на рынок:

Купить себе рабыню захотел!

Но, видно, чем-то он прогневал Небо:

В тот день не завезли на рынок баб...

А тут ему кричит какой-то раб:

- Купи меня, хозяин, ради Феба!

- Купить? А что ты можешь, паренек?

- Поверь, я даром есть не стану хлеба,

Могу я многое, а басни - мой конек!

- Ну что же, басни - это славно.

Гостей ты будешь развлекать исправно,

Но только не ленился чтоб!

И жрать не дам, коль будет не забавно...

А как зовут тебя? - Эзоп.

___________

Известно нам, был выбор не напрасен:

Прославился Эзоп, фригийский раб.

Он с голодухи был на все согласен.

Ведь прежде не писал он басен

И просто в греческом был слаб.

Фригийцы шепелявят страшно:

Он был Е-жоп и строил башни.

ХУТОРСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Я в детстве

стал з-заикаться

от с-страха

Бля-благодаря

начитанной няньке.

Все-все вечера

п-проводил я

на х-ху-

На хуторе близ Диканьки!

П-Потом

это ч-чувство

б-было забыто,

С-Стало не страшно,

с-смешно скорей.

До чего ж хороши б-ба-байки из быта

К-Ку-кулаков и

к-ку-кустарей.

Подрос и понял:

чего бояться?

Люди опасней

черта ли,

бога ли...

Жизнь

куда удивительней,

братцы,

Самой крутой фантазии Гоголя!

Три ночи:

канун Ивана Купалы,

Под Рождество

и Майская ночь...

А сколько ночей

страна дрожала,

Зная:

никто не придет помочь.

Пропавшая грамота –

детский лепет:

Ну,

отсидишь

за халатность

три года.

А тут

Ни за что

тебе “вышку” влепят

И в газетах

пропишут,

что враг народа.

Вздымались к небу

великие стройки,

В острых лучах

пятилапой звезды.

А судьбы

вершили

птицы-тройки,

Любители

быстрой,

жуткой езды.

Да, страху

было тогда

в избытке,

Хоть сами были

в том виноваты...

Ну, кто теперь

носит

красные свитки?

Одни спартаковские фанаты.

Не может,

понятно,

Вакула известный

Быть конкурентом

ТУ или ИЛу.

Ведь лайнер-то у него

одноместный,

С мотором

в одну

нечистую силу.

Только представьте,

из этой шинели,

Из этого вот

рукава измятого,

Вышли

Синявские

и Даниели,

Вышли

Булгаковы

и Довлатовы...

Вот примета

времени нашего –

Нам скучно

читать

о сегодняшнем дне.

Книги

Саймака,

Асприна,

Сташефа

И прочие фэнтези

нынче в цене.

А знаешь ты

Вия?

Левка?

Солоху?

Чуба?

Панночку?

Пацюка?

Согласен:

Толкиен -

очень неплохо,

Но ты прочти

Рудого Панька!

А если

в одно

из похмельных утр

Кто-то

пасть раскроет

на Гоголя,

То мы такого

пошлём

на хутор

Не близ

Диканьки,

а близ Чернобыля!

ЖИЛ-БЫЛ ЗНАМЕНИТЫЙ ПИСАТЕЛЬ

Лев Толстой,

всемирный кумир,

Лавром увит,

окружен почетом.

Читайте

(завидуйте)

«Войну и мир»,

Если, конечно, поймете, про что там.

Настырный автор сквозь толщу томов

Твердит

про шашни

и драки нам.

Там есть графья:

Безухов, Ростов,

Князья:

Болконский с Куракиным.

Андрей Болконский,

ну просто король,

Решил на Наташе жениться...

А той понравился

Анатоль!

Известно,

дуры – девицы...

Андрей обижен,

воротит нос.

Наташа,

зная примеры,

Хотела прыгнуть под паровоз,

А вышла замуж

за Пьера.

Там есть Бонапарт,

и Кутузов есть...

Но скажем

не к чести Толстого:

Отважных гусар в романе

не счесть,

Но нет

о Ржевском

ни слова!

А знает каждый

из тех, кто не глуп.

Что Ржевский

зимой холодной

Срубил под окном у Ростовых дуб

На дубину войны народной.

В романе

событий – пестрый фон.

Людей – бесконечное крошево.

Есть там и друг,

Каратаев

Платон,

Но истины его

дешевы.

Три книги чтит современный мир:

Коран,

Камасутру,

«Войну и мир»!

ДОБРЫМ МОЛОДЦАМ УРОК

Мы все учились понемногу…

Теперь в любом краю земли

Мы вспоминаем ту дорогу,

Которой классику прошли.

Князь Игорь. Что могу сказать я?

Там ясно все: нелепо, братья…

Эраст бедняжку совратил,

Не педераст, но педофил…

Потом устроил Грибоедов

В стихах большую кутерьму:

Горюет Чацкий по уму,

Великосветский быт изведав.

И затвердили мы навек:

Онегин – лишний человек!

А Гоголь мчится птицей-тройкой…

(Но тройка все-таки не «два»).

Что делать, объясняет бойко

Нам Чернышевский-голова.

А что Толстой в «Войне и мире»?

Но серий там всего четыре,

И книгу можно не читать…

(Четыре - все-таки не «пять»)

Базаров, Головлев, Обломов,

Работник, сволочь и лентяй…

Муры напрасно не читай:

Ты не осилишь тех объемов.

