“Жить без самозванства…”

Серьезные черты и несерьезные истории одной замечательной жизни

памяти Азиза Шахрияр оглу Киясбейли.

Александр Грич, Владимир Локшин 

Вступление журналиста

О Киясбейли я знаю уже лет 50. Никогда его не встречал, но слышал рассказы о нем и о его СКБ “НЕФТЕХИМПРИБОР” еще со студенческих времен.

Рассказы эти создавали образ яркого руководителя, которые иногда возникали в советской системе позднего периода. Такие, если уж пробивались – их было не остановить и делали они большие дела, о которых другие в тех условиях даже думать не могли.

Ракетчик Королев, онколог Блохин, офтальмолог Федоров…

Были руководители, которые умели преодолевать рутину окружающего и создавать новое – и за это их ценили, любили и боялись.

Киясбейли был, по рассказам, именно таков.

Мой близкий товарищ Володя Локшин, много лет работавший в СКБ у

А.Ш. Киясбейли Главным Контсруктором, недавно в застольной беседе в

Лос-Анджелесе принялся рассказывать о грозном Азизе, об СКБ, об общих знакомых…

Я попросил у Володи разрешения записать его истории.

Эти рассказы очевидца - самый чистый вид памяти. Не официальная дань высокому должностному лицу, не реверанс в сторону нужного человека, память неконъюнктурная, что ли – как ее назвать? Когда вспоминающий получает огромное удовольствие, просто вспоминая человека, каким он был. Каким выглядел или казался…Каким остался навсегда.

Так вот и сложились эти страницы – рассказы “технаря”- очевидца и заметки журналиста.

* * *

Если приглядеться – желание “остаться” - одна из главных черт, придающих смысл человеческому существованию. Глядишь, как борются за это люди, по сути, ничтожные, малозначащие – забавно становится… И интервью, и юбилеи, и громкие истории – лишь бы о них говорили.

И говорят… Но написал же гений – раз и навсегда –

Позорно, ничего не знача,

Быть притчей на устах у всех…

Человек, о котором рассказ, и при советской власти о популярности и признании меньше всего думал, и сейчас, при капитализме, его бы это вряд ли занимало. Он занимался делом.

Дело, которому он посвятил жизнь, носило прозаическое название “Специальное конструкторское бюро “Нефтехимприбор””, в просторечии СКБ “Нефтехимприбор”. И вряд ли был в Баку нашей молодости человек, даже совершенно не имеющий отношения ни к нефтехимии, ни к приборостроению, который не слышал бы об этой организации и ее руководителе – А.Ш.Киясбейли.

Вступление “технаря”

CKБ Нефтехимприбор было организовано в Баку в 1956 году для разработки и внедрения в производство приборов учета расхода и количества нефти и нефтепродуктов. Первым руководителями этого конструкторского бюро были способный и грамотный инженер Кямиль Мамедович Казиев - директором, а главным инженером - А.Ш.Киясбейли, работавший до назначения на этот пост руководителем технического подразделения на машиностроительном заводе им.С.М.Кирова.

После ухода К.М.Казиева на пенсию, СКБ возглавил А.Ш. Киясбейли. И из тривиального КБ, к моменту создания в 1965 году в СССР Министерства приборострения, организация стала уверена превращаться в наукоёмного лидера приборостроения СССР, наряду с такими корифеями приборостроения, как НИИТеплоприбор (Москва) и др.

Такое бурное развитие целиком и полностью являлось заслугой А.Ш. Киясбейли. Его организаторскому таланту, профессиональным знаниям и интуиции, его амбициям в самом лучшем понимании этого слова республика была обязана появлению этого необычного предприятия.

Ведь в то время профессиональных инженеров-приборостроителей и метрологов не готовил ни один ВУЗ страны и все наши знания базировались на тех основополагающих знаниях в техники, которые мы получали и совершенствовали учась в процессе работы. Недаром девизом СКБ было: “Думай, твори и дерзай!”

Киясбейли сумел создать в коллективе такую атмосферу, при которой было стыдно работать плохо, без самоотдачи. Именно по этой причине многие конструктора, уехав на постоянное место жительство в другие страны, смогли найти себя и продолжить работать по специальности.

Киясбейли была создана не просто научная или конструкторская организация - он создавал Фирму. И СКБ в конце его карьеры превратилось в крупное Научно-Производственное Объединение «Промприбор».

