Получить забытый пароль
Энциклопедия / Литература
Изменить категорию | Все статьи категории
ЛИТЕРАТУРА XV-XVI ВЕКОВ
Мирза Джаханшах Хагиги
Фазли
Хатаи
Мухаммед Амани
Фадаи Тебризи
Мухаммед Физули
Переводная литература
Ослабление в XV в. владычества тимуридов и освобождение Азербайджана от ига преемников "железного хромца" способствовало оживлению политической активности азербайджанских феодалов, их стремлению к самостоятельности. XV-XVII века были веками междоусобиц, кровавых войн. Попытка ширваншаха Ибрагима I образовать объединенное государство потерпела крах.
Однако необходимость создания сильной государственной власти в Азербайджане была очевидной. Феодальная раздробленность, беспрерывные войны задерживали экономическое и культурное развитие страны. В конце XV в. объединение .страны завершилось. Группа приверженцев сефевидской династии во главе с шахом Исмаилом I в течение двух с небольшим лет сумела объединить земли Ширвана, Карабаха, Нахичевани, Тебриза. Столицей централизованного азербайджанского государства стал Тебриз.
Несмотря на то что Сефевидскому государству приходилось вести войны с Османской Турцией, не прекращавшей набеги на Закавказье и Иран, и это ложилось тяжелым бременем на трудовой народ, образование централизованного государства стимулировало экономическое развитие Азербайджана. Расширилась торговля с Россией и через нее с Западной Европой. В Нахичевани, Тебризе, Гяндже, Шемахе чеканилась серебряная и золотая монета.
В Сефевидском государстве интенсивно развивались наука и культура. В таких городах, как Тебриз, Багдад, Ардебиль, Баку, Шемаха, Гянджа, жили и творили видные ученые своего времени-историки, географы, философы; существовали литературные меджлисы, создавались ценные художественные произведения. До нас дошли диваны многих поэтов, в том числе Хагиги Киш-вери, Хабиби, Сурури и др., свидетельствующие о высоком уровне азербайджанской поэзии в XV и XVI вв.
Выдающимся поэтом и государственным деятелем был Мирза Джаханшах Хагиги (1397-1467). Родился он в семье главы государства Карамоюплу Кара Юсуфа. Хагиги как наследник получил престол и некоторое время возглавлял государство Каракоюнлу, которое объединяло кочевые племена. Государство Каракоюнлу вело постоянные войны, в одном из боев Джаханшах Хагиги был убит.
Хагиги был человеком всесторонне образованным и обладал широким кругозором. Он изучал западные культуры, знал великих поэтов средневековья. Как поэт Хагиги придерживался традиций любовной лирики. Хагиги высоко ценил поэзию Насими и себя считал его последователем.
В XV-XVI вв. в Багдад переселилось из Карабаха много азербайджанцев. Среди них были поэты, которые регулярно устраивали литературные меджлисы и писали стихи преимущественно на азербайджанском языке.
О деятельности поэтов багдадской школы свидетельствует тазкиретист того времени Ахди Багдади. Среди многих поэтов, таких, как Шемси, Эльми, Ринди, Зех-ни Заш, тазкиретист выделяет Фазли, сына Мухаммеда Физуля. Лирика Фазли, так же как и других поэтов этой школы, отличалась сочетанием газелевых традиций с народными поэтическими формами.
Из-за одной родинки многие запутались в твоих волосах,
Кроме одного меня. Из-за одного зернышка сколько птичек попали в сети,
И на этом успокоились. Место такой феи, как ты - развалины,
Или родники вод.
Нет развалины лучше моего сердца, родника - лучше моих глаз.
Приди ко мне, о фея!
(Перевод подстрочный)
Чтобы понять значение последних строк мустазада Фазли, следует иметь в виду, что в мифологических сказках феи появляются на развалинах или у родников.
Четверостишия (гошмы) Фазли тоже очень близки по форме и теме к произведениям народно-поэтического творчества. Возьмем, например, стихотворение, посвященное описанию внешности красавицы, соответствующей эстетическому вкусу поэта:
Скажи тому, кто возлюбленную иметь хочет-
Какой должна быть красавица:
По облику человек, по характеру ангел,
Сахароречивои, сладкоустой должна быть она.
Шея - одуванчик, губы - бутончики,
Грудь- широкая, талия узкая...
Рот маленьким должен быть.
Глаза должны пламенеть как нарцисс,
Ресницы должны осенять лицо,
Как сокол охотничий ловка,
Хорошо воспитанной должна быть она...
(Перевод подстрочный)
В связи с тем, что в государстве Сефевидов некоторое время азербайджанский язык был государственным, большинство поэтов создавали свои произведения на родном языке. Произошли некоторые изменения и в поэтических жанрах. Касыды, хвалебные оды в честь правителей страны все чаще стали уступать место газели, любовной лирике.
В XV и XVI вв. нашла широкое распространение сектантская поэзия, которая, взяв начало от суфизма, преломлялась в религиозном течении шиизма, усилившемся особенно в период сефевидского государственного управления.
В годы правления Сефевидов многие азербайджанские зодчие, живописцы, ученые и поэты переселялись в Турцию по приглашению правителей страны. Азербайджанские поэты занимали почетные места во дворцах турецких султанов. Поэтов-переселенцев из Азербайджана турки называли "аджемами", иранцами и, несмотря на то что они писали на языке, почти понятном местным туркам, их не смешивали с турецкими поэтами. Турецкие тазкиретисты .в своих записях всегда отмечали их принадлежность к Азербайджану.
Одним из таких поэтов был Хамиди, который после долгого странствия в середине XV в. остановился в Турции и был приближен ко двору султана Мехмеда II Фатеха (Завоевателя).
Видными поэтами этого периода, жившими в Турции, были также Халили, Басири, Сурури, Туфеили, Хатаи (2-й) Хабиби, Замири, Кишвери,и многие другие.
В лирике эти поэты следовали Насими, писали любовные газели, которые отличались совершенством традиционных поэтических образов, новыми словосочетаниями, обогатившими родной литературный язык. Стихи Хамиди, Басири, Хабиби, Кишвери и Сурури можно считать лучшими образцами лирической поэзии того времени. Был создан и ряд эпических произведений. Тазкиретисты .сообщают нам о поэме "Юсиф и Зулейха". написаипюй Хатаи (2-м). Поэма рассказывает о приключениях Иосифа Прекрасного. Это было одно из первых средневековых эпических произведений, созданных на азербайджанском языке. Оно отличалось стройностью композиции, яркостью изложения. Поэмы Хагири и Замири на традиционную тему восточной поэзии "Лейли и Меджнун" тоже следует считать одними из первых произведений на азербайджанском языке. Тазкиретисты пишут о поэте Халифе, который сочинил "Пятерицу" (пять поэм) на азербайджанском языке. Это произведение до нас не дошло, но газели Халифа свидетельствуют о незаурядном таланте поэта.
Все эти поэты подготовили почву для творчества Хатаи и Физули. Под псевдонимом Хатаи писал шах Исмаил I, который сыграл важную роль в развитии азербайджанской поэзии.
Хатаи (1486-1524) родился в Ардебиле, в семье главы сефевидской династии, и с малых лет был очевидцем войн между враждующими кочевыми племенами. Воспользовавшись благоприятной для сторонников Сефевидов обстановкой, Исмаил выступил против своих соперников и за короткое время сумел создать крепкое централизованное государство.
Хотя впоследствии (в 1514 г.) шах Исмаил был побежден в Чалдыранской битве турецким султаном Селимом I, деятельность его имела для общественно-политического и культурного развития феодального Азербайджана большое значение, она способствовала повышению национального самосознания азербайджанского народа, утверждению международного авторитета государства. Сделав столицей Азербайджана Тебриз, шах Исмаил пригласил туда видных деятелей науки и искусства и превратил город в подлинный культурный центр. Во время правления Исмаила, как уже говорилось, азербайджанский язык стал государственным.
