Получить забытый пароль
Энциклопедия / "Неизвестные" бакинцы
Изменить категорию | Все статьи категории
ДОМ НА УЛИЦЕ ЧАПАЕВА
Дом этот, обычный и одноэтажный, находился в Баку, по улице Чапаева, 8. А примечателен он был тем, что многие смотрели на него с надеждой, и особенно те, кто приводил сюда своих приболевших детей. В этом доме жила семья доктора Нерсеса Макаровича Нерсесянца. Приемная доктора была расположена рядом с его квартирой, и там же находился большой врачебный кабинет, где все, по тем временам, было у него под рукой и в том числе небольшая аптека для оказания первой помощи.
Нерсес Макарович Нерсесянц был в Баку известным врачом и приходился мужем родной сестры моей бабушки. Сказать, что он был хорошим врачом, или как говорят: «Врач от Бога» - это ничего не сказать. Все мы от Бога. Помню я, что многие его, и я не побоюсь этого слова, просто боготворили. И было за что. Это был добрый и чуткий доктор, не жалевший сил, времени и даже…своих денег для лечения больных.
В те далекие советские времена, когда генетика считалась у нас ни как не иначе, как « продажной девкой империализма», а кибернетика была объявлена лженаукой, не говоря уже об отсутствии высококлассной технической аппаратуры, Нерсес Макарович был великолепным диагностиком, а это для врача, в большой степени прямой путь к успеху. И мне как-то пришлось еще в подростковом возрасте испытать на себе его, скажем так,- уникальные способности, когда он за несколько дней поднял меня с постели, после долгого и безуспешного лечения у других врачей.
Надо отметить, что сама то жизнь Нерсеса Макаровича была не простой и со своими приключениями. Взять хотя бы его начальный период врачебной деятельности, выпавший на нелегкие времена.
Еще в молодом возрасте он приехал в Одессу и поступил на медицинское отделение университета. До известных нам Октябрьских событий было еще относительно далеко. Но призрак Октября уже бродил по России, и Нерсес Макарович волей-неволей примыкает к революционно настроенной молодежи и в 1910 году принимает участие в демонстрации, посвященной смерти Льва Толстого. Затем он становится председателем Армянского землячества, принимает активное участие в организации обороны еврейских кварталов от черносотенцев и, в конечном итоге, попадает в поле зрения царской жандармерии. Скрываясь от преследования, Нерсесянц покидает Одессу и переезжает в Дерпт (в настоящее время город Тарту в Эстонии). Там он поступает в один из старейших вузов империи, в знаменитый Дерптский университет, славившейся своей медицинской школой.
Завершив свое образование, Нерсес Макарович возвращается в Баку, полный сил, энергии и надежд, но родной город встретил его сложной политической обстановкой.
После прогремевшего в России Октябрьского переворота обстановка в городе становится тяжелой и непредсказуемой.
Надо полагать, что все это сильно подействовало на Нерсеса Макаровича, но не изменило его самого и самое главное - отношение к людям…
Как-то, поздно вечером, возвращаясь после работы домой, до него откуда-то из темноты донеслись стоны. Остановившись, он еле разглядел в темноте прислонившегося к дереву и стонавшего от боли человека. Когда Нерсес Макарович подошел к нему, он уже от бессилия стал медленно опускаться на корточки. Это был турецкий солдат (аскер). Не теряя времени, он помчался домой позвать на помощь жену. Благо, жил он недалеко. Вместе с женой они притащили обессиленного солдата домой. Через неделю, получив необходимую помощь, выздоровевший и окрепший аскер уже был в строю.
Возможно, случай этот не из ряда вон выходящий и о нем можно было бы не вспоминать. Мало ли добра оставляют врачи на дорогах своей жизни. И клятву Гиппократа многие из них, наверняка, давали не даром. Но в этом мире все взаимосвязано. Добро, как правило, не забывается, да и зло, частенько, возвращается бумерангом к тому, кто его совершил…
В дни турецкой интервенции в Баку Нерсес Макарович работал врачом инфекционного отделения больницы. Что это за отделение – вряд ли стоит объяснять. Сами, наверно, не раз обходили его стороной.