А если помнишь имена,

Все остальное на хрена?

В те дни, когда в садах Лицея

Училось мирно наше вс`,

Никто не знал Хемингуэя,

И все забыли про Басё.

Наш век забит, наш век плачевен:

Есть Мураками, есть Пелевин,

Есть Борхес, Пикуль, Сименон,

И смерть, и ад со всех сторон…

Литературу учишь в школе -

Не трать ни сердца, ни души:

Ты сочиненье напиши,

А написал – чего же боле?

Ты лучше выдумать не мог:

В литературе ты знаток!

ТРИ МУДРЕЦА В ОДНОМ ТАЗУ.

на разные голоса

I

Так бывает спьяну или сдуру,

Или если Сталин дал приказ...

На высоком берегу Амура.

Три троцкиста сели в старый таз.

Под ночной грозой спустили в реку,

Даже в лодке в это время гроб,

И охране, и любому зэку

Было ясно: старый таз утоп.

Не грустите, братцы, утирая

С красных глаз напрасную слезу,

В эту ночь спасали самураи

Экипаж в пластмассовом тазу.

И живут теперь под солнцем Юга,

Позабыв морозы и туман,

Три троцкиста, три премудрых друга,

Рабинович, Кац и Зильберман.

II

Три мудрых рыболова за рыбкою пошли,

Отправиться решили подальше от земли.

Один заметил робко: - Садимся на баркас.

Другой сказал: - В коробку. А третий крикнул: - В таз!

Три мудрых рыболова отплыли в океан.

Вдруг тучи скрыли солнце, поднялся ураган.

Один сказал уныло: - Утопит, как собак...

Другой проныл: - Ветрило! А третий буркнул: - Мрак.

Три мудрых рыболова уходят в глубину,

Не вынес таз непрочный огромную волну.

Один сказал: - Наверно, нас всех ждет рай давно.

Другой вздохнул: - Таверна! А третий булькнул: - Дно!

III

Мудрец на воду таз поставил,

Раз путь их по морю пролег.

Второй был кормчий, шваброй правил,

И лучше выдумать не мог.

И третий знал морское дело...

Но, боже мой, как надоело

По мирной глади плыть в тазу.

Они устроили грозу.

Вот Север, тучи нагоняя,

Дохнул, завыл, и океан

Взрывает грозный ураган!

Швырнула таз волна большая,

Но мудрецы продолжат путь:

Нельзя в палате утонуть.

IV

Как ныне сбираются три мудреца

Проплыть сквозь моря-океаны.

До края решили дойти, до конца,

Увидеть далекие страны.

Без громких речей и торжественных фраз

Садятся герои в свой старенький таз.

Гроза сократила намеченный путь,

И таз их волной захлестнуло...

Но трем мудрецам не дала утонуть

Проплывшая рядом акула.

А будь понадежнее эта лохань,

Могли бы добраться и в Тьмуторокань.

Акула, к несчастью, была голодна

И слопала их не от злости.

Свершилось: до края, до самого дна

Дошли благородные кости.

V

- Люблю грозу, когда в постели,

А в море не люблю грозу! -

Три мудреца о том галдели,

Пустившись по морю в тазу.

Гремят раскаты громовые,

Вокруг и страшно, и темно.

И волны, будто бы живые,

Их тянут яростно на дно.

Ты скажешь: вот первопроходцы

Рискуют жизнью каждый раз...

Но мне прервать рассказ придется...

Ах, как непрочен старый таз!

VI

Темнеет тазик круглобокий

В тумане моря хмурым днем.

В грозу пустившись в путь далекий,

Три мудреца уселись в нем.

Танцуют волны, гром грохочет,

И причитает экипаж.

Увы, он мудрости не хочет,

Пусть лучше выбросит на пляж.

Под ними волны почвой зыбкой,

Над ними тучи в вышине...

А мудрецы пошли за рыбкой

И обрели покой на дне.

ВСТРЕЧИ РЖЕВСКОГО С ИЗВЕСТНЫМИ ЛИЦАМИ

I

Это – страничка из дневника, случайно обнаруженная в книге из библиотеки Ираклия Андроникова. Запись сделана, по-видимому, рукой поручика Дмитрия Ржевского. Начертание буквы У в слове «обеду», Й - в «неизменный» и Х - в «хочу» совпадают с аналогичными начертаниями в короткой записи, собственноручно выведенной поручиком Ржевским на стене полкового сортира.

Monsieur Онегиным к обеду

Любезно нынче приглашен,

Дал слово чести, что приеду,

И вот помчался я к Talon.

В своих пристрастьях неизменный,

Люблю ростбиф окровавленный,

И поглощать его легко

С Аи, Бордо иль Veuve Clicquot.

Онегин говорит: «Послушай,

Услугой равной отплачу,

Но познакомиться хочу

Я с Чаадаевым». «С Петрушей?

Вот пустяки. Без лишних слов

Тебя представить я готов.

Но ты скажи, зачем тебе-то

Сей фанфарон и психопат?»

«Я от тебя держать секрета

Не стану, Ржевский: ты мне брат.

Я, Пестель, ты и Чаадаев

Поднимем меч на негодяев,

Союз дворян возглавим мы.

Нужны нам светлые умы:

Ты, Ржевский, человек не лишний,

Любимец женщин и гусар...

Увы, на этом месте четкая запись обрывается. Дальнейшего, очевидно, не смогли прочесть ни специалисты графа Бенкендорфа, ни почерковеды из КГБ, ни даже сам Ираклий Андроников.