В начале своего творческого пути Хатаи использовал силу художественного слова в политических целях. Выступая под флагом одного из направлений ислама - шиизма, Хатаи сочетал в своих стихах религиозно-этические мотивы с патриотическими и всячески стремился придать поэзии максимально доходчивые, простые формы. Многие его стихи, написанные популярным в народе поэтическим размером "хеджа", напоминают народные песни (баяты) и подкупают своей искренностью. Его "Насихат-наме" ("Книга назиданий"), призывающая к самоотверженности и героизму, является лучшим образцом дидактической поэзии, созданной на азербайджанском языке.
Венец поэзии Хатаи - поэма "Дех-нане" ("Десять писем"). Эта традиционная любовная переписка замечательна прежде всего тем, что создана на прекрасном азербайджанском языке, живо, мастерски передающем настроения героев.
Особой поэтической силой отличаются строки, посвященные описанию весны, пробуждению природы:
Раскрываются губы первых цветов,
Птицы свищут в цветах на сотни ладов.
Жеребцы молодые визжат в табунах,
Ястреба жеребцами ржут в облаках.
Овцы идут, как река, в пыли.
Кочевать на эйлаги семьи ушли.
Все кругом стало алым, как кровь врага.
Выбегают серны с гор на луга.
Козы дикие друг за другом бегут,
О козлятах мечтают, приплода ждут ...
Оленихи детей уложили спать.
И потом убежали тихонько гулять.
(Перевод В. Державина)
Лирика Хатаи несет отпечаток его личности. Это стихи, полные страсти и нежности:
Душа моя, жизнь моя, счастлива будь!
Простимся - в далекий собрался я путь...
Душа моей плоти умершей, - живи!
Со мною пришлось тебе горя хлебнуть!
Немало я пролил и крови и слез,-
Прости меня, милая, не обессудь...
Тоска, словно черные кудри твои,
Мешает мне нынче на солнце взглянуть.
Я видел толпу возле окон твоих,-
И горько мне стало, и дрогнула грудь...
Пускай я погибну-ты вечно живи!
Но мученика Хатаи не забудь!
(Перевод Д. Голубкова)
Во второй половине XVI-начале XVII в. азербайджанская поэзия продолжала процветать. Одним из ее представителей был Мухаммед Амани. Востоковед Ч. Рье утверждает, что Амани "являлся тюркским эмиром, близким к иранскому двору". При шахе Аббасе I (1587-1629) Амани участвовал во многих военных походах, которые и описал в ряде своих произведений, масневи, стихотворных рассказах и т. д. В одном из масневи Амани воспроизвел события военного похода против турецких войск, завершившегося взятием Тебриза в 1604 г. Стихотворные рассказы его, использующие народные сюжеты, носят дидактический характер, призывают к воздержанию ("Курильщик опиума"), к щедрости ("Хатам Таи"), к справедливости ("Рассказ бедняка").
Амани известен и как лирик, автор двух диванов на азербайджанском я персидском языках. Амани - последователь Хатаи и Физули. Лирический герой газелей Амани-гуманист, его занимают мысли о справедливости, свободе, его жизнь посвящена благородным целям, ради которых он отказывается от религиозным догм. Разумеется, Амани не был свободен от влияния суфизма и хуруфизма, но оно проявлялось в его творчестве не так сильно, как у некоторых его предшественников. В лирике Амани превалируют социальные мотивы. Этому способствовало народно-поэтическое творчество. Под влиянием ашугской поэзии Амани создал произведения, близкие по жанру фольклорным: гошма, баяты, герайли и др. В этих произведениях поэт добивается предельной лаконичности, его образы звучат как афоризмы. Для любовных тем оп находит новые, оригинальные эпитеты и сравнения:
Крупинка пота на щеке твоей
Похожа на росу, выпавшую на лепесток розы.
Брови кажутся мне праздничной свечой,
Нет надобности созерцать полумесяц.
(Подстрочный перевод)
Обращение к народным формам стиха, творческий подход к фольклорным мотивам, характерные для поэзии Фазли и Аыани, были продолжены и развиты поэтами XVII-XVIII вв.
ФИЗУЛИ
Бессмертная лирика Мухаммеда Физули (1498- 1556), его прекрасные газели, касыды и четверостишия открыли целую эпоху в поэзии не только азербайджанского народа, но и всех тюркоязычных народов. Его поэма "Лейли и Меджнун", написанная на родном языке, стала одной из самых .популярных книг на всем Ближнем Востоке. Широкое распространение получили его философские произведения "Мат ла уль-и ' тикад" ("Восход верований"), написанное на арабском языке, а также персидский и арабский диваны.
Мухаммед Сулейман-оглы Физули родился в городе Кербела, недалеко от Багдада, куда из Азербайджана переселился его отец, который, по преданию, служил муфтием в городке Хилле.
Физули с ранних лет пристрастился к поэзии. Считая, однако, "поэзию без науки - стеной без фундамента", он стал серьезно изучать греческую, арабскую и иранскую философию. Физули был хорошо знаком с произведениями Платона, Аристотеля, Демокрита и других представителей античной философии. Поэт был свидетелем расцвета Багдада, когда под управлением Сефевидов там процветала высокая культура. Перед его глазами происходили и кровавые войны, раздиравшие страну после падения Сефевидской династии, когда власть переходила из одних рук в другие, в стране господствовало беззаконие. Это вызывало в творчестве поэта мотивы одиночества и пессимизма.
В эпоху Физули арабский и особенно персидский языки все еще имели предпочтение в поэзии. Азербайджанские поэты, писавшие на этих языках, использовали давно утвердившиеся каноны, образы и метафоры, не утруждая себя поисками новых художественных средств выражения.
Признавая, что писать газели нa азербайджанском языке того времени было трудно, Физули заявлял: "Если у меня хватит сил, я облегчу эту трудность". И он блестяще справился с задачей. Вот уже четыре столетия газели Физули живут и пользуются большим успехом у многих тюркоязычных народов.
Физули прославился прежде всего как лирик-психолог. В его газелях отражены переживания любящего человека: радость, горе, нежность, упоение женской красотой, ревность, отчаяние, надежда, тоска, счастье, гнев. Нет, кажется, такого оттенка любовных отношений, которые нс нашли бы в Физули своего тончайшего, проницательного и вдохновенного художника.
Герой Физули - влюбленный, преодолевающий многочисленные препятствия на своем пути ради соединения с возлюбленной. Образ этот часто гиперболизован: страсть влюбленного непомерна; его самоотверженность безгранична; его преданность возлюбленной непоколебима; его страдания сходны с пыткой. Образы любовного недуга: лихорадка, безумие, бессоница, слезы, душевный надрыв и гибель - характерны для лирики Физули. Но во всех этих образах столько искренности, непосредственности и психологической правды, что гиперболизм нигде не кажется ходульным, риторическим. В отношении Физули к человеку и его чувству столько благородства и гуманности, что трагический колорит лирики никогда не оставляет гнетущего, безнадежного настроения. Напротив, читатель облагорожен сопереживанием с поэтом, с его героем, способным так сильно любить, страдать, радоваться.
Физули - представитель своей эпохи, и он воспевает любовь как единственно возможное в его время проявление человечности. Совершенный человек - тот, кто познал любовь. Любовь поэт противопоставляет эгоистичным, лицемерным, лживым и суеверным чувствам. Влюбленный - это существо высшего порядка, у него высокие цели, он не мирится с существовавшим злом, он ищет иного, лучшего пути в жизни и во имя этих поисков претерпевает муки и невзгоды.
По глубокому убеждению поэта, любовь направляет человека на путь служения возвышенным идеалам, учит его быть добрым, бескорыстным, бесстрашным. Любовь дает возможность человеку понять и познать все радости жизни, наслаждаться природой, созерцанием прекрасного. Любовь - это счастье, даже в страдании, ибо страдать от любви - благородно, возвышенно.