А тут в один из дней на пороге больницы появились вооруженные представители оккупационных войск, пытавшиеся силой войти в отделение. Нерсес Макарович вместе с другими врачами преградили им путь, пытаясь объяснить, что это небезопасно для их здоровья и, мол, не стоит солдатам рисковать своей жизнью! Но проявлявшие чрезмерную активность турки никак не желали подчиниться требованиям медицинского персонала. И лишь решительные действия врачей несколько поубавили их пыл, и они не рискнули войти в помещение, хотя и, наверняка, что-то подозревали. И не без основания: сердобольный Нерсес Макарович пристроил там своих родных и друзей, пожелавших вот таким способом переждать эти непредсказуемые времена. Но незваные гости явно были недовольны положением дел и поведением врачей в частности. Посчитав себя в какой-то степени оскорбленными, решили показать какие они гордые и решительные. И не нашли ничего лучшего, как приговорить Нерсеса Макаровича и еще одного врача … к расстрелу. (Мол, знай наших, да и другим, чтобы не повадно было). Подошедшие аскеры, получив указание, вскинули ружья, и стали прицеливаться в ожидании приказа. В этот момент один из них неожиданно опустил винтовку и вышел из строя. Он подошел к конвоиру и стал что-то говорить ему на ухо. Тот, внимательно выслушав аскера, многозначительно посмотрел в сторону Нерсеса Макаровича и одобрительно кивнул головой. Приговор был отменен. Проходя мимо того солдата, Нерсес Макарович узнал его – это был тот самый аскер, которому он помог в тяжелую минуту. Когда их взгляды встретились – они молча поблагодарили друг друга и …разошлись, ответив добром на добро… Воистину, неисповедимы пути Господни!
Можно сказать, что год 1920-й стал началом его настоящей врачебной деятельности. И слава о нем в Баку как о незаменимом и прекрасном враче росла из-за дня в день. Моя бабушка рассказывала мне, что бедных он не только лечил бесплатно (это было принято в Баку в 20-50 годах среди наиболее известных и сердобольных врачей), но еще и оплачивал стоимость лекарства, а если это касалось их детей, то к тому же выделял деньги на покупку продуктов первой необходимости для больного ребенка. Так, по крайней мере, говорили, да и слухи могут быть преувеличенными, но они-то на пустом месте, как правило, не возникают.
Своим богатым врачебным опытом Нерсес Макарович делился с молодым поколением врачей, многие из которых ему ассистировали. Среди них, например, была Вера Павловна Товарова, известная в Баку как отличный детский врач. Она работала в Доме Грудного ребенка, и немало ныне здравствующих бакинцев даже не подозревают, что именно Вера Павловна своими чуткими руками, вниманием, добрым сердцем и с хорошим знанием своего дела выходила их, больных, по сути дела обреченных, и вдохнула им жизнь на долгие годы.
На всю жизнь сохранился в моей памяти тот день, когда мы провожали в последний путь Нерсеса Макаровича. Это были не похороны, а демонстрация. Как в немом кино, передо мной мысленно проходят сейчас кадры тех печальных дней. Тысячи и тысячи скорбящих людей заполнили широкую улицу Чапаева возле его дома Море цветов и венков. Траурная процессия протянулась на несколько сот метров, надолго перекрыв транспортное движение. Люди заполнили балконы и даже крыши домов. Это была дань любви и уважения к Человеку, имя которого здесь знал каждый присутствующий.
И подумал я еще тогда, находясь на пороге своей сознательной жизни: Это как же жизнь то надо прожить, сколько добра и любви сотворить своими делами, чтобы память о себе вот такую оставить, да и сохранить ее на долгие годы.
.
