Получить забытый пароль
Энциклопедия / Художники России
Изменить категорию | Все статьи категории
Константин Алексеевич Васильев (3 сентября 1942, Майкоп Адыгейской автономной области — 29 октября 1976, пгт Васильево Зеленодольского района ТАССР) — русский художник, творческое наследие которого насчитывает более 400 произведений живописи и графики: портреты, пейзажи, реалистические композиции, картины былинного, мифологического и батального жанров.
От своих сверстников Костя отличался тем, что не интересовался игрушками, мало бегал с другими ребятишками, но всегда возился с красками, карандашом и бумагой. Отец часто брал его на рыбалку, на охоту, и Костя рисовал реку, лодки, отца, лесную пасеку, дичь, собаку Орлика, и вообще все, что радовало глаз и поражало его воображение. Некоторые из этих рисунков сохранились.
Родители, как могли, помогали развитию способностей: тактично и ненавязчиво, оберегая вкус, подбирали книги и репродукции, знакомили Костю с музыкой, возили его в музеи Казани, Москвы, Ленинграда, когда представлялся случай и возможность.
Первая любимая Костина книга – "Сказание о трех богатырях". Тогда же мальчик познакомился с картиной В.М.Васнецова "Богатыри", а годом позже скопировал ее цветными карандашами. В день рождения отца преподнес ему в подарок картину. Сходство богатырей было поразительным. Вдохновившись похвалой родителей, мальчик скопировал "Витязя на распутье", тоже цветными карандашами. Затем сделал рисунок карандашом со скульптуры Антокольского "Иван Грозный". Сохранились его первые пейзажные зарисовки: пень, усыпанный желтыми осенними листьями, избушка в лесу.
Родители видели, что мальчик одарен, жить не может без рисования, и поэтому не однажды задумывались над советами учителей – послать сына в художественную школу. Да ведь куда, в какую, после какого класса? Ни в поселке, ни в Казани такой школы не было. Помог случай.
Проучиться Косте пришлось недолго - всего два года. Умер отец и ему пришлось вернуться домой. Продолжил он учебу в Казанском художественном училище, поступив сразу на второй курс. Костины рисунки не походили на работы ученика. Любой набросок он делал плавным и почти безотрывным движением руки. Васильев делал множество живых и выразительных рисунков. Жаль, что в большинстве своем они утрачены. Из сохранившихся наиболее интересен его автопортрет, написанный в пятнадцатилетнем возрасте. Плавной тонкой линией строится контур головы. Одним движением карандаша намечены форма носа, изгиб бровей, слегка обозначены рот, точеный изгиб ушной раковины, локоны у лба. При этом овал лица, разрез глаз и что-то еще едва уловимое напоминают "Мадонну с гранатом" Сандро Боттичелли.
К этому периоду жизни Васильев мог писать в любой манере, под кого угодно. Ремеслом владел мастерски. Но ему предстояло найти свой путь и, как всякому художнику, хотелось сказать и свое собственное слово. Он рос и искал себя.
Весной 1961 года Константин закончил Казанское художественное училище. Дипломной работой были эскизы декораций к опере Римского-Корсакова "Снегурочка". Защита прошла с блеском. Работа была оценена на "отлично", но, к сожалению не сохранилась.
Пейзажи.
Константин Васильев в течение всей сознательной жизни с большей или меньшей активностью, в зависимости от обстоятельств, писал пейзажи. Его пейзаж - всегда живой, населенный если не какими-то фантастическими духами, то, во всяком случае, их символами. Константин не был осведомлен, положим, что дерево излучает биологическую энергию, имеет свое биополе, воздействующее на все окружающее, о чем пишут теперь ученые. Но художник желал, ему непременно хотелось, чтобы лес был именно живым, ведущим активный разговор с человеком. Работы художника имеют собирательный характер, и нет среди них ни одного просто нейтрального пейзажа, каждый несет ярко выраженное чувство.
Продолжая совершенствовать это направление в живописи, Васильев глубоко проникает в тайны состояния природы и к концу своей трагически оборвавшейся жизни создает удивительно одухотворенные пейзажи "Осень" и "Лесная готика", в которых показывает примеры высочайшей пластики, богатейшего колорита, великолепной композиции и рисунка.