Определить прекраснейшую из газелей Физули почти невозможно. Вот, например, весьма характерная его газель:
Тело мое покрыто дерюгой умалишенного, как пеленой,
Это мое одеянье при жизни; саван-лишь мир я покину земной.
Милая ныне души моей хочет; сердце!-Ее мне придется отдать!
Спорить зачем нам-ведь душу не числим мы с тобою за нашей казной.
Вздохов стрелами пронзаю камень в восторге пред медом любимых уст -
И странно ль, что улью подобным стало тело, ютящее дух мой больной?
Ошейник цепи безумья приносит счастье, и я не хотел бы того,
Чтоб, исхудав, без труда я мог с шеи снять этот прочный ошейник стальной.
Я, одержимый любовью, блуждаю, в бурном потоке слез я несусь,
Буря страсти в моей сорочке, я похож на пузырь водяной.
Я соловей, охваченный горем, ты-мой сад и моя весна,
Губы твои, твой стан и лик твои - мои бутон, кипарис и роза весной.
О Физули, я не в силах расстаться с милым домом любимой моей,
Он родной мне, родной, родной мне, он мне родной, родной и родной.
(Перевод А. Старостина)
Встречаются у Физули газели печальные, окрашенные элегически, но более спокойные и прозрачные:
Печалью сердце сожжено - счастливое когда-то сердце.
Свободой гордое вчера, забота.ми объято сердце.
Его размыл шальной поток, плотины смяв, стремит и бьет.
А ведь стояло, как чертог, во всей красе богатой сердце.
Что в чарке нравится ему, что вечно тянется к вину?
Зачем пирует, не пойму, пылавшее так свято сердце?
Вчера блистало, как хрусталь, сейчас растаяло, как воск.
Вчера негнущаяся сталь, сейчас капканом сжато сердце.
Любовь - нешуточная вещь, и сердце сделалось рабом.
Его бессонный стук зловещ, погибло без возврата сердце.
Гулял ты в Руме, Физули, блистал гармонией стиха.
Тебя сетями оплели - не вырвешь из Багдада сердце!
(Перевод П. Антокольского)
Воспеваемая Физули страсть противостоит схоластическим догмам мусульманской религии, отвергает философию аскетизма. Физули-лирик осуждает законы, лишающие человека возможности свободно любить:
Во имя рая запретил встречаться он влюбленным,
Но встреча-это лучший рай! - гласит любви закон...
Уже само возвеличивание любви было вызовом господствующей нормативной морали. Вот почему газели Физули имеют глубокий общественно-философский смысл. Мастерски раскрывая внутренний мир человека, его психологию, поэт вместе с тем выступал против узких, догматических идеи своей эпохи.
Газель - основной жанр лирики Физули. Газели его на азербайджанском языке очень музыкальны и мелодичны, и не удивительно, что они и по сей день занимают центральное место в репертуаре народных певцов-мугамистов.
Другую важную черту газелей Физули составляет образность. Каждый бейт (двустишие) образно выражает определенную мысль. Вот, например, содержание одного бейта газели: "Если с небес на мою голову сыплются камни, тому есть причина - я киркой своих стенаний разрушил их основу". Бейты газелей Физули открывают перед нами картины, отражающие физическое и психологическое состояние лирического героя. Каждый бейт газели Физули, выражая определенную законченную мысль, способствует тематическому единству и цельности стихотворения.
Шедевр поэтического творчества Физули - поэма "Лейли и Меджнун". И здесь поэт предстает величайшим знатоком человеческой души. Гениально разработанную великим Низами трагедию Лейли и Меджнуна Физули переосмыслил согласно своей концепции любви, обогатил достижениями устного народного творчества, создал галерею живых человеческих характеров. Кейс, Лейли, их родители предстают во всей их национально-исторической конкретности, с моралью и взглядами XVI в., красочным, индивидуализированным языком. Беспримерно колоритное описание школьных лет молодых героев, сцен сватовства и т. д.
Проблему любви, поставленную уже в лирических стихах, в поэме "Лейли и Меджпун" Физули раскрывает шире, многогранней. Сила любви показана здесь как сила естественных страстей человека, его чувств и стремлений.
В условиях мусульманского феодализма, когда свобода духовных влечений расценивалась как ересь, как противодействие исламу, ставить так вопрос было не простым делом. Если учесть положение женщины-мусульманки, лишенной не только юридических, но и просто человеческих прав, вынужденной сносить неограниченный произвол мужчины, социальная значимость освещения любовной коллизии как проблемы становится очевидной. Физули в своей поэме утверждает право человека на проявление своих сокровенных чувств.
Любовь можно и нужно отстаивать, она стоит жертв и требует исполинской силы воли. Законы, догмы, обычаи и традиции - против нее, она попирается, унижается, оскверняется. Только человек большой души может принять тяжкие удары судьбы, ибо любовь - это прежде всего страдание. Однако кто любит бескорыстно, тот, подобно лирическому герою Физули, получает моральное удовлетворение от любовных страданий:
Страданиям любви, Господь, всецело посвящай меня,
С любовной мукой ни на миг, молю, не разлучай меня.
Любовь Кейса к Лейли не только чиста, идеальна, но и необычайно сильна. Еще до сватовства Кейс своей странной любовью к Лейли обратил на себя общее внимание. Ему дали прозвище Меджнуна (одержимого), что и стало, по существу, причиной его трагедии.
Лейли любит Меджнуна не меньше и не слабее, чем он ее. Невзирая на отсутствие всяких прав, она никогда не теряет надежды на соединение с Меджнуном. Ее выдают замуж за Ибн Салама, но она отталкивает мужа. Страдания Лейли, ее жизненная линия чрезвычайно естественны, социально и психологически правдивы и предельно точно отражают положение женщины на Востоке.
Не только невозможность счастливого финала, но и трагическое несоответствие высоты любовного чувства тем житейским и социальным рамкам, в которых оно развивается (и было бы вынуждено существовать даже в случае благополучного исхода), приводит к тому, что любовь Меджнуна приобретает платонический характер. Меджнун, разъединенный с Лейли, сливается с ней духовно, и в конце концов реальная близость Лейли теряет для него былое значение. Меджнун в разлуке с возлюбленной так свыкся с воображаемым образом Лейли, что в жизни она больше ему не нужна и даже непонятна.
Когда еще не гаснул светоч ока,
От взора убежала ты жестоко.
Теперь, когда я к слепоте привык,
Зачем стоит передо мной твой лик?
(Перевод А. Старостина)
Любовь, считает Физули, - это сущность, а не внешность. Внешний облик красоты несовершенен, преходящ. "Тот, кто стремится в любви к совершенству, видимой тот красоты не взыскует. Несовершенным влюбленным ты будешь, если лишь облик тебя восхищает".
Причины, мешающие счастью Меджнуна, выходят за рамки личной драмы и приобретают широкий социально-философский смысл. Меджнун с горечью говорит о том, что "небо вертится не по его желанью", оно "плодит жестокость и несчастье". "О, как ужасен небосвода гнет", - повторяет за Меджнуном и поэт. "Безумство" Меджнуна- это его протест против превратных законов общества, против законов миропорядка, протест, не чуждый суфийской мистической символике, но в конечном счете обращенный к действительности, лишающей большие человеческие чувства прав на существование.
Впрочем, Физули и прямо говорит о несправедливости общественного устройства, о произволе феодальных чиновников, о тирании правителей, о тяжелой жизни простых людей. В знаменитой газели ("Падишах золотой земли..."); мы читаем о ничтожности и тщете властолюбия, о том, что истинно только величие Слова. Приведем ее в вольном, но поэтическом переводе В. Луговского:
Падишах золотой земли подкупает людей серебром,
Oн готовит полки для захвата другой страны.
Сотней козней и хитростей он побеждает ее,
Но и в этой стране нету радости и тишины.
И в тот гибельный час, когда рок совершил поворот,
Гибнет сам падишах, и страна, и мильоны людей.