II

Подлинная и правдивая история, рассказанная поручиком Ржевским, но записанная со слов Иеронима Карла Фридриха фон Мюнхгаузена. Обычная лексика поручика адаптирована для гусарынь.

Пройтись я вышел на нарядный Невский,

Толкнул кого-то, говорю: «Pardon,

К услугам Вашим. Я поручик Ржевский.

С кем честь имею?» Он в ответ: «Барон

Мюнхгаузен. Я вижу, вы ахтырец.

Я счастлив встрече. Вот моя рука!

Когда-то я носил такой мундирец

И был гусаром Вашего полка.

По-прежнему без промаха стреляю.

Недавно я с ружьем с охоты шел.

Вдруг вижу утки. Сунул шомпол в ствол...

Ба-бах! И насадил на шомпол стаю!»

«Ну, слышал я немало ахиней,

Но с детства не терплю подобных шуток.

Мой шомпол, сударь, вашего длинней,

Но он на дам заточен, не на уток.

Я не хвастун, но милых дам пять-шесть

Достать позволят опыт и сноровка!»

«Поручик, Вам известно слово ЧЕСТЬ?

Мне, старику, и слушать Вас неловко».

«Барон, Вы заступаетесь за дам,

И в этом правы, я себя шельмую

И искренне стыжусь порою сам,

Что не хватает силы на седьмую!»

МИР, ТРУД, МАЙ

Вильям Шекспир: Отелло, Гамлет, Лир,

История Ромео и Джульетты

И звонкие, прелестные сонеты

Волнуют и сегодня этот МИР.

Пусть короли его – незнатный люд,

А их короны сделаны из жести,

Защите доброты, любви и чести

Он отдавал свой вдохновенный ТРУД.

Для нас поэт открыл волшебный край.

Там Калибан бессилен пред Просперо,

Там воздается мерою за меру,

Там шутят, там поют, там вечный МАЙ.

МАЙ светит,

кормит ТРУД,

и дорог МИР.

Да будь благословен Вильям Шекспир!

8. СОНЕТЫ, РОНДО, ТРИОЛЕТЫ, БУТЕРБРОДЫ

И ПРОЧИЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ

Я не стану объяснять, что такое сонет, триолет, рондо. Тот, кто этого не знает, легко найдет нужные сведения в Сети и разберется сам. Иногда, чтобы жизнь медом не казалась, нужно писать акростихи, но о них мы ещё поговорим подробнее. Иногда приходится сочинять тавтограммы, то есть стихи, все слова которых начинаются на одну и ту же букву, а иногда то, что в клубе условно называют аллитерациями: тогда одна и та же буква должна встречаться в каждом слове, кроме союзов и предлогов. Иногда приходится готовить «бутерброды»: ведущий задает тему, максимальное количество строк и дает две известные, но совершенно не связанные между собой цитаты, которые служат первой и последней строкой. Очень важно, чтобы вся эта изощренность была технически безупречна и не казалась вымученной. Я старался...

СОНЕТ О ТЕЩЕ

Достоинств у моей супруги тьма,

Но к ним не отнесешь ее мамашу.

- А как зовут, простите, тещу вашу?

- Да кто ее зовет? Придет сама.

Придет, как лихорадка, как чума...

Нам завещал Сократ цикуты чашу,

Но я уж лучше пивом пытку скрашу,

Чтоб не сойти от слов ее с ума.

Порою трудно угодить эстетам:

Они пьют пиво ледяное летом

И любят подогретым в феврале.

К вещам я отношусь намного проще:

По мне и жигулевское, и теща

Милей в холодном виде на столе.

ГУСАР, ОН И В АФРИКЕ ГУСАР

Ты по служебной надобности даром

Проедешь от Алжира до ЮАР,

А то, дыша бензиновым угаром,

Вдруг из Парижа двинешься в Дакар.

Как туарег, побродишь по Сахарам,

И посетишь Судан и Занзибар...

Но ты всегда останешься гусаром:

Гусар, он даже в Африке гусар.

Покажутся девчонки черноваты -

Поймаешь антилопу, коль охота.

А если выпьешь, даже не одну!

Наступит день, воротишься до хаты

И будешь хвастать, публикуя фото:

Смотрите, как я антилопе гну...

ОСЕННИЙ СОНЕТ

Кружится над землею листопад,

Дорожки позолотой покрывая.

К одним приходит праздник урожая,

К другим – пора подсчитывать цыплят.

Где ласковый апрель? Где прелесть мая?

Осенние дожди в стекло стучат…

Но непогодой обнаженный сад

Весной листва оденет молодая.

Неудержим природы хоровод,

Восхищены мы вечной красотою.

А осень, завершающую год,

Недаром называют золотою.

Она порой уныла и грустна,

Но мы-то знаем, что придет весна.

ТАК НЕ БЫВАЕТ!

сонет-небылица

Его зовут «Всевидящее Око»,

А я с бокалом за столом хорош...

Он тоном снисходительным пророка

Сказал мне: «Ты от жажды не умрешь».

В его словах нет никакого прока,

Цена им – за полсотни медный грош!

Не буду пить! И пусть умру до срока,

Но докажу, что прорицанье – ложь.

Все это чепуха и небылица:

Не прикоснусь к тому, что может литься.

Нет истины в пророчестве ни в чьем!

