Получить забытый пароль
RSS
Нестареющий Фикрет Годжа
Бывает, когда переводы так же близки тебе, как собственные стихи. Это случается, конечно, чрезвычайно редко, но все-таки случается.
Я счастлив, что так у меня случилось много лет (много десятилетий!) назад с Фикретом Годжа. Первопричина тут, конечно, в оригинальных стихах – Фикрет – поэт сильный, своеобразный, парадоксальный. Талантливый и в жизни, и в стихах...
Сейчас мне кажется, что еще до того, как я познакомился с Фикретом, я видел его портрет, написанный Тогрулом Нариманбековым: изумрудные глаза на пол-лица и ощущение какой-то детской наивности (ему на портрете – лет 25), так вот - сочетание детской наивности и мудрости старца. Он же не случайно взял псевдоним Годжа – “Старик”.
Таким он был и в Москве, в Литературном институте, который всегда вспоминает с благодарностью. И с добрыми товарищами той поры дружба жива - яркий Евгений Сидоров, неповторимый Олжас Сулейменов – они уже классики, а заговариваешь с ними о Фикрете – молодые улыбки, молодые воспоминания.
О Фикрете Годжа многое сказано и написано. Он из той редкой категории писателей, которых действительно знает и любит народ. И сорок лет назад, куда с ним в Азербайджане ни зайдешь, его повсюду узнавали, и в прошлом году, когда мне посчастливилось приехать на юбилейный писательский съезд в прекрасный новый Баку,- картина была такая же. И певцы в ресторане, и уборщица, и случайные прохожие на улицах – все хотели подойти, пожать руку, обменяться хоть двумя словами... Как реагировал на это Фикрет? Никак. Он привык. Кажется, он удивился бы, если бы было иначе.
Он – народный поэт, он – заслуженный деятель, он – лауреат, он – первый секретарь союза писателей. Не могу сказать, что ему это не нужно – наверное, это не так. Но главное для тех, кто его знает – не ранги и не звания, а то, что он – Фикрет Годжа. И этим все сказано.
А ВОТ ТЕПЕРЬ – ИНТЕРВЬЮ
В ПРЕДДВЕРИЕ ЮБИЛЕЯ ФИКРЕТ ГОДЖА ОТВЕЧАЕТ НА ВОПРОСЫ
- Приближается твоё 80-летие. Есть какие-нибудь специальные ощущения по этому поводу?
- Я и сам всё ещё не верю. Напоминают о моём возрасте болезни, а я не верю! Пишут и говорят, что моё 80-летие приближается – иногда кажется, что это тоже специально, чтобы мне напомнить. Своего рода психологическая подготовка.
А в последнее время и внутри слышен голос: « Прислушайся! Подумай, может, правду говорят...» Ну что тут делать?
Каждый день бреюсь, чтобы избавиться от седой бороды, но не успеваю, готов уже сдаться.
И тут ты, мой давний друг, задаешь мне тот же вопрос... Сдаюсь!
Да, я, даст Бог, скоро отмечу 80-летие – вот тебе мои специальные ощущения.
- Ты пишешь стихи уже лет 70. Наверняка потому, что не можешь не писать... Но наверняка ты и задумывался о том, почему люди вообще пишут стихи. Почему же?
Я и вправду больше семидесяти лет пишу, и столько же лет думаю о том, почему и зачем люди пишут стихи. И до сих пор не могу понять...
- Вы с Анаром долгие годы успешно руководите Союзом писателей. Помню, в СП СССР в Москве руководили обычно такие люди, называвшиеся писателями, от которых в литературе ничего не осталось. В Азербайджане, к счастью, не так. Но поэт и руководитель – это две ипостаси очень разные. Как ты их совмещаешь?
- Видишь ли, мы с Анаром были друзьями задолго до того, как стали работать в Союзе Писателей, мы и на этой работе дружим, и, даст Бог, будем дружить, не занимая эти должности... Говорю об этом потому, что в нередко в разных странах руководители союза не дружили, и, насколько знаю, не дружат – ни до, ни после, ни во время... В этом, собственно, основная разница.
Что же до руководящей должности... Всю жизнь моим основным делом было писать стихи. Всё остальное – любые должности, любые ситуации были для меня вторичными – даже самому себе в ущерб.
Это – не работа. Это – как дыхание. А если ты дышишь, ты живешь. А если ты живешь – ты должен жить, как гражданин своей страны. Как работник. Как человек, приносящий пользу.
Вот этим я и занимаюсь в меру сил.
