Получить забытый пароль
Энциклопедия / "Неизвестные" бакинцы
Изменить категорию | Все статьи категории
Закончив 9 классов, она прибавила себе год (боялась, что не возьмут) и, назвавшись студенткой медицинского техникума, в составе 218-й стрелковой дивизии отправилась на фронт.
В комсомол приняли на фронте, в затишье между боями. Действительно ли она медик, проверять никто не стал: рабочих рук и так не хватало.
- Работая медсестрой в санчасти, - вспоминает Любовь Максимовна, - заметила, что наши ранненые солдаты, в отличие от немцев, не кричали от боли. Однажды к нам в госпиталь привезли полковника с раздробленной ногой.
Ранение было настолько серьёзным, что нужно было ампутировать ногу выше
колена. А поскольку обезболивающих средств не хватало, резать пришлось без наркоза, обыкновенной пилой.
За операцию взялся главврач. И когда он приступил к ампутации, полковник даже не стонал. Я не выдержала и отеряла сознание. Главврач мне потом говорил: "Что же ты? Ты же медик, Люба…" А какой я медик? Ведь даже когда фельдшер просил дать солдату
что-нибудь от головной боли, я спрашивала совета у подруги, которая до войны действительно училась в медтехникуме. За время службы в медчасти Любовь Резник видела столько страдания и боли, что не описать. Но не черствела душой, сохранила доброту и сострадание. В перерыве между боями Любовь вместе с подругами устраивала для солдат маленькие концерты, пела им "Синенький платочек" и "Чайку". За это солдаты ее так и называли - Чайка. С боями шли по восточной Украине. А там земля - поболь- шей части чернозём. Дорог не было. Задождилось: грунтовые дороги
развезло, грязь такая, что ни машина не могла проехать, ни подводы не шли. А раненые поступали, и вывести их никак нельзя было.
Госпиталь был переполнен, раненых пришлось размещать в здании школы. Люба, бывало, зайдёт в класс к солдатам, чтобы сделать перевязку, а они улыбаются:
"Чайка, Чайка пришла!" Не один солдат порывался ухаживать за хорошенькой, но неприступной Любовью, но за медсестрами строго приглядывала женщина-командир.
- Она разрешала нам разговаривать с солдатами только через порог. Ей было
всего лишь тридцать пять, - с улыбкой вспоминает Любовь Максимовна, - а мы называли её древней старухой! Сами ведь совсем молодые были.
Потом полк, где служила Любовь, попал в окружение. Любовь помнит слова командира: "Вместе нам не выбраться, будем выходить маленькими группами". Любовь (тогда она была в звании старшего сержанта) и два лейтенанта стали пробираться к Дону. Документы зарыли под деревом, однако Люба не оставила свой комсомольский билет, спрятала в нагрудный карман. Дон переплыть - и у своих. Но в лесу встретили мужичка, который оказался предателем и сдал их немцам.
Лейтенантов забрали сразу, а Любовь Максимовну, видимо, не приняв всерьез, немцы отпустили.
Две русские женщины переодели её в гражданское и на подводе отправили на незахваченную территорию. Оттуда Любовь вернулась на фронт, где попала в состав 63-й кавалерийской дивизии.
Во время боёв под Бугом ранило майора - заместителя командира полка, и Любовь Максимовна сопровождала его в госпиталь в Баку. Пробыла здесь дней десять и снова вернулась на фронт.
Сейчас в альбоме Любови Максимовны хранится фотография, на которой запечатлена она в Бакинском госпитале вместе с этим майором. Да и тот комсомольский билет, который Люба не закопала в землю, до сих пор с ней.
- После войны мы с тётей ехали в Баку, - рассказывает Любовь Максимовна.
- В Харькове была пересадка на Кавказское направление. Пассажирские поезда тогда были редкостью. Нам пришлось ехать в товарных вагонах. В то время через Харьков шли солдаты японского фронта. Один из них, армянин Аркадий Степанян, помог нам забраться в вагон. Дней через пятнадцать, уже дома, выхожу на крыльцо и слышу мужской голос: "Скажите, здесь русская девушка живёт?" Смотрю - Аркадий! Нашёл…
- Выходи за меня замуж, говорит, хотя у тебя нет выбора: я родителям сказал, что мы уже женаты. Так для Любови Максимовны началась новая, по-настоящему мирная жизнь. У них с Аркадием родились две красавицы-дочки. Младшая больше похожа на отца, а старшая - вылитая Любовь Максимовна. Хотя они жили в Грузии, в семье родным языком считался русский.
Жизнь обучила Любовь ещё трём языкам: она может свободно изъясняться на украинском, грузинском, армянском. В Грузии она оставалась вплоть до смерти мужа, больше ничто не удерживало её на Кавказе. Она переехала к дочери в Белгород. Работала буфетчицей в университете. Студенты непринуждённо беседовали с ней, отвечали улыбкой на улыбку. И не подозревали, что перед ними - та самая Чайка, которая в тяжёлые годы войны, словно ангел-хранитель, спасала солдат, лечила их телесные и душевные раны…
Лидия ЛАЗАРЕВА
(отделение журналистики)
Резник (Степанян) Любовь - медсестра, участница войны
22 июня потерпел крушение немецкий самолёт. Упав в море, самолёт пошёл ко дну, а экипаж взяли и доставили на берег местные рыбаки. С этого момента жизнь в селении изменилась. По-другому пришлось взглянуть на мир и шестнадцатилетней Любови Резник.Закончив 9 классов, она прибавила себе год (боялась, что не возьмут) и, назвавшись студенткой медицинского техникума, в составе 218-й стрелковой дивизии отправилась на фронт.