Уже вторые сутки сохнет в глотке,

Но я сижу с большой бутылкой водки,

От жажды умирая, над ручьем.

ПО УСАМ ТЕКЛО...

Растит усы гусар не для парада.

И хоть за ними хлопотен уход,

Но стоит самых тщательных забот

Окрестных дам утеха и отрада.

Усы щекочут там, где это надо,

В томленье дама приоткрыла рот...

И усача испытанного ждет

За труд и опыт дивная награда.

А вот в бою усы нам не нужны:

Они, как ментик, просто украшенье,

А на войне, увы, не до красы.

Но мы признать по совести должны,

Что с милой дамой в сладостном сраженьи

Оружия нет лучше, чем усы.

ХВАЛУ И КЛЕВЕТУ ПРИЕМЛИ РАВНОДУШНО

сонет Цурена*

Как лист увядший падает на душу,

Пока за дело не взялась метла,

Так для меня и ругань, и хвала

Лапшой остывшей валятся на уши.

Как может оценить мои дела

Тот, кто умеет только бить баклуши?

Известна мне цена хвалебной чуши,

И безразлична жалкая хула.

Сюсюкают одни: «Вы гениальны!»

Другие улыбаются печально,

В своих оценках источая яд...

Стараетесь напрасно, дорогие:

Я убежден, ни те и ни другие

Не думают того, что говорят.

____________________________________

*Цурен - это арканарский поэт. И поэт, и государство придуманы братьями Стругацкими в романе «Трудно быть богом». Тяжка судьба творческих людей в тоталитарных государствах, и от сонета, написанного Цуреном, осталась только одна первая строка: «Как лист увядший падает на душу...». Многие пробовали продолжать его. Пришлось заниматься этим и мне. Да еще тему дали: «Хвалу и клевету приемли равнодушно»...

СКАЖИТЕ: ДА!

Наивным может показаться это,

Но отправляю приглашенье Вам,

Хотя теперь не чтят прекрасных дам,

Не уважают правил этикета.

Я нужные условия создам.

Надеждою душа моя согрета.

Я с нетерпеньем жду от Вас ответа,

Чтоб разделить заботы пополам.

Надеюсь я, что Вы с утра придете.

Я в это время, правда, на работе,

Но у соседей будет ключ для Вас.

Мне, право, даже спрашивать неловко,

Но за уборку, стирку и готовку,

Скажите, сколько Вы берете в час?

Я ВСТРЕТИЛ ВАС, И ВСЁ*

I

Манит в дорогу вешний аромат.

Ведут нас в даль зеленые тропинки.

Весны Священной сладкие картинки

Нам и любовь, и подвиги сулят.

Три наглеца мне встретились подряд,

Я с каждым разобрался в поединке.

Такие схватки – только для разминки:

Заранее известен результат...

Внезапно встреча с милою актрисой,

Рыжеволосой юною Алисой...

Улыбки, взгляды, острый язычок!

- Навеки Ваш, Алиса! Нет сомнений,

Я встретил Вас, и всё! Порой весенней

С любовной песней гибнет Колобок.

II

Как долго я мечтал о встрече с Вами...

Рассвет весенний, яблони в цвету.

Но сладкую, заветную мечту

Не выразить банальными словами.

Жгло душу мне любви безумной пламя,

Боготворил я вашу красоту,

Все думал, как наедине прочту

Свой пылкий мадригал прелестной даме...

Пылал я страстью к Вам не год, не два...

Шумит опять весенняя листва,

Сбылись мечты: Вы, наконец, со мною!

Май за окном, но счастья в сердце нет.

Я встретил Вас. И всё... Весна весною,

Но нам, дружок, по восемьдесят лет.

____________________

* Это сонеты обоих моих гусар.

ЛЕВ И БЛИЗНЕЦЫ

Несовместимы Близнецы и Лев:

Двойняшкам вовсе незнакома злоба.

Они дружить обречены до гроба,

А Льву присущ неукротимый гнев.

Да, Лев, на первый взгляд, гораздо круче,

С густою гривой, с гордой головой...

У Близнецов, понятно, нет такой,

Зато их две, а это много лучше!

Для верности еще раз повторим,

Чтоб каждый навсегда запомнил четко:

Несовместима с коньяком селедка,

А с Близнецами Лев несовместим!

Одна возможность совместить их есть:

Лев может Близнецов спокойно съесть.

ОТРАВА ЛЕГКОМЫСЛИЯ

сонет-бутерброд*

Когда б вы знали, из какого сора

Грядущее подмигивает нам…

А мы живем, не веря вещим снам,

Не изучая звездного узора.

Нас тешат ласки наших милых дам,

Мы пьем коньяк и любим вкус кагора,

Не думая, что станет с нами скоро,

Счет не ведя утратам и годам.

Отведав легкомыслия отраву,

Не верим, что промчатся дни весны…

Нам выбирать, а жребии равны:

Мы рождены для творчества и славы,

Для пьянок и любовной чепухи,

Как рыба – для полета и ухи!

_______________________

*Нам было предложено написать «бутерброд» не длиннее шестнадцати строк. Первая строка должна звучать «Когда б вы знали, из какого сора...», а последняя – «...Как рыба для полета и ухи» . Я написал три работы, и одна из них оказалась сонетом. Далее следуют и две остальные.

ЗАЧЕМ ТЫ ЖИВЕШЬ?

второй бутерброд

Когда б вы знали, из какого сора

Слепил Адама Бог в начале лет,

Давным-давно бы прекратились споры,

Есть цель у нашей жизни или нет.