Посмотри: это я властелин, дервиш, сильный войсками слов,
Громоносное слово - источник победы моей.
Видишь, каждое слово мое-великан, что из истины силу берет,
Если слово захочет, будут море и суша покорны ему.
И куда б я его не послал, слову чужды почет и казна;
Слово, взявши страну, никого не заточит в тюрьму.
Все стихии вселенной слово мое не сотрут,
Не раздавит его колесо вероломной судьбы.
Пусть, властители мира мне не даруют благ:
У меня в голове есть корона скромной моей резьбы.
Я свободен во всем! Кто б ты ни был, слушатель мой,
Ты не должен за корку хлеба преходящему быть слугой.
Физуди высказывает смелые мысли о справедливом правителе:
Истинный правитель тот, кто корысть прогонит дальше,
Кто вершит свои дела без притворства, лжи и фальши;
Чей разумный приговор, как судьба, для человека,
Чей решительный приказ отвечает духу века;
Кто, заметив мотылька, что в огонь свечи стремится,
Срежет у свечи фитиль, света не боясь лишиться.
В этом отношении примечательны аллегорические поэмы Физули: "Бенгу-Баде" ("Опиум и Вино"), "Сохбат уль-асмар" ("Спор плодов"), "Сиххат ве Маразх ("Здоровье и болезнь"), "Ринду-Захид" ("Гуляка и Отшельник").
В сатирической поэме "Опиум и Вино" поэт в иносказательной форме изображает придворную жизнь, развращенность правителей, изобличает продажность и лицемерие вельмож, служителей двора. Не менее сильно звучит клеймящая сатира Физули и в аллегорической поэме "Спор плодов", направленной против социальной несправедливости, тщеславия и карьеризма. Каждый. из спорящих "плодов", восхваляя себя, унижает другого, считает себя падишахом, царем, могучим витязем. Герой поэмы восклицает:
...верности у мира нет,
Кто любит мир, узнает много бед...
Нe знает постоянства мир ужасный,
Питать к нему доверие напрасно.
Ведь одному он даст венец златой,
Другого полнит завистью пустой.
(Перевод А. Старостина)
К аллегорическим поэмам Физули примыкает и его прозаическое произведение "Шикает-наме" ("Книга жалоб"). Это лучший образец социальной сатиры XVI в. Поэт остро критикует феодальные порядки, господствовавшие при турецком султане Сулеймане, завоевавшем R 1534 г. Багдад. С негодованием Физули рассказывает, как откровенно и бесстыдно издевались над ним чиновники султана, взяточники я казнокрады, которые не считали нужным даже создать видимость честности. Поэт ходил по учреждениям с просьбой о пожаловании ему небольшой стипендии и всюду слышал одно и то же:
"Я отдал им поклон, но они не приняли его, говоря:
- Это не взятка.
Я предъявил им указ,
- Пустое!-отвечали они, не обратя на него внимания.
Я сказал:
- О господа, что за недостойное поведение, почему вы так неблагожелательно встречаете меня?
- Мы всех так встречаем! - отвечали они. ...
Я сказал:
- Если вас призовут к отчету, ваши злоупотребления обнаружатся.
Они ответили:
- Огчета с нас потребуют в Судный день.
Я сказал:
- Разве вы не слышали, что и в этом мире приходит час расплаты?
Они отвечали:
- Ну, этого мы тоже не боимся, ибо задобрили писцов!"...
(Перевод подстрочный)
"Жалобы" Физули не только образец азербайджанской прозы, не только исторический документ, но и автобиографическое свидетельство. Оно показывает, как жил великий поэт в царствование султана, которому он посвятил не один панегирик.
Следует, однако, отметить, что Физули не был обычным панегиристом и, как правило, не восхвалял в своих произведениях правителей. Касыды его, в отличие от хвалебных од придворных поэтов, носили воспитательный, а иногда и политический характер:
Беда тому правителю, который в правлении сойдет с пути прямого,
Который угнетенного оставит своею милостью и ради выгод
Поможет угнетателю, что вечно готов ограбить, оскорбить простого.
Зато благословен другой правитель, пекущийся о счастии народа,
Как светоч он для бедного сияет-прекрасный светоч царства золотого.
(Перевод А. Старостина)
Еще при жизни Физули его произведения получили мировую известность, распространялись в рукописях среди многих народов. Наиболее популярные бейты поэта высекались на стенах зданий. Поэты Ближнего и Среднего Востока, видели в Физули великого мастера. В Армении и Грузии встречаются стихи Физули, начертанные армянскими и грузинскими письменами. Рукописи Физули входят в золотой фонд богатейших библиотек мира - Лондона, Парижа, Берлина, Тегерана, Каира, Стамбула.
Переводная литература. Начиная с XV в. родной язык в азербайджанской литературе начинает играть все более значительную роль, расширяется круг поэтов, пишущих на нем, литературный язык обогащается за счет языкового фонда фольклора. Азербайджанский литературный язык, являясь ответвлением общетюркского языка, постепенно приобретал свои специфические национальные черты, отличные от турецкого, туркменского, узбекского и других родственных языков.
Развитие литературы на родном языке ставило перед поэтами задачу ознакомления азербайджанских читателей с некоторыми значительными произведениями арабской и персидской литературы.
Еще в начале XV в. Насими перевел на азербайджанский язык газель Авхади, в которой находил созвучие своим пантеистическим идеям. В 1478 г. поэт Ахмеди из Тебриза завершил перевод поэмы иранского поэта Фаридаддина Аттара (1120-1230) "Асрарнаме" ("Книга тайн"). Перевод Ахмеди отличается простотой и совершенством. Он является одним из ценных памятников азербайджанского литературного языка XV в.
В XVI в. можно отметить перевод "Хадиси-арбеин" ("Сорок изречений") ирано-таджикского поэта Абдурахмана Джами (1414-1493), выполненный Физули.
Из прозаических переводов этого периода привлекает внимание историческое произведение иранского писателя Гусейна Ваизм Ровзатуш-шухеда", переведенное Мухаммедом Нишати под названием "Шухаданаме" ("Книга о погибших за веру"). Перевод этой книги представляет собой памятник азербайджанской прозы XVI в., отличается стремлением переводчика ввести в литературный обиход слова тюрко-азербайджанского происхождения, которые были вытеснены арабо-персидскими словами.
К переводной литературе, частично, можно отнести и произведение поэта Фадаи Тебризи "Бахтиярнаме". Фадаи родился в Тебризе около 1520 г. Перу его принадлежат лирические стихотворения, составившие диван, и эпическое произведение "Бахтиярнаме" ("Книга о Бахтияре"), описывающее приключения шаха Азадбахта и его сына Бахтияра. Хотя новые исследования говорят о том, что тема "Бахтиярнаме" берет начало свое от "Синдбаднаме", написанной на санскритском языке (приблизительно начало нашей эры) и переведенной впоследствии на пехлевийский, арабский, турецкий, малайский, азербайджанский, грузинский и другие языки, сочинение Фадаи не является переводом одного из этих вариантов; оно носит во многом самостоятельный характер, выражает мысли и чувства поэта, связанные с его временем. Сюжет "Бахтиярнаме"-древний и международный, кочующий из одного поколения в другое, из одной страны в другую; в течение многих веков он обогащался, обновлялся и сильно видоизменился, но основа его все же осталась одной и той же. Фадаи отнесся к этому сочинению вольно, не ограничил себя каким-то одним из существовавших до него оригиналов (на персидском языке "Бахтиярнаме" Дагиги, "Бахтиярнаме Панахи и др.), внес много нового как в содержание, так и в композицию произведения. Использовав сказочные мотивы, Фадаи вместе с тем сумел придать своему произведению реалистический характер, стараясь заострить внимание на общественных и нравственных проблемах, таких, как труд, добродетель, справедливость.
"Бахтиярнаме" Фадаи свидетельствует о широте знаний автора, который ознакомил азербайджанского читателя с одним из интересных литературных памятников древности.