Source: Валерий Саби (© valery39)
Нерсесянц Нерсес Макарович - врач
24.9.1882 - 9.5.1956ДОМ НА УЛИЦЕ ЧАПАЕВА
Дом этот, обычный и одноэтажный, находился в Баку, по улице Чапаева, 8. А примечателен он был тем, что многие смотрели на него с надеждой, и особенно те, кто приводил сюда своих приболевших детей. В этом доме жила семья доктора Нерсеса Макаровича Нерсесянца. Приемная доктора была расположена рядом с его квартирой, и там же находился большой врачебный кабинет, где все, по тем временам, было у него под рукой и в том числе небольшая аптека для оказания первой помощи.
Нерсес Макарович Нерсесянц был в Баку известным врачом и приходился мужем родной сестры моей бабушки. Сказать, что он был хорошим врачом, или как говорят: «Врач от Бога» - это ничего не сказать. Все мы от Бога. Помню я, что многие его, и я не побоюсь этого слова, просто боготворили. И было за что. Это был добрый и чуткий доктор, не жалевший сил, времени и даже…своих денег для лечения больных.
В те далекие советские времена, когда генетика считалась у нас ни как не иначе, как « продажной девкой империализма», а кибернетика была объявлена лженаукой, не говоря уже об отсутствии высококлассной технической аппаратуры, Нерсес Макарович был великолепным диагностиком, а это для врача, в большой степени прямой путь к успеху. И мне как-то пришлось еще в подростковом возрасте испытать на себе его, скажем так,- уникальные способности, когда он за несколько дней поднял меня с постели, после долгого и безуспешного лечения у других врачей.
Надо отметить, что сама то жизнь Нерсеса Макаровича была не простой и со своими приключениями. Взять хотя бы его начальный период врачебной деятельности, выпавший на нелегкие времена.
Еще в молодом возрасте он приехал в Одессу и поступил на медицинское отделение университета. До известных нам Октябрьских событий было еще относительно далеко. Но призрак Октября уже бродил по России, и Нерсес Макарович волей-неволей примыкает к революционно настроенной молодежи и в 1910 году принимает участие в демонстрации, посвященной смерти Льва Толстого. Затем он становится председателем Армянского землячества, принимает активное участие в организации обороны еврейских кварталов от черносотенцев и, в конечном итоге, попадает в поле зрения царской жандармерии. Скрываясь от преследования, Нерсесянц покидает Одессу и переезжает в Дерпт (в настоящее время город Тарту в Эстонии). Там он поступает в один из старейших вузов империи, в знаменитый Дерптский университет, славившейся своей медицинской школой.
Завершив свое образование, Нерсес Макарович возвращается в Баку, полный сил, энергии и надежд, но родной город встретил его сложной политической обстановкой.
После прогремевшего в России Октябрьского переворота обстановка в городе становится тяжелой и непредсказуемой.
Надо полагать, что все это сильно подействовало на Нерсеса Макаровича, но не изменило его самого и самое главное - отношение к людям…
Как-то, поздно вечером, возвращаясь после работы домой, до него откуда-то из темноты донеслись стоны. Остановившись, он еле разглядел в темноте прислонившегося к дереву и стонавшего от боли человека. Когда Нерсес Макарович подошел к нему, он уже от бессилия стал медленно опускаться на корточки. Это был турецкий солдат (аскер). Не теряя времени, он помчался домой позвать на помощь жену. Благо, жил он недалеко. Вместе с женой они притащили обессиленного солдата домой. Через неделю, получив необходимую помощь, выздоровевший и окрепший аскер уже был в строю.
Возможно, случай этот не из ряда вон выходящий и о нем можно было бы не вспоминать. Мало ли добра оставляют врачи на дорогах своей жизни. И клятву Гиппократа многие из них, наверняка, давали не даром. Но в этом мире все взаимосвязано. Добро, как правило, не забывается, да и зло, частенько, возвращается бумерангом к тому, кто его совершил…
В дни турецкой интервенции в Баку Нерсес Макарович работал врачом инфекционного отделения больницы. Что это за отделение – вряд ли стоит объяснять. Сами, наверно, не раз обходили его стороной.