Был создан человек во время оно,

Чтоб слыть святым и совершать грехи,

Как птица - для хожденья и бульона,

Как рыба – для полета и ухи!

О, МИЛЫЕ ПЛУТЫ...

и еще один

Когда б вы знали, из какого сора

Несметные богатства достают!

Ты за руку порою схватишь вора,

Но вряд ли попадется ловкий плут.

Гусар кокетку уболтает ловко,

Но все равно не женится – поверь.

Нас водит за нос милая плутовка:

«Динамо крутит!» – говорят теперь

Плут Бендер: стелет мягко, спится жестко.

Плут Фигаро изящен, как стихи.

Есть плуты для тюрьмы и для подмостков,

Как рыбы для полета и ухи.

НЕСКРОМНОЕ ВОСПОМИНАНИЕ*

Блеск. Веселье. Молодости повесть.

Сказочная радость – маскарад.

Перестань стонать про стыд и совесть,

Скроет все старинный сонный сад.

В скрытой кипарисами беседке

Спрятались пастушка и сатир.

В голосе насмешка у соседки:

- Бросьте предисловия, мессир!

Скинем все. Пусть остаются маски.

Тесно-тесно слиться и упасть!

Сладки стоны и бесстыдны ласки,

Беспощадна яростная страсть.

Быстрые июльские рассветы,

Свежесть соловьиных серенад...

Сохранит прелестные секреты

Юности услада – маскарад.

______________________________

*А это аллитерация – сплошное ССССС

И ДАМА, И ГУСАР

рондо

Друзья, как странно быть гермафродитом,

Взирая жадно с равным аппетитом

На стройных дам и мощных мужиков.

Тех и других ты просто съесть готов,

Но все равно, увы, не будешь сытым.

Поешь ты серенады Маргаритам

И ждешь от дон Жуанов нежных слов.

Какую предпочесть из двух основ?

Друзья, как странно...

Останутся они, как не трынди там,

Уютной бабой, мужиком сердитым,

А ты двупол, хотя не двухголов...

Заменишь и кобыл, и жеребцов,

Жаль, уступаешь им по габаритам.

Друзья, как странно!

УСЕРДНЕЙ С КАЖДЫМ ДНЕМ ГЛЯЖУ В СЛОВАРЬ

кольцо триолетов*

Усердней с каждым днем гляжу в словарь,

А в книгах все яснее фигу вижу.

Нет ярких слов, хоть сто томов обшарь.

Усердней с каждым днем гляжу в словарь:

Хочу понять, какая это тварь

Со словом обращается бесстыже.

Усердней с каждым днем гляжу в словарь,

А в книгах все яснее фигу вижу.

А в книгах все яснее фигу вижу,

В поэмах и романах наших лет.

В них мысли скудны, уровень все ниже.

А в книгах все яснее фигу вижу:

Не застилает взгляда мутной жижей

К векам ушедшим странный пиетет,

А в книгах все яснее фигу вижу,

В поэмах и романах наших лет

В поэмах и романах наших лет

Мне вымыслы и рифмы надоели.

Слова поблекли, потеряли цвет

В поэмах и романах наших лет,

Не говоря уж про язык газет

Со сладостью дешевой карамели...

В поэмах и романах наших лет

Мне вымыслы и рифмы надоели.

Мне вымыслы и рифмы надоели!

Усердней с каждым днем гляжу в словарь:

Познания ведут надежней к цели.

Мне вымыслы и рифмы надоели...

А дни летят, сплетаются в недели,

Стареешь ты, гусарь иль не гусарь!

Мне вымыслы и рифмы надоели.

Усердней с каждым днем гляжу в словарь.

_____________________________

*Не существует такой формы, которая называется «кольцом триолетов». Просто, вместо одного заданного триолета, я написал четыре, соединив их таким образом, что последняя строка одного становится первой строкой следующего. Последняя строка последнего совпала с первой строкой первого, и кольцо замкнулось.

ТОПИТЬ КОТОВ

триолет

– Совершенно ясно, – подтвердил кот, забыв свое обещание стать молчаливой галлюцинацией, – теперь главная линия этого опуса ясна мне насквозь. Что ты говоришь, Азазелло? – обратился он к молчащему Азазелло. – Я говорю, – прогнусил тот, – что тебя хорошо было бы утопить.

М. Булгаков.

Топить котов для Сатаны не дело!

Ты мелкий бес, и мелок твой совет.

Ну что ты говоришь мне, Азазелло?

Топить котов для Сатаны не дело!

Забавнее отправить босса тело

На дно без акваланга…и привет!

Топить котов для Сатаны не дело!

Ты мелкий бес, и мелок твой совет!

КАЖДЫЙ ХОЧЕТ НА ВЫСОКИЙ ПЬЕДЕСТАЛ

триолет-тавтограмма

Повыше по приступкам пьедестала

Полез, поправ противника пятой…

Подняться победителю пристало

Повыше по приступкам пьедестала.

Прославленный пристрастной похвалой,

Поэт, презрев позорные провалы,

Повыше по приступкам пьедестала

Полез, поправ противника пятой…

АХ, ЛЕТО КРАСНОЕ...

рондель*

На все календари мне наплевать!

Мне всё равно, какое время года:

Унылая осенняя погода

Или весны зеленой благодать...

Уютный свет, удобная кровать.

Пусть за окном беснуется природа...