Литература XV-XVI веков
26.4.2005ЛИТЕРАТУРА XV-XVI ВЕКОВ
Мирза Джаханшах Хагиги
Фазли
Хатаи
Мухаммед Амани
Фадаи Тебризи
Мухаммед Физули
Переводная литература
Ослабление в XV в. владычества тимуридов и освобождение Азербайджана от ига преемников "железного хромца" способствовало оживлению политической активности азербайджанских феодалов, их стремлению к самостоятельности. XV-XVII века были веками междоусобиц, кровавых войн. Попытка ширваншаха Ибрагима I образовать объединенное государство потерпела крах.
Однако необходимость создания сильной государственной власти в Азербайджане была очевидной. Феодальная раздробленность, беспрерывные войны задерживали экономическое и культурное развитие страны. В конце XV в. объединение .страны завершилось. Группа приверженцев сефевидской династии во главе с шахом Исмаилом I в течение двух с небольшим лет сумела объединить земли Ширвана, Карабаха, Нахичевани, Тебриза. Столицей централизованного азербайджанского государства стал Тебриз.
Несмотря на то что Сефевидскому государству приходилось вести войны с Османской Турцией, не прекращавшей набеги на Закавказье и Иран, и это ложилось тяжелым бременем на трудовой народ, образование централизованного государства стимулировало экономическое развитие Азербайджана. Расширилась торговля с Россией и через нее с Западной Европой. В Нахичевани, Тебризе, Гяндже, Шемахе чеканилась серебряная и золотая монета.
В Сефевидском государстве интенсивно развивались наука и культура. В таких городах, как Тебриз, Багдад, Ардебиль, Баку, Шемаха, Гянджа, жили и творили видные ученые своего времени-историки, географы, философы; существовали литературные меджлисы, создавались ценные художественные произведения. До нас дошли диваны многих поэтов, в том числе Хагиги Киш-вери, Хабиби, Сурури и др., свидетельствующие о высоком уровне азербайджанской поэзии в XV и XVI вв.
Выдающимся поэтом и государственным деятелем был Мирза Джаханшах Хагиги (1397-1467). Родился он в семье главы государства Карамоюплу Кара Юсуфа. Хагиги как наследник получил престол и некоторое время возглавлял государство Каракоюнлу, которое объединяло кочевые племена. Государство Каракоюнлу вело постоянные войны, в одном из боев Джаханшах Хагиги был убит.
Хагиги был человеком всесторонне образованным и обладал широким кругозором. Он изучал западные культуры, знал великих поэтов средневековья. Как поэт Хагиги придерживался традиций любовной лирики. Хагиги высоко ценил поэзию Насими и себя считал его последователем.
В XV-XVI вв. в Багдад переселилось из Карабаха много азербайджанцев. Среди них были поэты, которые регулярно устраивали литературные меджлисы и писали стихи преимущественно на азербайджанском языке.
О деятельности поэтов багдадской школы свидетельствует тазкиретист того времени Ахди Багдади. Среди многих поэтов, таких, как Шемси, Эльми, Ринди, Зех-ни Заш, тазкиретист выделяет Фазли, сына Мухаммеда Физуля. Лирика Фазли, так же как и других поэтов этой школы, отличалась сочетанием газелевых традиций с народными поэтическими формами.
Из-за одной родинки многие запутались в твоих волосах,
Кроме одного меня. Из-за одного зернышка сколько птичек попали в сети,
И на этом успокоились. Место такой феи, как ты - развалины,
Или родники вод.
Нет развалины лучше моего сердца, родника - лучше моих глаз.
Приди ко мне, о фея!
(Перевод подстрочный)
Чтобы понять значение последних строк мустазада Фазли, следует иметь в виду, что в мифологических сказках феи появляются на развалинах или у родников.
Четверостишия (гошмы) Фазли тоже очень близки по форме и теме к произведениям народно-поэтического творчества. Возьмем, например, стихотворение, посвященное описанию внешности красавицы, соответствующей эстетическому вкусу поэта:
Скажи тому, кто возлюбленную иметь хочет-
Какой должна быть красавица:
По облику человек, по характеру ангел,
Сахароречивои, сладкоустой должна быть она.
Шея - одуванчик, губы - бутончики,
Грудь- широкая, талия узкая...
Рот маленьким должен быть.
Глаза должны пламенеть как нарцисс,
Ресницы должны осенять лицо,
Как сокол охотничий ловка,
Хорошо воспитанной должна быть она...
(Перевод подстрочный)
В связи с тем, что в государстве Сефевидов некоторое время азербайджанский язык был государственным, большинство поэтов создавали свои произведения на родном языке. Произошли некоторые изменения и в поэтических жанрах. Касыды, хвалебные оды в честь правителей страны все чаще стали уступать место газели, любовной лирике.
В XV и XVI вв. нашла широкое распространение сектантская поэзия, которая, взяв начало от суфизма, преломлялась в религиозном течении шиизма, усилившемся особенно в период сефевидского государственного управления.
В годы правления Сефевидов многие азербайджанские зодчие, живописцы, ученые и поэты переселялись в Турцию по приглашению правителей страны. Азербайджанские поэты занимали почетные места во дворцах турецких султанов. Поэтов-переселенцев из Азербайджана турки называли "аджемами", иранцами и, несмотря на то что они писали на языке, почти понятном местным туркам, их не смешивали с турецкими поэтами. Турецкие тазкиретисты .в своих записях всегда отмечали их принадлежность к Азербайджану.
Одним из таких поэтов был Хамиди, который после долгого странствия в середине XV в. остановился в Турции и был приближен ко двору султана Мехмеда II Фатеха (Завоевателя).
Видными поэтами этого периода, жившими в Турции, были также Халили, Басири, Сурури, Туфеили, Хатаи (2-й) Хабиби, Замири, Кишвери,и многие другие.
В лирике эти поэты следовали Насими, писали любовные газели, которые отличались совершенством традиционных поэтических образов, новыми словосочетаниями, обогатившими родной литературный язык. Стихи Хамиди, Басири, Хабиби, Кишвери и Сурури можно считать лучшими образцами лирической поэзии того времени. Был создан и ряд эпических произведений. Тазкиретисты .сообщают нам о поэме "Юсиф и Зулейха". написаипюй Хатаи (2-м). Поэма рассказывает о приключениях Иосифа Прекрасного. Это было одно из первых средневековых эпических произведений, созданных на азербайджанском языке. Оно отличалось стройностью композиции, яркостью изложения. Поэмы Хагири и Замири на традиционную тему восточной поэзии "Лейли и Меджнун" тоже следует считать одними из первых произведений на азербайджанском языке. Тазкиретисты пишут о поэте Халифе, который сочинил "Пятерицу" (пять поэм) на азербайджанском языке. Это произведение до нас не дошло, но газели Халифа свидетельствуют о незаурядном таланте поэта.
Все эти поэты подготовили почву для творчества Хатаи и Физули. Под псевдонимом Хатаи писал шах Исмаил I, который сыграл важную роль в развитии азербайджанской поэзии.
Хатаи (1486-1524) родился в Ардебиле, в семье главы сефевидской династии, и с малых лет был очевидцем войн между враждующими кочевыми племенами. Воспользовавшись благоприятной для сторонников Сефевидов обстановкой, Исмаил выступил против своих соперников и за короткое время сумел создать крепкое централизованное государство.
Хотя впоследствии (в 1514 г.) шах Исмаил был побежден в Чалдыранской битве турецким султаном Селимом I, деятельность его имела для общественно-политического и культурного развития феодального Азербайджана большое значение, она способствовала повышению национального самосознания азербайджанского народа, утверждению международного авторитета государства. Сделав столицей Азербайджана Тебриз, шах Исмаил пригласил туда видных деятелей науки и искусства и превратил город в подлинный культурный центр. Во время правления Исмаила, как уже говорилось, азербайджанский язык стал государственным.