- Какую роль в твоей жизни играет то, что называют «высшим началом»?
- По моему, каждый человек – крохотная частица вселенского света. И в ней, в этой частице неземного света – суть жизни человеческой, без неё человек невозможен.
Жизнь моя подобна крохотному суденышку в необъятном океане неизведанного. Тот, о ком ты спросил - у руля. Он – капитан.
- Ты веришь в приметы – плохие или хорошие?
- Верю, верю, еще как верю...
- У тебя чудесная семья – жена Рая-ханум, замечательные дочери Гюлай и Гюнай, внуки... Какую роль семья играет в жизни поэта?
- Спасибо, что упомянул о членах моей семьи. Я им благодарен за всё и желаю долгой счастливой жизни. Только одно ты упустил, важное – стихи. Они тоже – моя семья. И им тоже я желаю долгой и счастливой жизни...
- Что бы ты хотел пожелать на пороге своего юбилея совсем молодым?
- Молодым я желаю оставаться молодыми как можно дольше. Пусть помнят: молодость – это единственный недостаток, который быстро проходит.
- Меня попросили предложить что-то из своих стихов и переводов в крупный российский литературный альманах. Рад сообщить, что твои стихи там встретили «на ура» и попросили еще – не спрашивая о твоих регалиях и должностях... Потому что стихи говорят сами за себя.
Но ты ведь привык к тому, что тебя читают за рубежами Азербайджана?
- Приятно, что мои стихи будут опубликованы в новом альманахе, выходящем в центре России. Я побывал во многих странах, стихи мои переводились на языки разных народов, а вот в Воронеже побывать не довелось. Так что теперь мои стихи там вместо меня появятся – чему я, конечно, очень рад.
- В Израиле твой юбилей собираются отметить творческим вечером. Ты ведь во многом способствовал созданию там филиала азербайджанской писательской организации?
- Мне очень понравился Израиль. Особенно Иерусалим. Как его ни называй, эта земля святая, она – под ногами Создателя. Три главные мировые религии имеют там начало – это не случайно.
И, конечно, для меня будет большим подарком, если там состоиться мой вечер.
- У тебя много песен. Читал разные цифры – то ли 300, то ли 500.
Песня и стихи – это вроде бы близко, но, мне кажется, совсем разное. А ты что думаешь?
- Ну да, у меня песен немало. Многие и теперь поют, иные позабыты... Вот сейчас вышло моё собрание сочинений в восьми томах. Весь седьмой том – песни. А в томе – около четырехсот страниц, вот и считай. Там, конечно, не все песни, но большинство. По песне на страницу.
Я их пишу, как стихи. Но у песен – другая судьба. Их не надо учить наизусть и декламировать. Их - поют. Вот и разница – иногда, огромная...
- Чувство, которое ты чаще всего испытываешь в эти предъюбилейные дни?
- Откровеннно скажу – очень хочу, чтобы этот юбилей прошел благополучно – и побыстрее. Ощущение такое, что это – вроде бы мой долг. Не знаю, кому и за что я должен.
Но – должен. И так живу.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
На этом, пожалуй, можно бы и закончить, тем более, что чувство долга, поэтически понятое – это и есть жизнь Фикрета.
Но – ещё об одном.
...Зайдя в кабинет первого секретаря Союза писателей Азербайджана, я увидел на стене портрет Назыма Хикмета.
Фикрет любит его стихи, он знал поэта при жизни, слушал его выступления...
А я подумал – как всё в мире связано. Я только за день до этого вспоминал в связи с Фикретом стихи Бориса Слуцкого, посвященные Назыму.
Я немало мотался по белому свету
Но о турках сужу по Назыму Хикмету...
И закончить сегодняшние заметки о Фикрете Годжа я хочу перефразированным финалом того любимого мной стихотворения:
Только так и судите народ – по поэту,
Только так и учите язык – по стихам.
Пожелаем здоровья и счастья Фикрету,
Чтобы голос его никогда не стихал!
От редакции Бакинских Страниц
Во-первых, мы присоединяемся ко всем поздравлениям, которые прозвучат в день юбилея, и хотим пожелать долгих лет, здоровья и радости вместе со всей семьей. включая стихи.
Во-вторых, большое спасибо Александру Романовичу Гричу, и ранее писавшем о Фикрете Годжа для нашего сайта, а теперь предоставившему ссылку на интервью в журнале Кольцо А СП Москвы. Интервью перепечатано с разрешения автора и журнала.
загрузка