На все календари мне наплевать!

Мне всё равно, какое время года.

Да, летом много откровенней мода.

Соблазн велик! Но и зимою, глядь,

Со мною ты! И мне дана свобода

Расстёгивать, снимать и целовать...

На все календари мне наплевать!

ЗИМОЮ ЛЕТА...

рондель*

За что так любит зимы человек,

Понятно даже малому ребёнку.

Для дамы - случай показать дубленку,

А для детишек радость - чистый снег...

Румянец ярче роз и санок бег,

И пламень голубой над крепкой жжёнкой...

За что так любит зимы человек,

Понятно даже малому ребёнку.

Зато и лето - время ласк и нег,

И трели соловьиные так звонки.

На пляжах полуголые девчонки,

И солнце нам полезней всех аптек...

За что так любит зимы человек?

* Это так называемые «летние» рондели обоих моих персонажей

9. АКРОСТИХИ

Акростихи возможны в любых строфах. Всли читать подряд первые буквы каждой строки, и они образуют осмысленное слово или даже фразу, то это и есть акростих. Фокус, сам по себе, нехитрый. Нужно только, чтобы все слова естественно стояли на своих местах и не вызывали ощущения подстроенности, нарочитости. Акростих хорош в том случае, когда вы замечаете его, только если вас об этом предупредили.

СТАКАН САМОГОНУ*

Среди друзей за праздничным столом

Ты пьешь коньяк, вино иль просто пиво.

«Алкаш!» – звучит, пожалуй, некрасиво.

«Кутила» - вроде тоже не о том.

А немцы столько пить без перерыва

Не в силах вовсе. Разве что втроем

Стакан осилят. Тоже мне, объем!

А каждому из нас ведро не диво,

Мы водку пьем, и спирт, и самогон,

Одеколон, лосьон и политуру...

Горит у нас любой сухой закон.

О, Ганс весьма серьезная фигура!

Но коль со мной решил тягаться он,

Умрет, хлебнувши самогону сдуру.

_________________________________

*Начинаю этот раздел сонетами-акростихами. Если я выношу в заглавие слова, которые читаются по первым буквам, то подчеркиваю их.

О, ПРИХОДИ СКОРЕЕ...

О, приходи скорее, командор.

Прекрасных дам на свете слишком много.

Решив отведать всех по каталогу,

Исполнить не успею: форс-мажор!

Хотите ощутить мою тревогу -

Оставлю вам в наследство свой прибор.

Достойно он служил мне до сих пор,

Исправно к раю находил дорогу.

Согласен, что изысканней, друзья,

Как Дон Кихот вздыхать о Дульсинее,

Однако женской плоти жажду я,

Рискуя жизнью и от страсти млея.

Есть дама-смерть, минута, но моя..

Ее зову: О, приходи скорее...

ПРЕДЕЛ ИЗВЕСТЕН

Пиши стихи и сердце ей отдай,

Рискуя жизнью, не щадя здоровья.

Ей ни к чему «все это пустословье»,

Давно уж с милым в шалаше не рай.

Едва ли увлечешь ее любовью:

Любить – люби, но рук не распускай.

И ей чужой по вкусу каравай,

Зато...дружить не станет со свекровью.

Вот, наконец, и ночь, и вы в постели.

Ее не трогай, у нее мигрень.

Скажи, ведь так уже не первый день...

Тебя все это тешит, в самом деле?

Е**на мать! Куда же ты глядел?

Нет, это не предел, а беспредел.

ГЕНЕРАЛИССИМУС

Гром славы, гром победы раздается!

Ему сдается гордый Измаил.

Науку побеждать он изучил,

Европа знает имя полководца.

России власть он мощно утвердил,

А эта честь не всякому дается.

Легко с иного слезет позолотца,

Иному просто не достанет сил.

Считать врагов не надо, бить их надо!

Солдаты! Натиск, быстрота... В штыки!

И чудо-богатырь сквозь канонаду

Марш-марш на вражьи грозные полки.

Ура! Победа! Враг разбит и смят!

Суворов так учил своих солдат.

ПЕРЕВОД НЕ НУЖЕН

Пардон, мерси и, скажем, генацвале,

Естественно, по-русски не звучат.

Русисты возмущенные ворчат,

Едва в конце письма поставишь Vale.

Взгляни в словарь, найдешь ты там едва ли

Отборный, несомненно русский мат.

Да, говорят, язык у нас богат,

Но мы богатство это промотали.

Европа и нашествие татар

Нам дали юбки, флаг и тротуар,

Улан, драгун, гусар и гонорею...

Живая речь содержит чудеса.

Ей слов исконных кажутся милее

Наречий незнакомых словеса!

АКВАЛЛИТЕРАЦИЯ*

водный сонет-аллитерация-акростих

Армады пестрые, форштевней прочный ряд,

Корветы быстрые и гордые фрегаты...

В закрытых трюмах мрак, а пряности хранят

Американских гор и прерий ароматы.

Лазурь морских портов и пристаней парад:

Ливорно, Ливерпуль, Мадрас и Эмираты...

Играючи, берет на абордаж пират

Торговый бриг и груз - пиастры и караты.

Европа, Африка, Босфор и Гибралтар, -

Романтики призыв, страницы Верна, Грина...

Арктический мороз иль тропиков пожар.

Царицею морей проходит бригантина.