В начале своего творческого пути Хатаи использовал силу художественного слова в политических целях. Выступая под флагом одного из направлений ислама - шиизма, Хатаи сочетал в своих стихах религиозно-этические мотивы с патриотическими и всячески стремился придать поэзии максимально доходчивые, простые формы. Многие его стихи, написанные популярным в народе поэтическим размером "хеджа", напоминают народные песни (баяты) и подкупают своей искренностью. Его "Насихат-наме" ("Книга назиданий"), призывающая к самоотверженности и героизму, является лучшим образцом дидактической поэзии, созданной на азербайджанском языке.
Венец поэзии Хатаи - поэма "Дех-нане" ("Десять писем"). Эта традиционная любовная переписка замечательна прежде всего тем, что создана на прекрасном азербайджанском языке, живо, мастерски передающем настроения героев.
Особой поэтической силой отличаются строки, посвященные описанию весны, пробуждению природы:
Раскрываются губы первых цветов,
Птицы свищут в цветах на сотни ладов.
Жеребцы молодые визжат в табунах,
Ястреба жеребцами ржут в облаках.
Овцы идут, как река, в пыли.
Кочевать на эйлаги семьи ушли.
Все кругом стало алым, как кровь врага.
Выбегают серны с гор на луга.
Козы дикие друг за другом бегут,
О козлятах мечтают, приплода ждут ...
Оленихи детей уложили спать.
И потом убежали тихонько гулять.
(Перевод В. Державина)
Лирика Хатаи несет отпечаток его личности. Это стихи, полные страсти и нежности:
Душа моя, жизнь моя, счастлива будь!
Простимся - в далекий собрался я путь...
Душа моей плоти умершей, - живи!
Со мною пришлось тебе горя хлебнуть!
Немало я пролил и крови и слез,-
Прости меня, милая, не обессудь...
Тоска, словно черные кудри твои,
Мешает мне нынче на солнце взглянуть.
Я видел толпу возле окон твоих,-
И горько мне стало, и дрогнула грудь...
Пускай я погибну-ты вечно живи!
Но мученика Хатаи не забудь!
(Перевод Д. Голубкова)
Во второй половине XVI-начале XVII в. азербайджанская поэзия продолжала процветать. Одним из ее представителей был Мухаммед Амани. Востоковед Ч. Рье утверждает, что Амани "являлся тюркским эмиром, близким к иранскому двору". При шахе Аббасе I (1587-1629) Амани участвовал во многих военных походах, которые и описал в ряде своих произведений, масневи, стихотворных рассказах и т. д. В одном из масневи Амани воспроизвел события военного похода против турецких войск, завершившегося взятием Тебриза в 1604 г. Стихотворные рассказы его, использующие народные сюжеты, носят дидактический характер, призывают к воздержанию ("Курильщик опиума"), к щедрости ("Хатам Таи"), к справедливости ("Рассказ бедняка").
Амани известен и как лирик, автор двух диванов на азербайджанском я персидском языках. Амани - последователь Хатаи и Физули. Лирический герой газелей Амани-гуманист, его занимают мысли о справедливости, свободе, его жизнь посвящена благородным целям, ради которых он отказывается от религиозным догм. Разумеется, Амани не был свободен от влияния суфизма и хуруфизма, но оно проявлялось в его творчестве не так сильно, как у некоторых его предшественников. В лирике Амани превалируют социальные мотивы. Этому способствовало народно-поэтическое творчество. Под влиянием ашугской поэзии Амани создал произведения, близкие по жанру фольклорным: гошма, баяты, герайли и др. В этих произведениях поэт добивается предельной лаконичности, его образы звучат как афоризмы. Для любовных тем оп находит новые, оригинальные эпитеты и сравнения:
Крупинка пота на щеке твоей
Похожа на росу, выпавшую на лепесток розы.
Брови кажутся мне праздничной свечой,
Нет надобности созерцать полумесяц.
(Подстрочный перевод)
Обращение к народным формам стиха, творческий подход к фольклорным мотивам, характерные для поэзии Фазли и Аыани, были продолжены и развиты поэтами XVII-XVIII вв.
ФИЗУЛИ
Бессмертная лирика Мухаммеда Физули (1498- 1556), его прекрасные газели, касыды и четверостишия открыли целую эпоху в поэзии не только азербайджанского народа, но и всех тюркоязычных народов. Его поэма "Лейли и Меджнун", написанная на родном языке, стала одной из самых .популярных книг на всем Ближнем Востоке. Широкое распространение получили его философские произведения "Мат ла уль-и ' тикад" ("Восход верований"), написанное на арабском языке, а также персидский и арабский диваны.
Мухаммед Сулейман-оглы Физули родился в городе Кербела, недалеко от Багдада, куда из Азербайджана переселился его отец, который, по преданию, служил муфтием в городке Хилле.
Физули с ранних лет пристрастился к поэзии. Считая, однако, "поэзию без науки - стеной без фундамента", он стал серьезно изучать греческую, арабскую и иранскую философию. Физули был хорошо знаком с произведениями Платона, Аристотеля, Демокрита и других представителей античной философии. Поэт был свидетелем расцвета Багдада, когда под управлением Сефевидов там процветала высокая культура. Перед его глазами происходили и кровавые войны, раздиравшие страну после падения Сефевидской династии, когда власть переходила из одних рук в другие, в стране господствовало беззаконие. Это вызывало в творчестве поэта мотивы одиночества и пессимизма.
В эпоху Физули арабский и особенно персидский языки все еще имели предпочтение в поэзии. Азербайджанские поэты, писавшие на этих языках, использовали давно утвердившиеся каноны, образы и метафоры, не утруждая себя поисками новых художественных средств выражения.
Признавая, что писать газели нa азербайджанском языке того времени было трудно, Физули заявлял: "Если у меня хватит сил, я облегчу эту трудность". И он блестяще справился с задачей. Вот уже четыре столетия газели Физули живут и пользуются большим успехом у многих тюркоязычных народов.
Физули прославился прежде всего как лирик-психолог. В его газелях отражены переживания любящего человека: радость, горе, нежность, упоение женской красотой, ревность, отчаяние, надежда, тоска, счастье, гнев. Нет, кажется, такого оттенка любовных отношений, которые нс нашли бы в Физули своего тончайшего, проницательного и вдохновенного художника.
Герой Физули - влюбленный, преодолевающий многочисленные препятствия на своем пути ради соединения с возлюбленной. Образ этот часто гиперболизован: страсть влюбленного непомерна; его самоотверженность безгранична; его преданность возлюбленной непоколебима; его страдания сходны с пыткой. Образы любовного недуга: лихорадка, безумие, бессоница, слезы, душевный надрыв и гибель - характерны для лирики Физули. Но во всех этих образах столько искренности, непосредственности и психологической правды, что гиперболизм нигде не кажется ходульным, риторическим. В отношении Физули к человеку и его чувству столько благородства и гуманности, что трагический колорит лирики никогда не оставляет гнетущего, безнадежного настроения. Напротив, читатель облагорожен сопереживанием с поэтом, с его героем, способным так сильно любить, страдать, радоваться.
Физули - представитель своей эпохи, и он воспевает любовь как единственно возможное в его время проявление человечности. Совершенный человек - тот, кто познал любовь. Любовь поэт противопоставляет эгоистичным, лицемерным, лживым и суеверным чувствам. Влюбленный - это существо высшего порядка, у него высокие цели, он не мирится с существовавшим злом, он ищет иного, лучшего пути в жизни и во имя этих поисков претерпевает муки и невзгоды.
По глубокому убеждению поэта, любовь направляет человека на путь служения возвышенным идеалам, учит его быть добрым, бескорыстным, бесстрашным. Любовь дает возможность человеку понять и познать все радости жизни, наслаждаться природой, созерцанием прекрасного. Любовь - это счастье, даже в страдании, ибо страдать от любви - благородно, возвышенно.