…Азиз Шахриярович Киясбейли никогда не занимался политикой, но объективно его работа способствовала росту и развитию научно-технической интеллигенции Азербайджана, а стало быть – приближала независимость страны. Нет сомнения, Киясбейли многое мог бы сделать и в независимом Азербайджане. Этого не случилось, он умер рано. Умер на работе.

Память о нем должна жить – просто потому, что таких людей не так много в любой стране, в любом народе.

…Мы открыли вездесущий интернет и не сумели найти даже ни одной фотографии А.Ш.Киясбейли. Книги - да, научные статьи и патенты – да, но ни одного фото, ни одного “неформального” материала. Только дружеский шарж одного из сотрудников СКБ тех времен Л. Генгриновича из архива бакинца А.Аграновского, который живет в Израиле и, кстати, много делает для сохранения памяти о людях и годах, – вот и всё.

Мы уверены, что это неверно. Поэтому и предлагаем сегодня читателям воспоминания об этом незаурядном человеке.

Мы публикуем их на “Бакинских страницах”, чтобы о нем прочли люди в разных странах мира.

И в Азербайджане, во имя которого он жил и работал, – в первую очередь.

Есть у нас с Володей Локшиным еще надежда, почти уверенность, что откликнутся с разных концов мира еще люди, знавшие Азиза Шахрияровича Киясбейли – сотрудники, знакомые, родственники.

И пришлют фотографии, документы, рассказы, которые дополнят наши скромные заметки.

Начнем не по порядку – по рассказам, как вспоминается.

***

…Его не так просто было застать в кабинете. Дима Азрикан, один из ведущих дизайнеров СКБ, устав спрашивать секретаршу Нину, у себя ли Азиз Шахриярович, решил разнообразить форму звонка.

И вот спрашивает (не зная, что он на громкой связи и Киясбейли в это время подошел в приемную:

- Нина, Азиз Усебяевич – Шахрияр?

Все замерли, потому что Киясбейли был человек крутой и за словом в карман не лез. Но тут пронесло…

- Шахрияр, господин Азрикан, Шахрияр, - ответил Киясбейли громко.- Можешь зайти, когда научишься нормально разговаривать…

***

Привычка или отличительная черта крупных советских руководителей того периода – он во всем до мелочей должен был разбираться сам.

Идет обсуждение нового проекта, Азиз Шахриярович задает вопросы, слушает соображения сотрудников. Если ему все ясно – вопрос решается немедленно.

Но если он прерывал совещание под любым предлогом – телефонный звонок, срочная встреча и просил всех оставить кабинет, нам было ясно, что у Азиза нет решения и он должен остаться в одиночестве для детального изучения вопроса.

И когда люди собирались у него снова, Киясбейли уже знал всё до тонкостей, до нюансов…

***

Он поднимал голос очень редко, но боялись его по-страшному. И когда раздавался звонок и Нина сообщала, что шеф вышел из кабинета – это было, как объявление боевой тревоги, все немедленно подтягивались, собирались, готовились.

***

При всей своей строгости, требовательности в работе и жесткости, Азиз Шахриярович был чрезвычайно внимательным и отзывчивым человеком, которому всегда можно было обратиться за помощью.Он помогал найти дефицитные лекарства для больного, устроить в больницу, помогал материально, если болел кто-то из родных, даже разрешал командировки, если решался вопрос здоровья.

Когда у Володи была назначена защита диссертации в Латвии, он пришел на прием к Киясбейли с просьбой дать отпуск за свой счет для подготовки к защите, а также с просьбой разрешить присутствовать на защите начальнику его отдела и одному из ведущих специалистов СКБ, не связаному с тематикой Володи.

Эти специалисты должны были в это время находиться в командировке в Москве и хотели присутствовать на защите, но без разрешения Киясбейли не имели права выехать из Москвы в Латвию.

Практически всем, кто защищал диссертации, работая в СКБ, Киясбейли оказывал подобное содействие.

Более того, сказал Володе:

- Я знаю, что тебе нужна помощь, поэтому передай начальнику отдела, чтобы он оформил тебе командировку на 45 дней.

Вскоре Володя пришел к нему с командировочным заданием для утверждения. Туда было вписано чуть ли не 5 городов с задниями, которые надо было реально выполнять.