Портреты.
Для Васильева, как для разнопланового художника всегда интересно было попробовать свои силы в написании портретов. Только специально перед собой он такой задачи не ставил. Портреты рождались под его кистью в период работы над той или иной темой.
Интерес к творчеству Ф.М.Достоевского появился у Константина еще школе - интернате. Для Васильева история его особой привязанности к романам Достоевского начинается именно с того момента, когда он ощутил глубокий символизм писателя. Однажды открыв для себя великого писателя, Васильев много раз перечитывал его романы. Достоевский прошел через всю его сознательную жизнь, начиная с четырнадцатилетнего возраста и до дня его гибели, когда Константину едва исполнилось тридцать четыре. Все двадцать лет напряженной творческой жизни художника, когда он колебался, круто менял направления поиска, писатель был ему родственен, близок.
Достоевский на портрете изображен не углубленным в самосозерцание - в нем чувствуется сила и уверенность, которую дает писателю сознание нравственной правды его идеалов. Видна трудная напряженная работа мысли, и в то же время взгляд писателя устремлен на нас, как будто он думает о том, поймем ли мы, что он хотел сказать, поверим ли ему. Перед Федором Михайловичем стоит горящая свеча, про которую сам художник однажды сказал: "Это не просто свеча - это светоч!" Светоч идеалов Достоевского.
Очень интересен портрет маршала Г.М.Жукова.
Картина предельно символична. На переднем плане - легендарный маршал Г.К.Жуков, попирающий штандарты и знамена - символы былого величия "третьего рейха". Наброшенная на его плечи шинель подобна крыльям, взметнувшим этого человека к славе. А дальше, в глубине, оживает сама история: на фоне прокопченного российского неба, мятущегося и грозного, остовы домов разрушенного Сталинграда. Но близок очищающий огонь возмездия, языки его пламени, поднявшиеся за спиной маршала уже разгоняют скверну.
Графика.
Как и многие талантливые люди, Константин Васильев был разносторонне одаренным человеком. Он прекрасно разбирался как в современной, так и в классической музыке. Еще будучи студентом, он создал целый цикл графических работ, среди которых портреты великих композиторов. Несколько смелых, точных, одному художнику ведомых линий - и оживают Лист, Римский-Корсаков, в страстном творческом порыве запечатлен Моцарт... По сути это уже не просто передача внешнего облика того или иного композитора, а словно застывший и весьма характерный фрагмент самой их музыки, ее слепок.
Глубина Русской Души.
Свою тему, исподволь прорастающую в душе, Васильев нащупывал давно: еще во время учебы а Казанском художественном училище. Его дипломной работой стали тогда эскизы к сказке Островского "Снегурочка", где художнику удалось мастерски соединить в одно целое сценическую условность с тонкой лирической достоверностью пейзажа, ароматом сказочности.
Вскоре после создания "Северного орла" художник написал поэтическую картину "Гуси-лебеди" , где главной фигурой стал возвышенный пленительный образ девы Февронии - героини оперы Н.А.Римского-Корсакова "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии". Внутреннюю цельность душевного мира девушки, ее кристальную чистоту, благородство, доброту - все это сумел передать Васильев в ее грациозном движении, во взгляде, устремленном вслед улетающей паре лебедей - символе верности.
Продолжила эту тему картина "Русалка", которая посвящена его сестре.
В работе "Плач Ярославны" Васильев сознательно использует принцип театральной декорации. Это правая часть задуманного, но незавершенного триптиха, посвященного самому поэтическому сказанию старины - "Слову о полку Игореве".
Созданная художником картина "Нечаянная встреча" удивительна. Когда-то давным-давно, встретились у ворот двое влюбленных. Наш современник, не оставивший, к сожалению, фамилии в книге отзывов под своим стихотворением, так воспринял эту картину (ее вариант - "У чужого окна"):
Может, солнце на небе,
А может, луна.
На душе вечно черная ночь…
Повстречались они у чужого окна,
И беде уж ничем не помочь.
Так же светел волос золотистый ковыль
И прозрачна очей глубина.