В комсомол приняли на фронте, в затишье между боями. Действительно ли она медик, проверять никто не стал: рабочих рук и так не хватало.
- Работая медсестрой в санчасти, - вспоминает Любовь Максимовна, - заметила, что наши ранненые солдаты, в отличие от немцев, не кричали от боли. Однажды к нам в госпиталь привезли полковника с раздробленной ногой.
Ранение было настолько серьёзным, что нужно было ампутировать ногу выше
колена. А поскольку обезболивающих средств не хватало, резать пришлось без наркоза, обыкновенной пилой.
За операцию взялся главврач. И когда он приступил к ампутации, полковник даже не стонал. Я не выдержала и отеряла сознание. Главврач мне потом говорил: "Что же ты? Ты же медик, Люба…" А какой я медик? Ведь даже когда фельдшер просил дать солдату
что-нибудь от головной боли, я спрашивала совета у подруги, которая до войны действительно училась в медтехникуме. За время службы в медчасти Любовь Резник видела столько страдания и боли, что не описать. Но не черствела душой, сохранила доброту и сострадание. В перерыве между боями Любовь вместе с подругами устраивала для солдат маленькие концерты, пела им "Синенький платочек" и "Чайку". За это солдаты ее так и называли - Чайка. С боями шли по восточной Украине. А там земля - поболь- шей части чернозём. Дорог не было. Задождилось: грунтовые дороги
развезло, грязь такая, что ни машина не могла проехать, ни подводы не шли. А раненые поступали, и вывести их никак нельзя было.
Госпиталь был переполнен, раненых пришлось размещать в здании школы. Люба, бывало, зайдёт в класс к солдатам, чтобы сделать перевязку, а они улыбаются:
"Чайка, Чайка пришла!" Не один солдат порывался ухаживать за хорошенькой, но неприступной Любовью, но за медсестрами строго приглядывала женщина-командир.
- Она разрешала нам разговаривать с солдатами только через порог. Ей было
всего лишь тридцать пять, - с улыбкой вспоминает Любовь Максимовна, - а мы называли её древней старухой! Сами ведь совсем молодые были.
Потом полк, где служила Любовь, попал в окружение. Любовь помнит слова командира: "Вместе нам не выбраться, будем выходить маленькими группами". Любовь (тогда она была в звании старшего сержанта) и два лейтенанта стали пробираться к Дону. Документы зарыли под деревом, однако Люба не оставила свой комсомольский билет, спрятала в нагрудный карман. Дон переплыть - и у своих. Но в лесу встретили мужичка, который оказался предателем и сдал их немцам.
Лейтенантов забрали сразу, а Любовь Максимовну, видимо, не приняв всерьез, немцы отпустили.
Две русские женщины переодели её в гражданское и на подводе отправили на незахваченную территорию. Оттуда Любовь вернулась на фронт, где попала в состав 63-й кавалерийской дивизии.
Во время боёв под Бугом ранило майора - заместителя командира полка, и Любовь Максимовна сопровождала его в госпиталь в Баку. Пробыла здесь дней десять и снова вернулась на фронт.
Сейчас в альбоме Любови Максимовны хранится фотография, на которой запечатлена она в Бакинском госпитале вместе с этим майором. Да и тот комсомольский билет, который Люба не закопала в землю, до сих пор с ней.
- После войны мы с тётей ехали в Баку, - рассказывает Любовь Максимовна.
- В Харькове была пересадка на Кавказское направление. Пассажирские поезда тогда были редкостью. Нам пришлось ехать в товарных вагонах. В то время через Харьков шли солдаты японского фронта. Один из них, армянин Аркадий Степанян, помог нам забраться в вагон. Дней через пятнадцать, уже дома, выхожу на крыльцо и слышу мужской голос: "Скажите, здесь русская девушка живёт?" Смотрю - Аркадий! Нашёл…
- Выходи за меня замуж, говорит, хотя у тебя нет выбора: я родителям сказал, что мы уже женаты. Так для Любови Максимовны началась новая, по-настоящему мирная жизнь. У них с Аркадием родились две красавицы-дочки. Младшая больше похожа на отца, а старшая - вылитая Любовь Максимовна. Хотя они жили в Грузии, в семье родным языком считался русский.
Жизнь обучила Любовь ещё трём языкам: она может свободно изъясняться на украинском, грузинском, армянском. В Грузии она оставалась вплоть до смерти мужа, больше ничто не удерживало её на Кавказе. Она переехала к дочери в Белгород. Работала буфетчицей в университете. Студенты непринуждённо беседовали с ней, отвечали улыбкой на улыбку. И не подозревали, что перед ними - та самая Чайка, которая в тяжёлые годы войны, словно ангел-хранитель, спасала солдат, лечила их телесные и душевные раны…
Лидия ЛАЗАРЕВА
(отделение журналистики)
| Сайт: | http://www.bsu.edu.ru/_files/Structure/BUDNI/num554/page4.pdf |