Киясбейли нахмурился:

- Это что за художества? Ты скажи Сергею, что командировку я подписываю, а не он, так что пусть дурака не валяет…

Что касается просьбы коллег: - Ну, твой начальник, - это понятно,- буркнул Киясбейли. - Но не пойму - вот Н.(назовем так второго коллегу Владимира) каким краем к твоей защите причастен?

-Никаким. Просто предложили поехать, как группа поддержки, - ответил Володя.

А надо сказать, что Н. специалистом был отличным, а вот человеком достаточно сложным. Киясбейли покачал головой с сомнением: - Если ты хочешь, чтобы он поехал, я возражать не буду… Но - сам смотри…

Этого лаконичного предупреждения было достаточно, чтобы принять необходимые “меры безопасности” перед защитой. Пронесло.

***

Некоторые названия книг, где Киясбейли был соавтором.

Киясбейли А.Ш., Лифшиц Л.М. “Первичные преобразователи систем измерения расхода и количества жидкостей” , Азиз Ш. Киясбейли, Марк Е. Перельштейн “Вихревые измерительные приборы”, Азиз Шахрияр оглу Киясбейли, Лазарь Михайлович Лифшиц  “Счетчики и расходомеры жидкости с овальными шестернями”, Азиз Шахрияр оглы Киясбейли, Акрам Мехти оглы Измайлов, Владимир Михайлович Гуревич “Частотно-временные ультразвуковые расходомеры и счетчики”…

Много таких книг.

В СКБ народ был совершенно бакинский – смешение наций, языков и наречий -азербайджанцы, евреи, армяне, русские, украинцы.

Киясбейли не раз упрекали в руководящих инстанциях за то, что евреев среди руководителей отделов СКБ многовато.

Ответ был стандартным: “Дайте мне местные кадры их уровня – я их с удовольствием использую. А пока – пусть учатся и растут.”

***

Киясбейли относился к СКБ не просто, как месту работы. Для него СКБ было частью его жизни, его родным домом.

Он очень ревностно относился ко всем удачам и неудачам СКБ и даже в мыслях не допускал, чтобы имя СКБ было запятнано. Такого же отношения он требовал и от всех своих сотрудников, независимо от занимаемой должности.

В связи с этим вспоминаются два таких эпизода из жизни СКБ.

В 1972 году, Министерство приборостроения, выполняя решения ЦК КПСС, дало задание СКБ “Нефтехимприбор” на разработку счетчиков молока. Мы все во главе с Азизом Шахрияровичам, долго не могли понять, какое мы имеем отношение к дойке, молоку и т.д.

Но что делать, заказ был получен и со всей, присущей Киясбейли, ответственностью, началась работа над созданием прибора. По началу работа шла очень трудно, незнание технологии доения, конечно, сказывалось на доводке прибора. Сроки поджимали. Уже были назначены места проведения натурных испытаний по разным регионам страны. А прибора фактически не было. Была создана рабочая группа по доводке прибора.

Работа шла параллельно в СКБ и на местах. Мы, чередуясь, выезжали на место эксплуатации приборов на молочных фермах и проводили совместные испытания..

Так получилось, что в одну из командировок я уехал самостоятельно. Приезжаю на место и с ужасом узнаю, что в наше отсутствие была проведена серия испытаний, которая окончилась с настолько плохими результатами, что потребители приборов готовят письмо в министерство с предложением прекратить испытания, остановить дальнейшую разработку этих счетчиков силами СКБ “Нефтехимприбор” и привлечь другие конструкторские организации для решения этой задачи. Я моментально стал отзванивать Киясбейли, докладывая о случившемся. Ответ был краткий и очень жесткий: «Ты выехал на испытания, как полномочный представитель СКБ, используй все свои знания и опыт для того, чтобы имя СКБ не было запятнано. Сделай всё возможное и невозможное, чтобы данная серия испытаний была аннулирована и у нас здесь в Баку появилась отсрочка для доведения прибора».

Просто и понятно! Такие меры были приняты. СКБ получило отсрочку по времени, достаточную для проведения доводочных работ. Приборы прошли испытания и довольно долгое время эксплуатировались в сельском хозяйстве.