Определить прекраснейшую из газелей Физули почти невозможно. Вот, например, весьма характерная его газель:
Тело мое покрыто дерюгой умалишенного, как пеленой,
Это мое одеянье при жизни; саван-лишь мир я покину земной.
Милая ныне души моей хочет; сердце!-Ее мне придется отдать!
Спорить зачем нам-ведь душу не числим мы с тобою за нашей казной.
Вздохов стрелами пронзаю камень в восторге пред медом любимых уст -
И странно ль, что улью подобным стало тело, ютящее дух мой больной?
Ошейник цепи безумья приносит счастье, и я не хотел бы того,
Чтоб, исхудав, без труда я мог с шеи снять этот прочный ошейник стальной.
Я, одержимый любовью, блуждаю, в бурном потоке слез я несусь,
Буря страсти в моей сорочке, я похож на пузырь водяной.
Я соловей, охваченный горем, ты-мой сад и моя весна,
Губы твои, твой стан и лик твои - мои бутон, кипарис и роза весной.
О Физули, я не в силах расстаться с милым домом любимой моей,
Он родной мне, родной, родной мне, он мне родной, родной и родной.
(Перевод А. Старостина)
Встречаются у Физули газели печальные, окрашенные элегически, но более спокойные и прозрачные:
Печалью сердце сожжено - счастливое когда-то сердце.
Свободой гордое вчера, забота.ми объято сердце.
Его размыл шальной поток, плотины смяв, стремит и бьет.
А ведь стояло, как чертог, во всей красе богатой сердце.
Что в чарке нравится ему, что вечно тянется к вину?
Зачем пирует, не пойму, пылавшее так свято сердце?
Вчера блистало, как хрусталь, сейчас растаяло, как воск.
Вчера негнущаяся сталь, сейчас капканом сжато сердце.
Любовь - нешуточная вещь, и сердце сделалось рабом.
Его бессонный стук зловещ, погибло без возврата сердце.
Гулял ты в Руме, Физули, блистал гармонией стиха.
Тебя сетями оплели - не вырвешь из Багдада сердце!
(Перевод П. Антокольского)
Воспеваемая Физули страсть противостоит схоластическим догмам мусульманской религии, отвергает философию аскетизма. Физули-лирик осуждает законы, лишающие человека возможности свободно любить:
Во имя рая запретил встречаться он влюбленным,
Но встреча-это лучший рай! - гласит любви закон...
Уже само возвеличивание любви было вызовом господствующей нормативной морали. Вот почему газели Физули имеют глубокий общественно-философский смысл. Мастерски раскрывая внутренний мир человека, его психологию, поэт вместе с тем выступал против узких, догматических идеи своей эпохи.
Газель - основной жанр лирики Физули. Газели его на азербайджанском языке очень музыкальны и мелодичны, и не удивительно, что они и по сей день занимают центральное место в репертуаре народных певцов-мугамистов.
Другую важную черту газелей Физули составляет образность. Каждый бейт (двустишие) образно выражает определенную мысль. Вот, например, содержание одного бейта газели: "Если с небес на мою голову сыплются камни, тому есть причина - я киркой своих стенаний разрушил их основу". Бейты газелей Физули открывают перед нами картины, отражающие физическое и психологическое состояние лирического героя. Каждый бейт газели Физули, выражая определенную законченную мысль, способствует тематическому единству и цельности стихотворения.
Шедевр поэтического творчества Физули - поэма "Лейли и Меджнун". И здесь поэт предстает величайшим знатоком человеческой души. Гениально разработанную великим Низами трагедию Лейли и Меджнуна Физули переосмыслил согласно своей концепции любви, обогатил достижениями устного народного творчества, создал галерею живых человеческих характеров. Кейс, Лейли, их родители предстают во всей их национально-исторической конкретности, с моралью и взглядами XVI в., красочным, индивидуализированным языком. Беспримерно колоритное описание школьных лет молодых героев, сцен сватовства и т. д.
Проблему любви, поставленную уже в лирических стихах, в поэме "Лейли и Меджпун" Физули раскрывает шире, многогранней. Сила любви показана здесь как сила естественных страстей человека, его чувств и стремлений.
В условиях мусульманского феодализма, когда свобода духовных влечений расценивалась как ересь, как противодействие исламу, ставить так вопрос было не простым делом. Если учесть положение женщины-мусульманки, лишенной не только юридических, но и просто человеческих прав, вынужденной сносить неограниченный произвол мужчины, социальная значимость освещения любовной коллизии как проблемы становится очевидной. Физули в своей поэме утверждает право человека на проявление своих сокровенных чувств.
Любовь можно и нужно отстаивать, она стоит жертв и требует исполинской силы воли. Законы, догмы, обычаи и традиции - против нее, она попирается, унижается, оскверняется. Только человек большой души может принять тяжкие удары судьбы, ибо любовь - это прежде всего страдание. Однако кто любит бескорыстно, тот, подобно лирическому герою Физули, получает моральное удовлетворение от любовных страданий:
Страданиям любви, Господь, всецело посвящай меня,
С любовной мукой ни на миг, молю, не разлучай меня.
Любовь Кейса к Лейли не только чиста, идеальна, но и необычайно сильна. Еще до сватовства Кейс своей странной любовью к Лейли обратил на себя общее внимание. Ему дали прозвище Меджнуна (одержимого), что и стало, по существу, причиной его трагедии.
Лейли любит Меджнуна не меньше и не слабее, чем он ее. Невзирая на отсутствие всяких прав, она никогда не теряет надежды на соединение с Меджнуном. Ее выдают замуж за Ибн Салама, но она отталкивает мужа. Страдания Лейли, ее жизненная линия чрезвычайно естественны, социально и психологически правдивы и предельно точно отражают положение женщины на Востоке.
Не только невозможность счастливого финала, но и трагическое несоответствие высоты любовного чувства тем житейским и социальным рамкам, в которых оно развивается (и было бы вынуждено существовать даже в случае благополучного исхода), приводит к тому, что любовь Меджнуна приобретает платонический характер. Меджнун, разъединенный с Лейли, сливается с ней духовно, и в конце концов реальная близость Лейли теряет для него былое значение. Меджнун в разлуке с возлюбленной так свыкся с воображаемым образом Лейли, что в жизни она больше ему не нужна и даже непонятна.
Когда еще не гаснул светоч ока,
От взора убежала ты жестоко.
Теперь, когда я к слепоте привык,
Зачем стоит передо мной твой лик?
(Перевод А. Старостина)
Любовь, считает Физули, - это сущность, а не внешность. Внешний облик красоты несовершенен, преходящ. "Тот, кто стремится в любви к совершенству, видимой тот красоты не взыскует. Несовершенным влюбленным ты будешь, если лишь облик тебя восхищает".
Причины, мешающие счастью Меджнуна, выходят за рамки личной драмы и приобретают широкий социально-философский смысл. Меджнун с горечью говорит о том, что "небо вертится не по его желанью", оно "плодит жестокость и несчастье". "О, как ужасен небосвода гнет", - повторяет за Меджнуном и поэт. "Безумство" Меджнуна- это его протест против превратных законов общества, против законов миропорядка, протест, не чуждый суфийской мистической символике, но в конечном счете обращенный к действительности, лишающей большие человеческие чувства прав на существование.
Впрочем, Физули и прямо говорит о несправедливости общественного устройства, о произволе феодальных чиновников, о тирании правителей, о тяжелой жизни простых людей. В знаменитой газели ("Падишах золотой земли..."); мы читаем о ничтожности и тщете властолюбия, о том, что истинно только величие Слова. Приведем ее в вольном, но поэтическом переводе В. Луговского:
Падишах золотой земли подкупает людей серебром,
Oн готовит полки для захвата другой страны.
Сотней козней и хитростей он побеждает ее,
Но и в этой стране нету радости и тишины.
И в тот гибельный час, когда рок совершил поворот,
Гибнет сам падишах, и страна, и мильоны людей.