И в грезы погружен, очерчен кругом чар,

Я кораблей реестр прочел до середины

____________________________

*Этот конкурс был назван конкурсом акваллитераций, потому что следовало писать стихи-аллитерации на водную тему. А мне захотелось добавить к условиям еще и форму сонета и акростих.

НО ЧТО ДАНО МНЕ В ЩИТ ВПИСАТЬ?*

I

Нахраписты в сраженьях великаны,

А щит и меч им заменяет вид.

Швыряет камень из пращи Давид...

Еврей, а попадает, как ни странно.

Драчун и дылда Голиаф убит.

Его несут четыре капитана.

Лиха беда, Израиль постоянно

От бед хранит шестиконечный щит.

Представь себе, противник твой – верзила,

Ругатель и задира Голиаф!

А тут важней умение, чем сила...

В лоб камнем точно между глаз попав,

Остановись со вздохом у могилы,

Ему шепни любезно: «Ты не прав!»

II

Не спрячет душу от обиды щит,

А плоть зато убережет от раны.

Шершавой бычьей шкурою покрыт,

Едва вмещает он твой герб чеканный.

Девиз твой, словно гром, врага разит.

Его кричишь ты, в бой кидаясь рьяно...

Лиха беда, но гордых слов гранит

От бед хранит надежней талисмана.

Пусть враг силен, но рядом верный друг,

Рука тверда, и предков щит с тобою,

А грозный меч описывает круг.

Вперед! Пришла пора! Оружье к бою!

Отбросив недруга, пятой поправ,

Ему с улыбкой скажешь: «Ты не прав!»

______________________________

*Это cонеты обоих моих гусар. Для акростиха была задана фраза «Наше дело правое», а тема называлась «Но что дано мне в щит вписать?»

МЕНЯ ЗОВУТ НИКТО

Меня смешат все те, кто имиджем встревожен:

Его не трогают, но к драке он готов.

Нет, я не фанфарон, и ради пустяков

Я боевой клинок не вынул бы из ножен.

Зачем же мне пугать оружьем дураков,

Отвагу тем являть, кто слишком острожен?

Вооруженный спор с неравным невозможен.

Удар не нужен там, где хватит силы слов.

Ты мимо проходи, не глядя в размышленье

На мосек, лающих в собачьем окруженье,

И спрашивай всегда, вступая с равным в бой:

«Как Ваше имя? Знать хочу его недаром!»

Тогда, поняв, что враг достойный пред тобой,

Ответь спокойно на любой удар ударом!

ИЗ ЛЕСУ ВЕСТИМО*

Мы в лесочек не пойдем...

Осенних листьев золотой ковер

Таит в себе лесные ароматы.

Как хорошо вдвоем брести куда-то,

Увидеть неба голубой шатер.

Деревья не в шеренгах, как солдаты,

А дремлют группкой, кончив разговор,

- Да, хорошо бы развести костер,

Расположиться как-то до заката.

Одни мы здесь, и лес сегодня наш!

Вот погоди, я выстрою шалаш... -

И вдруг твоя мечта, твоя красотка

Шепнет в ответ: «Какая ерунда!

Костер...шалаш... Да что я, идиотка?

Иди ты лесом, знаешь сам куда».

_____________________________________

*А здесь заглавие сонета и слова, читающиеся по первым буквам, дополняют друг друга: «- Откуда дровишки? – Из лесу, вестимо...»

СИЛА СИЛУ ЛОМИТ,*

Атаки за атаками гремят...

Ура! Мы ломим. Вражья сила гнется!

Мы победили. Слава полководцу!

Солдату тоже... Но при чем солдат?

Убитых много? Это как придется.

Молчат могилы, и не счесть утрат.

О павших горе скрыто позолотцей.

Мир завоеван! Важен результат.

Для нас, живых, одна на всех победа.

Рыдает за стеной вдова соседа...

У мудрых против лома есть прием.

Жить в мире можно весело и дружно,

И силой никого ломить не нужно:

Ты покоряй сердца людей умом.

_________________________________

*После заглавия, соответствующего заданной теме, не случайно стоит запятая: мысль продолжается первыми буквами каждой строки. «Сила солому ломит, а ум с умом дружит».

НАПОЛНИМ ЧАШИ

Не вам учить меня, как надо пить вино!

Авось напьюсь и сам, без ваших указаний.

Портвейн, шампанское, мускат и мукузани

Освоил я давно и полюбил равно.

Люблю я ром, и джин стоит по праву в списке.

Не вам учить меня, что пить, когда и как.

И выпить кальвадос могу или коньяк,

Мне подойдут сакэ, текила или виски.

Чем чача и арак горилки той вкусней?

А, в крайнем случае, готов я пить и водку.

Шартрез, бенедиктин ласкают нежно глотку,

И каждому из вас рекомендую: Пей!

КОНТР – АДМИРАЛ

Корабли у причала недолго стоят.

Океан их встречает то штормом, то штилем.

Но им нужно немного: семь футов под килем,

Точный курс и в корму неизменный пассат.

Рассекают волну боевые фрегаты,

Акробаты-матросы по вантам ползут.

Для мужчин безопасное дело - не труд.

Моряки неслучайно лихие ребята.

И на мостике крепко стоит Старый Грог,

Резкий, словно клинок, и мгновенный, как пламя,

А иначе не сладишь с морскими волками...

Ласков дома, на палубе грозен и строг!

КОНЕЦ СВЕТА*

I

Когда-нибудь, сейчас или потом,

Он все равно наступит, наш финал.