Азиз Шахриярович держал нейтралитет, молчаливо взирая нашу «драку», которая продолжалась не один день. Наконец, настало время, когда наш Мэтр высказал свою точку зрения:

- Я не хочу слыть ретроградом, поэтому тот, кто предложил современный метод, пусть его пишет и везет в головные институты Госстандарта на их рассмотрение, проверку и утверждение. И предупреждаю, раз вы так уверены в своей правоте, вы едете и возвращаетесь только с утвержденным документом, в противном случае пеняйте на себя.

И мы поехали. В головном институте Госстандарта, в кабинете Генерального Директора Э.Э. Зульфугар-Заде, собрались корифеи отечественной метрологии на совещание по данному вопросу. Э.Э. Зульфагар заде начал совещание со слов: «Товарищи, Вам будут сейчас доказывать новую методику с глубоким пониманием вопроса и яростью тигра, т.к. у работников Киясбейли альтернативы.

Нет! Они должны вернуться либо со щитом, либо на щите.»

Мы смогли утвердить методику и долгие годы этой методикой пользуются (по моему, по сегодняшний день).

Страны уже нет, а методика существует!

***

- Тофик! –остановил он однажды в коридор сотрудника. – Ты что, нездоров?

- Почему, Азиз Шахриярович?

Киясбейли подошел к нему поближе, понизил голос, чтобы окружающие не слышали…

- Нет, всё в порядке. Я просто подумал, что ты какой-то дрянью намазался, чтобы дурной запах заглушить.

- Новый французский одеколон, Азиз Шахриярович.

- Ну и пусть новый, только прошу тебя по секрету, не используй его на работе, ладно? Он удушливый какой-то.

Киясбейли обладал невероятной восприимчивостью к запахам.

Старые сотрудники это знали. И, если приходилось отмечать на работе день рождения или еще какое-то торжество, было верное средство, чтобы шеф не гневался: чеснок.

Достаточно было съесть дольку чеснока, и потом, открыв дверь кабинета, невинно спросить:

- Вызывали, Азиз Шахриярович?

И услышать в ответ негодующее:

- Вон из кабинета!

Впрочем, такое слышали только “свои”, те, которых Киясбейли любил, ценил и обращался по именам. С теми, к кому он обращался по фамилиям, он был при любых обстоятельствах официален и вежлив.

***

Киясбейли умел поддерживать в коллективе нужный тонус, он достигал баланса в отношениях, умел делать их теплыми, но не допускал панибратства.

Мог при необходимости и выгнать человека с работы, но чаще в воспитательных целях пользовался нетрадиционными методами.

О его поступках ходили легенды.

Был, скажем, такой случай – трое ведущих специалистов СКБ взяли привычку раз в неделю после обеда играть на работе в покер. Запирались у одного из них в кабинете – и засиживались допоздна.

Киясбейли однажды пригласил их всех вместе к себе.

Начал с обычных, рутинных вопросов, а потом спросил со значением:

• Вы вообще все вместе как себя на работе чувствуете?

Ответить было, естественно, нечего, все всё поняли, но, поскольку ничего конкретного сказано не было, прошло месяца два – и игры возобновились.

Как раз в это время должна была состояться научная конференция в Ленинграде. Туда поехала группа сотрудников СКБ, в том числе – и трое покеристов.

В первый же вечер Киясбейли вызвал их к себе в номер.

- Карты с собой?

И, отвечая на недоуменные взгляды, продолжал:

-Да вы несите карты сюда, не стесняйтесь. Я давно хочу посмотреть, на что вы способны в нерабочее время.

И начался покер на целую ночь. Играли… Играли на дорогие конфеты, которые закупили в буфете и разделили поровну.

К рассвету все фишки лежали перед Киясбейли. Он оглядел партнеров и подвел итог игре:

- Класс игры вам надо повышать. Но, если я узнаю, что вы это делаете в рабочее время – не обижайтесь. Я предупредил.

Вопрос о покере был снят с повестки дня навсегда.

***

Изысканно одевался. Не знаем, как это у него получалось в ту пору всеобщих советских стандартов. Тогда, бывало смотришь – партработники все в сереньких довольно добротных, почти одинаковых костюмах… Значит, партию итальянских костмов в их магазин завезли.

Азиз Шахриярович был такой породы, что, кажется, надень он мешок – на нем это хорошо бы смотрелось.

Стать, выправка, походка…Замечательно подбирал галстуки.

Если сказать в общем, в его присутствии как-то сразу подтягивались люди.

Причем – не только подчиненные.