На знакомом платке блещет снежная пыль,
А она уж чужая жена.
Коромысло не дрогнет под белой рукой,
Не шелохнется тонкая бровь,
Ты же смелый такой, ты же сильный такой,
Что же отдал другому любовь?
Побоялся отца, да послушался мать,
Мол она нищета-голота,
А теперь вот не хочешь, не можешь понять,
Что легла между вами черта.
До венца, до последнего мига ждала,
Что любимый придет и спасет,
А потом будто заживо умерла,
Но любовь и в умершей живет.
Да, любовь и умершей, выходит, нужна,
Но она далека, как звезда,
Помни, помни! Теперь я - чужая жена,
И лежит между нами черта.
Эта работа, как и многие другие его полотна, воспринимается по мере углубления в нее как бы на трех уровнях. При первой встрече с ней видится что-то красивое и удивительно знакомое, родное, словно в памяти звучит зов предков. При более глубоком проникновении в суть картины понимаешь, что художник всеми найденными им средствами сумел сказать о героях главное, раскрыть их внутренний мир.
После смерти Васильева был обнаружен листок (почему-то полуобгоревший) с записанными его рукой удивительными словами: «Художник испытывает наслаждение от соразмерности частей, наслаждение при правильных пропорциях, неудовлетворение при диспропорциях. Эти понятия построены по закону чисел. Воззрения, представляющие из себя красивые числовые соотношения, — прекрасны. Человек науки выражает в числах законы природы, художник созерцает их, делая предметом своего творчества. Там — закономерность. Здесь — красота. Искусство постоянно возвращается к своим истокам, пересоздавая все сызнова, и в этом новом вновь возрождая жизнь. Наследное как спасающая сила…»
Создавать совершенные художественные произведения может лишь человек, наделенный высокими этическими идеалами. Совершенство, утверждали древние, рождается от равновесия, равновесие — от справедливости, справедливость же — это чистота души. Совершенство — равновесие — справедливость — эти понятия как нельзя лучше отвечали всему складу характера Константина Васильева.
Васильев К. А. Прерванный полёт
3.9.1942 - 29.10.1976Константин Алексеевич Васильев (3 сентября 1942, Майкоп Адыгейской автономной области — 29 октября 1976, пгт Васильево Зеленодольского района ТАССР) — русский художник, творческое наследие которого насчитывает более 400 произведений живописи и графики: портреты, пейзажи, реалистические композиции, картины былинного, мифологического и батального жанров.
От своих сверстников Костя отличался тем, что не интересовался игрушками, мало бегал с другими ребятишками, но всегда возился с красками, карандашом и бумагой. Отец часто брал его на рыбалку, на охоту, и Костя рисовал реку, лодки, отца, лесную пасеку, дичь, собаку Орлика, и вообще все, что радовало глаз и поражало его воображение. Некоторые из этих рисунков сохранились.
Родители, как могли, помогали развитию способностей: тактично и ненавязчиво, оберегая вкус, подбирали книги и репродукции, знакомили Костю с музыкой, возили его в музеи Казани, Москвы, Ленинграда, когда представлялся случай и возможность.
Первая любимая Костина книга – "Сказание о трех богатырях". Тогда же мальчик познакомился с картиной В.М.Васнецова "Богатыри", а годом позже скопировал ее цветными карандашами. В день рождения отца преподнес ему в подарок картину. Сходство богатырей было поразительным. Вдохновившись похвалой родителей, мальчик скопировал "Витязя на распутье", тоже цветными карандашами. Затем сделал рисунок карандашом со скульптуры Антокольского "Иван Грозный". Сохранились его первые пейзажные зарисовки: пень, усыпанный желтыми осенними листьями, избушка в лесу.
Родители видели, что мальчик одарен, жить не может без рисования, и поэтому не однажды задумывались над советами учителей – послать сына в художественную школу. Да ведь куда, в какую, после какого класса? Ни в поселке, ни в Казани такой школы не было. Помог случай.