Посмотри: это я властелин, дервиш, сильный войсками слов,
Громоносное слово - источник победы моей.
Видишь, каждое слово мое-великан, что из истины силу берет,
Если слово захочет, будут море и суша покорны ему.
И куда б я его не послал, слову чужды почет и казна;
Слово, взявши страну, никого не заточит в тюрьму.
Все стихии вселенной слово мое не сотрут,
Не раздавит его колесо вероломной судьбы.
Пусть, властители мира мне не даруют благ:
У меня в голове есть корона скромной моей резьбы.
Я свободен во всем! Кто б ты ни был, слушатель мой,
Ты не должен за корку хлеба преходящему быть слугой.
Физуди высказывает смелые мысли о справедливом правителе:
Истинный правитель тот, кто корысть прогонит дальше,
Кто вершит свои дела без притворства, лжи и фальши;
Чей разумный приговор, как судьба, для человека,
Чей решительный приказ отвечает духу века;
Кто, заметив мотылька, что в огонь свечи стремится,
Срежет у свечи фитиль, света не боясь лишиться.
В этом отношении примечательны аллегорические поэмы Физули: "Бенгу-Баде" ("Опиум и Вино"), "Сохбат уль-асмар" ("Спор плодов"), "Сиххат ве Маразх ("Здоровье и болезнь"), "Ринду-Захид" ("Гуляка и Отшельник").
В сатирической поэме "Опиум и Вино" поэт в иносказательной форме изображает придворную жизнь, развращенность правителей, изобличает продажность и лицемерие вельмож, служителей двора. Не менее сильно звучит клеймящая сатира Физули и в аллегорической поэме "Спор плодов", направленной против социальной несправедливости, тщеславия и карьеризма. Каждый. из спорящих "плодов", восхваляя себя, унижает другого, считает себя падишахом, царем, могучим витязем. Герой поэмы восклицает:
...верности у мира нет,
Кто любит мир, узнает много бед...
Нe знает постоянства мир ужасный,
Питать к нему доверие напрасно.
Ведь одному он даст венец златой,
Другого полнит завистью пустой.
(Перевод А. Старостина)
К аллегорическим поэмам Физули примыкает и его прозаическое произведение "Шикает-наме" ("Книга жалоб"). Это лучший образец социальной сатиры XVI в. Поэт остро критикует феодальные порядки, господствовавшие при турецком султане Сулеймане, завоевавшем R 1534 г. Багдад. С негодованием Физули рассказывает, как откровенно и бесстыдно издевались над ним чиновники султана, взяточники я казнокрады, которые не считали нужным даже создать видимость честности. Поэт ходил по учреждениям с просьбой о пожаловании ему небольшой стипендии и всюду слышал одно и то же:
"Я отдал им поклон, но они не приняли его, говоря:
- Это не взятка.
Я предъявил им указ,
- Пустое!-отвечали они, не обратя на него внимания.
Я сказал:
- О господа, что за недостойное поведение, почему вы так неблагожелательно встречаете меня?
- Мы всех так встречаем! - отвечали они. ...
Я сказал:
- Если вас призовут к отчету, ваши злоупотребления обнаружатся.
Они ответили:
- Огчета с нас потребуют в Судный день.
Я сказал:
- Разве вы не слышали, что и в этом мире приходит час расплаты?
Они отвечали:
- Ну, этого мы тоже не боимся, ибо задобрили писцов!"...
(Перевод подстрочный)
"Жалобы" Физули не только образец азербайджанской прозы, не только исторический документ, но и автобиографическое свидетельство. Оно показывает, как жил великий поэт в царствование султана, которому он посвятил не один панегирик.
Следует, однако, отметить, что Физули не был обычным панегиристом и, как правило, не восхвалял в своих произведениях правителей. Касыды его, в отличие от хвалебных од придворных поэтов, носили воспитательный, а иногда и политический характер:
Беда тому правителю, который в правлении сойдет с пути прямого,
Который угнетенного оставит своею милостью и ради выгод
Поможет угнетателю, что вечно готов ограбить, оскорбить простого.
Зато благословен другой правитель, пекущийся о счастии народа,
Как светоч он для бедного сияет-прекрасный светоч царства золотого.
(Перевод А. Старостина)
Еще при жизни Физули его произведения получили мировую известность, распространялись в рукописях среди многих народов. Наиболее популярные бейты поэта высекались на стенах зданий. Поэты Ближнего и Среднего Востока, видели в Физули великого мастера. В Армении и Грузии встречаются стихи Физули, начертанные армянскими и грузинскими письменами. Рукописи Физули входят в золотой фонд богатейших библиотек мира - Лондона, Парижа, Берлина, Тегерана, Каира, Стамбула.
Переводная литература. Начиная с XV в. родной язык в азербайджанской литературе начинает играть все более значительную роль, расширяется круг поэтов, пишущих на нем, литературный язык обогащается за счет языкового фонда фольклора. Азербайджанский литературный язык, являясь ответвлением общетюркского языка, постепенно приобретал свои специфические национальные черты, отличные от турецкого, туркменского, узбекского и других родственных языков.
Развитие литературы на родном языке ставило перед поэтами задачу ознакомления азербайджанских читателей с некоторыми значительными произведениями арабской и персидской литературы.
Еще в начале XV в. Насими перевел на азербайджанский язык газель Авхади, в которой находил созвучие своим пантеистическим идеям. В 1478 г. поэт Ахмеди из Тебриза завершил перевод поэмы иранского поэта Фаридаддина Аттара (1120-1230) "Асрарнаме" ("Книга тайн"). Перевод Ахмеди отличается простотой и совершенством. Он является одним из ценных памятников азербайджанского литературного языка XV в.
В XVI в. можно отметить перевод "Хадиси-арбеин" ("Сорок изречений") ирано-таджикского поэта Абдурахмана Джами (1414-1493), выполненный Физули.
Из прозаических переводов этого периода привлекает внимание историческое произведение иранского писателя Гусейна Ваизм Ровзатуш-шухеда", переведенное Мухаммедом Нишати под названием "Шухаданаме" ("Книга о погибших за веру"). Перевод этой книги представляет собой памятник азербайджанской прозы XVI в., отличается стремлением переводчика ввести в литературный обиход слова тюрко-азербайджанского происхождения, которые были вытеснены арабо-персидскими словами.
К переводной литературе, частично, можно отнести и произведение поэта Фадаи Тебризи "Бахтиярнаме". Фадаи родился в Тебризе около 1520 г. Перу его принадлежат лирические стихотворения, составившие диван, и эпическое произведение "Бахтиярнаме" ("Книга о Бахтияре"), описывающее приключения шаха Азадбахта и его сына Бахтияра. Хотя новые исследования говорят о том, что тема "Бахтиярнаме" берет начало свое от "Синдбаднаме", написанной на санскритском языке (приблизительно начало нашей эры) и переведенной впоследствии на пехлевийский, арабский, турецкий, малайский, азербайджанский, грузинский и другие языки, сочинение Фадаи не является переводом одного из этих вариантов; оно носит во многом самостоятельный характер, выражает мысли и чувства поэта, связанные с его временем. Сюжет "Бахтиярнаме"-древний и международный, кочующий из одного поколения в другое, из одной страны в другую; в течение многих веков он обогащался, обновлялся и сильно видоизменился, но основа его все же осталась одной и той же. Фадаи отнесся к этому сочинению вольно, не ограничил себя каким-то одним из существовавших до него оригиналов (на персидском языке "Бахтиярнаме" Дагиги, "Бахтиярнаме Панахи и др.), внес много нового как в содержание, так и в композицию произведения. Использовав сказочные мотивы, Фадаи вместе с тем сумел придать своему произведению реалистический характер, стараясь заострить внимание на общественных и нравственных проблемах, таких, как труд, добродетель, справедливость.
"Бахтиярнаме" Фадаи свидетельствует о широте знаний автора, который ознакомил азербайджанского читателя с одним из интересных литературных памятников древности.