Сам видел, - вспоминает В.Локшин, – когда он заходил в Москве к начальнику главка нашего министерства, тот встречал его у порога кабинета.Этот начальник к другим руководителям из провинции – хорошо, если со стула приподнимался…

Умение влиять на людей, которое Киясбейли за собой знал и, думаю, специально воспитывал.

Азиз Шахриярович создал фирму, которая стала настоящей кузницей кадров для республики.

Мы уже писали о НПО “Норд”, который возглавил Т.Азизов, а кроме него очень многие сотрудники СКБ с одобрения и по совету Киясбейли, уходили работать на руководящие технические посты.

Диапазон приборов для различных отраслей промышленности, над которым работало СКБ, был очень широк. От приборов заправки самолетов и ракет - до счетчиков молока; от приборов для атомных подводных лодок до бытовых водо- теплосчетчиков. Такая громадная номенклатура была потому, что ведомства-заказчики были уверены в надежности партнера.

Киясбейли создал целую школу, плеяду «технарей» высокого класса. “Мы, которые пришли работать в 1972 году,- вспоминает В.Локшин,- были третьим поколением, которое учились у старших и передавало знания младшим, и это было не заслугой, а само по себе разумеющимся фактором.”

Авторитет А.Ш.Киясбейли был непререкаем.

Забавно: эмблемой КВН СКБ “Нефтехимприбор”, был лев, созданный Д.Азриканом –руководителем отдела технического дизайна. Этот лев был поразительно похож на Киясбейли. Создатели этой эмблемы очень нервичали и боялись, что шутка будет не понята Азизом Шахрияровичем и при всем расположении к Азрикану и его отделу, они получат невероятный разгон.

Но, как всегда, Азиз был на высоте, и воспринял это с присущем ему великолепным чувством юмора. Вообще надо отдать должное, при всей своей суровости и жесткости характера, это был человек поразительного чувтсва юмора. Он мог устраивать и устраивал много шуток и забавных ситуаций.

При всей советской нелюбви к всевозможным торжественным и не торжественным собраниям, все бежали в актовый зал, зная, что будет выступать Киясбейли.

Это был такой каскад шуток, острот и юмора, что многие присяжные остряки могли бы позавидовать.

Вершиной его юмористических выступлений всегда было собрание, посвященное Дню 8 марта – Киясбейли был истинным джентльменом и умел поздравлять женщин весело и празднично.

Кстати, инициатором создания в СКБ команды КВН был именно Киясбейли.

***

Увы, не знаем точно, как он умер. По дошедшим сведениям – на работе, на ходу, без долгих мучений и болезней. Если так – это очень похоже на то, как он жил – не давая остановки ни себе, ни другим.

Мы будем признательны, если эти серьезные и несерьезные штрихи к портрету замечательного человека будут дополнены теми, кто его знал.  

***

Тем хорош Интернет, что не знает границ. О публикации “Жить без самозванства…” на “Бакинских страницах” узнали родные нашего героя. Спасибо им – откликнулись на просьбу написать об отце и деде и дали разрешение на публикацию этих писем.

Мы с благодарностью предлагаем эти заметки вниманию читателей.

Александр Грич, Владимир Локшин

ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ А.Ш.КИЯСБЕЙЛИ, ДОБАВЛЕННЫЕ САМЫМИ БЛИЗКИМИ

Здравствуйте, Александр,
Чукча совсем не писатель  , но я попробую.
Мы с родителями жили отдельно, но очень часто я оставалась с ночевкой с субботы на воскресенье у бабушки с дедушкой. Так вот, самый вкусный завтрак - это приготовленная им яичница (завтрак для нас - моей двоюродной сестры Нармины и меня он готовил сам). Еще дед готовил потрясающий плов и жаренную картошку.
Рассказывал нам с Нарминой сказки (сам придумывал) про двух принцесс (звали их, конечно, Лала и Нармина, а как же иначе). Научил меня играть в шахматы и нарды. Имел фотографическую память и 

абсолютный слух. При моих попытках петь раздавался громкий комментарий "Кошка, нолес-нолес!" (Кошка - мое прозвище, "нолес-нолес" означало уровень моего музыкального слуха). Очень медленно читал, зато прочтя книгу, знал ее практически на память. 