Проучиться Косте пришлось недолго - всего два года. Умер отец и ему пришлось вернуться домой. Продолжил он учебу в Казанском художественном училище, поступив сразу на второй курс. Костины рисунки не походили на работы ученика. Любой набросок он делал плавным и почти безотрывным движением руки. Васильев делал множество живых и выразительных рисунков. Жаль, что в большинстве своем они утрачены. Из сохранившихся наиболее интересен его автопортрет, написанный в пятнадцатилетнем возрасте. Плавной тонкой линией строится контур головы. Одним движением карандаша намечены форма носа, изгиб бровей, слегка обозначены рот, точеный изгиб ушной раковины, локоны у лба. При этом овал лица, разрез глаз и что-то еще едва уловимое напоминают "Мадонну с гранатом" Сандро Боттичелли.
К этому периоду жизни Васильев мог писать в любой манере, под кого угодно. Ремеслом владел мастерски. Но ему предстояло найти свой путь и, как всякому художнику, хотелось сказать и свое собственное слово. Он рос и искал себя.
Весной 1961 года Константин закончил Казанское художественное училище. Дипломной работой были эскизы декораций к опере Римского-Корсакова "Снегурочка". Защита прошла с блеском. Работа была оценена на "отлично", но, к сожалению не сохранилась.
Пейзажи.
Константин Васильев в течение всей сознательной жизни с большей или меньшей активностью, в зависимости от обстоятельств, писал пейзажи. Его пейзаж - всегда живой, населенный если не какими-то фантастическими духами, то, во всяком случае, их символами. Константин не был осведомлен, положим, что дерево излучает биологическую энергию, имеет свое биополе, воздействующее на все окружающее, о чем пишут теперь ученые. Но художник желал, ему непременно хотелось, чтобы лес был именно живым, ведущим активный разговор с человеком. Работы художника имеют собирательный характер, и нет среди них ни одного просто нейтрального пейзажа, каждый несет ярко выраженное чувство.
Продолжая совершенствовать это направление в живописи, Васильев глубоко проникает в тайны состояния природы и к концу своей трагически оборвавшейся жизни создает удивительно одухотворенные пейзажи "Осень" и "Лесная готика", в которых показывает примеры высочайшей пластики, богатейшего колорита, великолепной композиции и рисунка.
Портреты.
Для Васильева, как для разнопланового художника всегда интересно было попробовать свои силы в написании портретов. Только специально перед собой он такой задачи не ставил. Портреты рождались под его кистью в период работы над той или иной темой.
Интерес к творчеству Ф.М.Достоевского появился у Константина еще школе - интернате. Для Васильева история его особой привязанности к романам Достоевского начинается именно с того момента, когда он ощутил глубокий символизм писателя. Однажды открыв для себя великого писателя, Васильев много раз перечитывал его романы. Достоевский прошел через всю его сознательную жизнь, начиная с четырнадцатилетнего возраста и до дня его гибели, когда Константину едва исполнилось тридцать четыре. Все двадцать лет напряженной творческой жизни художника, когда он колебался, круто менял направления поиска, писатель был ему родственен, близок.
Достоевский на портрете изображен не углубленным в самосозерцание - в нем чувствуется сила и уверенность, которую дает писателю сознание нравственной правды его идеалов. Видна трудная напряженная работа мысли, и в то же время взгляд писателя устремлен на нас, как будто он думает о том, поймем ли мы, что он хотел сказать, поверим ли ему. Перед Федором Михайловичем стоит горящая свеча, про которую сам художник однажды сказал: "Это не просто свеча - это светоч!" Светоч идеалов Достоевского.
Очень интересен портрет маршала Г.М.Жукова.
Картина предельно символична. На переднем плане - легендарный маршал Г.К.Жуков, попирающий штандарты и знамена - символы былого величия "третьего рейха". Наброшенная на его плечи шинель подобна крыльям, взметнувшим этого человека к славе. А дальше, в глубине, оживает сама история: на фоне прокопченного российского неба, мятущегося и грозного, остовы домов разрушенного Сталинграда. Но близок очищающий огонь возмездия, языки его пламени, поднявшиеся за спиной маршала уже разгоняют скверну.
Графика.