Но мы сидим сегодня за столом,

Едим, и пьем, и весело поем,

Целуем женщин, и звенит бокал.

Спокойно мы, друзья, вперед глядим,

Великая награда – быть людьми.

Ей Богу, человек непобедим!

Так выпьем же за тех, кто был любим...

А может быть, и будет, черт возьми!

II

Конец, друзья, конец всему,

Он для живущих жуток.

Но прежде, чем уйдем во тьму,

Есть несколько минуток.

Цените наш прощальный пир,

Смешна друзьям тревога.

В тартарары несется мир,

Ему туда дорога.

Теперь я пью за вас. Ура!

А наш Гусарский Клуб да здра...

_______________________

*И здесь представлены акростихи обоих моих гусар.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Необязательное пояснение

I Просто стихи

1. Гусары мы!

2. Покуда есть на свете дураки

3. За миллиард лет

4. Под окнами

5. Праздник, который всегда с тобой

6. Мадригалы

7. Люблю жену в начале мая

8. В Персии такие ж точно куры

9. Богохульное объяснение

10. Королевич и царевна

11. Ночь любви

12. Ночь страсти

13. Призрак бродит...

14. С любимыми не расставайтесь

15. Четырнадцать строк к четырнадцатилетию

16. Влюбленный шахматист

17. Грезы царевны-лягушки

18. В альбом NN

19. Баталии, разъезды, мундиры, женщины...

20. Я пью, мне все мало

21. Моя коллекция

22. Порвали парус

23. За все, за все тебя благодарю я

24. Как хорошо быть внуком

25. Убить дракона

26. Отрезвить дракона

27. Два путешествия в прошлое

28. А в это время Бонапарт...

29. Зима. Хрестьянин торжествует

30. Не линяет только солнечный зайчик.

31. Не-избе-жность

II Ну как не запеть?

Марши

32. Эта тихая и чудная суббота

33. Марш о полку Игореве

34. Марш по секрету

35. Тараканий марш

Блюзы

36. Одесский блюз

37. Полковнику никто не пишет

Романсы

38. И место для политики на свалке

39. Сон в...руку

40. Ух, найти бы кого-то

41. Отцвели тюльпаны

Гимны

42. Песня крутых перемен

43. Слава медицине

44. Бьемся-стараемся

Колыбельные

45. Спи, мой дисплейчик родной

46. Та самая колыбельная

47. Вишневый сад

48. А мы шагали...

49. Бессонница. Гомер. Тугие паруса

Проснись и пой!

50. Как гладиаторы времен упадка Рима

51. Cherchez comme a la guerre

52. Ну что такое рыцарь без любви?

53. Рекомендация домоседу

54. Пусть рядом всегда буду я

55. Уезды дрожат от солдатского флирта

56 Гусар – гусару брат

57. Мы гусары все равно

58. Гусарская серенада

59. Мадмуазель или Старая песня на новый лад

Танго

60. Элегическое танго

61. Трус не играет в хоккей (и футбол)

62. Школьное танго

63. Пророк Самуил отвечает на вопросы публики

64. Танцуют все!

III Баллады

65. Баллада о королях и королевах

66. Баллада об идиотах

67. Баллада о Робине Гуде и его молодцах

68. Фефекты фикции

69. Смерч в пустыне

70. Баллада о подвиге

71. Синяя крыса

72. Старые души продаем-покупаем

73. Незванный гость

74. Ученый гусар

75. О доблестях, о подвигах, о славе

IV Иннокентиады

76. Мэтры в метро

77. Ворон и ворОны

78. Толя в школе

79. Так ему и надо

80. Не каркай!

81. Black and White

82. Глупый пИнгвин

V Из восточной поэзии

83. Басня о баснописце

83. О женщина, изысканный сосуд

84. Что нам важней, красотки или вина?

85. Беседа любителей...восточной поэзии

86. Три девицы под окном

87. Должен быть мягким, как воск

88. Недолго нежил нас обман

89. Сказка – ложь

VI Эпитафии

90. Вот одинокая могила, где, как обычно, спят вдвоем

91. Два испанца благородных

92. Им пальца в рот не клади

93. Эпитафии старца

94. Семейная эпитафия

VII Литературоведение

95. Басня о баснописце

96. Хуторские размышления

97. Жил-был знаменитый писатель

98. Добрым молодцам урок

99. Три мудреца в одном тазу

100. Встречи Ржевского с известными лицами.

101. Мир. Труд. Май!

VIII Сонеты, рондо, триолеты, бутерброды и прочие развлечения

102. Сонет о теще

103. Гусар, он и в Африке гусар

104. Осенний сонет

105. Так не бывает

106. По усам текло

107. Хвалу и клевету приемли равнодушно

108. Скажите: Да!

109. Я встретил Вас, и все

110. Лев и Близнецы

111. Отрава легкомыслия

112. Зачем ты живешь?

113. О, милые плуты

114. Нескромное воспоминание

115. И дама, и гусар

116. Усердней с каждым днем гляжу в словарь

117. Триолеты

118. Рондели

IX Акростихи

119. Стакан самогону

120. О, приходи скорее

121. Предел известен

122. Генералиссимус

123. Перевод не нужен

124. Акваллитерация

125. Но что дано мне в щит вписать

126. Меня зовут Никто

127. Из лесу, вестимо

128. Сила солому ломит

129. Наполним чаши

130. Контр-адмирал

131. Конец света

2011

Виталий Колмановский