Ненавидел разговоры о политике. Отец мой очень любил рассказывать политические анекдоты, так вот при деде это было невозможно. Только раз, когда мы с ним шли по городу, при виде плаката "Широко шагает Азербайджан", он наклонился и очень тихо на ухо мне сказал "Широко шагаешь - штаны порвешь". Это было его единственное политическое высказывание, которое я слышала. 

Не воспринимал блат и тапш (называл "тапыш"). Как-то бабушке благодарные студенты подарили какую-то мелочь, кажется, часы - заставил вернуть.

Странно, но я не помню, были ли у него друзья, не помню деда в компании ровесников (не родственников, это другое!), на отдыхе. Или с нами (женой, детьми и внуками), или на работе. Наверное, работа заменяла все остальное.  Очень любил фотографировать меня и Нармину. Самые удачные фотографии моего детства и юности сделаны им. Причем сам делал мне прическу, выбирал место, освещение, позу. Спорить было нельзя. Скажем, я любила носить волосы на прямой пробор, но для фотографии дед лично перечесывал мне волосы набок. А сам фотографироваться не любил. Наверное, поэтому так мало его снимков осталось...

К деньгам относился...да никак не относился, в доме деда все предметы роскоши (а заодно и комфорта) считались мещанством, разговоры о деньгах -  просто неприличными, покупка чего-нибудь кроме книг - тоже мещанство, при виде его квартиры, никто бы не поверил, что здесь живет генеральный директор. Когда получал квартиру, ему предложили любую на выбор, он выбрал на 5 этаже (последний этаж без лифта). т.к. может быть другим будет тяжело подниматься, а они с бабушкой (тогда) молодые, им нормально.  Очень дружил с маминой мамой (это получается кто - сваха?), она работала главврачом крупнейшего детского санатория в Маштагах. 
Знаете, может это и не на месте, но мне мой дед напоминал старого Джолиона Форсайта из "Саги о Форсайтах" Голсуорси. 
Мы с дедом были друзьями.
Я переслала Ваше письмо Медине (его дочке - моей тете), может она что-то добавит.

Прицепила фотографии, их немного.

 

С уважением,
Лала

Вскоре Владимир Локшин получил и записку от Медины-ханум.

Bова, здравствуй!

Пишет тебе Медина Киясбейли. Лала переслала мне статью о моём папе. Огромное тебе спасибо за такие тёплые слова о моём дорогом отце. Это был человек с большой буквы. Прекрасный и любящий отец, дед и идеальный муж. Умер он 3 августа 1984 года, и было ему всего 67 лет. Ничего в этот день не предвещало его смерти. Он как всегда пришёл с работы, шутил и танцевал с моей дочкой. А в 3 часа утра проснулся, сел в кресло и умер. Вот так неожиданно, никого не мучил, как и при жизни никому не доставлял хлопот. 

Это был кристально честный человек и настоящий патриот. Я ещё училась в школе, когда ему предложили переехать в Москву на должность председателя Комитета по  топливу. И он отказался, сказал, что из Азербайджана не уедет никогда.

Потом в конце 70-х годов в Баку приехало какое-то большое начальство из Москвы (СКБ находилось в московском подчинении). Они пришли к нам в гости и удивились тому, что папа живёт в такой маленькой квартире да ещё на 5-ом этаже. Нужно было только заявление отца. А он отказался, сказал, что ему и так хорошо. А когда в 56-году реабилитировали его маму, которую расстреляли в 37-ом году, он отказался от всех привилегий, которые давали семьям жертв сталинских репрессий. Посылаю тебе папины фотографии, может они пригодятся. 

Ещё раз огромное спасибо за память о моём отце.

Медина

Публикуем и фото из семейного архива, любезно предоставленные Мединой-ханум и Лалой-ханум. 

***

Экслюзивное право публикации этой статьи было предоставлено авторами сайту Вakupages.com

Администрация БП со своей стороны присоединяется к просьбе авторов статьи: присылайте фотографии, воспоминания, свои истории об этом легендарном человеке и его любимом детище - СКБ НефтеХимПрибор. А мы со своей стороны попросим авторов объединить все собранные материалы.

1966

Киясбейли (шарж Генгриновича)

1966

Эмблема команды КВН команды СКБ НефтеХимПрибор

2013

Киясбейли (Фото 1)

2013

Киясбейли (Фото 2)

2013

Киясбейли А.Ш.

2013

Киясбейли А.Ш.