Как и многие талантливые люди, Константин Васильев был разносторонне одаренным человеком. Он прекрасно разбирался как в современной, так и в классической музыке. Еще будучи студентом, он создал целый цикл графических работ, среди которых портреты великих композиторов. Несколько смелых, точных, одному художнику ведомых линий - и оживают Лист, Римский-Корсаков, в страстном творческом порыве запечатлен Моцарт... По сути это уже не просто передача внешнего облика того или иного композитора, а словно застывший и весьма характерный фрагмент самой их музыки, ее слепок.
Глубина Русской Души.
Свою тему, исподволь прорастающую в душе, Васильев нащупывал давно: еще во время учебы а Казанском художественном училище. Его дипломной работой стали тогда эскизы к сказке Островского "Снегурочка", где художнику удалось мастерски соединить в одно целое сценическую условность с тонкой лирической достоверностью пейзажа, ароматом сказочности.
Вскоре после создания "Северного орла" художник написал поэтическую картину "Гуси-лебеди" , где главной фигурой стал возвышенный пленительный образ девы Февронии - героини оперы Н.А.Римского-Корсакова "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии". Внутреннюю цельность душевного мира девушки, ее кристальную чистоту, благородство, доброту - все это сумел передать Васильев в ее грациозном движении, во взгляде, устремленном вслед улетающей паре лебедей - символе верности.
Продолжила эту тему картина "Русалка", которая посвящена его сестре.
В работе "Плач Ярославны" Васильев сознательно использует принцип театральной декорации. Это правая часть задуманного, но незавершенного триптиха, посвященного самому поэтическому сказанию старины - "Слову о полку Игореве".
Созданная художником картина "Нечаянная встреча" удивительна. Когда-то давным-давно, встретились у ворот двое влюбленных. Наш современник, не оставивший, к сожалению, фамилии в книге отзывов под своим стихотворением, так воспринял эту картину (ее вариант - "У чужого окна"):
Может, солнце на небе,
А может, луна.
На душе вечно черная ночь…
Повстречались они у чужого окна,
И беде уж ничем не помочь.
Так же светел волос золотистый ковыль
И прозрачна очей глубина.
На знакомом платке блещет снежная пыль,
А она уж чужая жена.
Коромысло не дрогнет под белой рукой,
Не шелохнется тонкая бровь,
Ты же смелый такой, ты же сильный такой,
Что же отдал другому любовь?
Побоялся отца, да послушался мать,
Мол она нищета-голота,
А теперь вот не хочешь, не можешь понять,
Что легла между вами черта.
До венца, до последнего мига ждала,
Что любимый придет и спасет,
А потом будто заживо умерла,
Но любовь и в умершей живет.
Да, любовь и умершей, выходит, нужна,
Но она далека, как звезда,
Помни, помни! Теперь я - чужая жена,
И лежит между нами черта.
Эта работа, как и многие другие его полотна, воспринимается по мере углубления в нее как бы на трех уровнях. При первой встрече с ней видится что-то красивое и удивительно знакомое, родное, словно в памяти звучит зов предков. При более глубоком проникновении в суть картины понимаешь, что художник всеми найденными им средствами сумел сказать о героях главное, раскрыть их внутренний мир.
После смерти Васильева был обнаружен листок (почему-то полуобгоревший) с записанными его рукой удивительными словами: «Художник испытывает наслаждение от соразмерности частей, наслаждение при правильных пропорциях, неудовлетворение при диспропорциях. Эти понятия построены по закону чисел. Воззрения, представляющие из себя красивые числовые соотношения, — прекрасны. Человек науки выражает в числах законы природы, художник созерцает их, делая предметом своего творчества. Там — закономерность. Здесь — красота. Искусство постоянно возвращается к своим истокам, пересоздавая все сызнова, и в этом новом вновь возрождая жизнь. Наследное как спасающая сила…»
Создавать совершенные художественные произведения может лишь человек, наделенный высокими этическими идеалами. Совершенство, утверждали древние, рождается от равновесия, равновесие — от справедливости, справедливость же — это чистота души. Совершенство — равновесие — справедливость — эти понятия как нельзя лучше отвечали всему складу характера Константина Васильева.
| Сайт: | http://gorod.tomsk.ru/index-1195459650.php |
загрузка