А тут в один из дней на пороге больницы появились вооруженные представители оккупационных войск, пытавшиеся силой войти в отделение. Нерсес Макарович вместе с другими врачами преградили им путь, пытаясь объяснить, что это небезопасно для их здоровья и, мол, не стоит солдатам рисковать своей жизнью! Но проявлявшие чрезмерную активность турки никак не желали подчиниться требованиям медицинского персонала. И лишь решительные действия врачей несколько поубавили их пыл, и они не рискнули войти в помещение, хотя и, наверняка, что-то подозревали. И не без основания: сердобольный Нерсес Макарович пристроил там своих родных и друзей, пожелавших вот таким способом переждать эти непредсказуемые времена. Но незваные гости явно были недовольны положением дел и поведением врачей в частности. Посчитав себя в какой-то степени оскорбленными, решили показать какие они гордые и решительные. И не нашли ничего лучшего, как приговорить Нерсеса Макаровича и еще одного врача … к расстрелу. (Мол, знай наших, да и другим, чтобы не повадно было). Подошедшие аскеры, получив указание, вскинули ружья, и стали прицеливаться в ожидании приказа. В этот момент один из них неожиданно опустил винтовку и вышел из строя. Он подошел к конвоиру и стал что-то говорить ему на ухо. Тот, внимательно выслушав аскера, многозначительно посмотрел в сторону Нерсеса Макаровича и одобрительно кивнул головой. Приговор был отменен. Проходя мимо того солдата, Нерсес Макарович узнал его – это был тот самый аскер, которому он помог в тяжелую минуту. Когда их взгляды встретились – они молча поблагодарили друг друга и …разошлись, ответив добром на добро… Воистину, неисповедимы пути Господни!
Можно сказать, что год 1920-й стал началом его настоящей врачебной деятельности. И слава о нем в Баку как о незаменимом и прекрасном враче росла из-за дня в день. Моя бабушка рассказывала мне, что бедных он не только лечил бесплатно (это было принято в Баку в 20-50 годах среди наиболее известных и сердобольных врачей), но еще и оплачивал стоимость лекарства, а если это касалось их детей, то к тому же выделял деньги на покупку продуктов первой необходимости для больного ребенка. Так, по крайней мере, говорили, да и слухи могут быть преувеличенными, но они-то на пустом месте, как правило, не возникают.
Своим богатым врачебным опытом Нерсес Макарович делился с молодым поколением врачей, многие из которых ему ассистировали. Среди них, например, была Вера Павловна Товарова, известная в Баку как отличный детский врач. Она работала в Доме Грудного ребенка, и немало ныне здравствующих бакинцев даже не подозревают, что именно Вера Павловна своими чуткими руками, вниманием, добрым сердцем и с хорошим знанием своего дела выходила их, больных, по сути дела обреченных, и вдохнула им жизнь на долгие годы.
На всю жизнь сохранился в моей памяти тот день, когда мы провожали в последний путь Нерсеса Макаровича. Это были не похороны, а демонстрация. Как в немом кино, передо мной мысленно проходят сейчас кадры тех печальных дней. Тысячи и тысячи скорбящих людей заполнили широкую улицу Чапаева возле его дома Море цветов и венков. Траурная процессия протянулась на несколько сот метров, надолго перекрыв транспортное движение. Люди заполнили балконы и даже крыши домов. Это была дань любви и уважения к Человеку, имя которого здесь знал каждый присутствующий.
И подумал я еще тогда, находясь на пороге своей сознательной жизни: Это как же жизнь то надо прожить, сколько добра и любви сотворить своими делами, чтобы память о себе вот такую оставить, да и сохранить ее на долгие годы.
.
Source: Валерий Саби (© valery39)
загрузка