Получить забытый пароль
Энциклопедия / Иллюстраторы
Изменить категорию | Все статьи категории
Русским французским художником можно назвать Виталия Стацинского. Так уж вышло, что именно Париж, как правило, становился второй родиной для художников-эмигрантов. В Париж лежал путь и Виталия Казимировича, когда в 1978 году он решил уехать из Советского Союза. И то ли по причине его тогдашнего отъезда, то ли ещё по какой-то причине в Российской государственной детской библиотеке почти не осталось книг с его иллюстрациями. Вот разве что старые подшивки «Колобка» и «Весёлых картинок» сохранили своеобразные рисунки художника Стацинского, заставляющие вспомнить о столь им любимом лубке. И не только о нём: «Босх и мирискусники, лубок и граффити ХХ века, модерн и архаика, изысканность и наив… Можно вспомнить ещё и А.М.Ремизова с его культом «картинков», — пишет исследователь Вера Калмыкова. Даже сейчас, живя за границей, Виталий Казимирович не оставил книжную графику — иллюстрирует Пушкина, Бунина, русские народные сказки… Будем надеяться, что когда-нибудь его работы дойдут и до нас.
***
Веселые картинки Виталия Стацинского,
или История о том, как время повернулось вспять
Виталий Стацинский - русский художник из Парижа - немолодой, но необычайно жизнерадостный и жизнелюбивый человек. Его работы памятны многим по журналам "Колобок", "Веселые картинки", "Неделя". Но все это было до отъезда художника на Запад в 1978 году. Там, обосновавшись в Париже, в этой "Мекке художников", Стацинский начал делать книги. Книги, которые не значились ни в каких темпланах, которые не были никем заказаны, которые не подлежали никакой цензуре. Это были книги его друзей - поэтов, прозаиков, художников. И книжки для детей - русские народные сказки, на русском и французском языках. Разглядывая книги Стацинского, невольно воскликнешь: "Какое это веселое дело, делать книги!" Ну кто, скажите, возьмется иллюстрировать "розовую" книгу Венедикта Ерофеева про Ленина? Или кто отважится украсить своими рисунками факсимильное издание Евгения Замятина 1920-х годов. А кто сделает детскую книжку на иностранном языке так, что при первом взгляде сразу поймешь - это русская сказка!
В творческой манере художника много от Алексея Ремизова - то же стремление к мифу, сказке, использование народных мотивов, фольклора. Каждую свою книжку Виталий Стацинский превращает в увлекательную игру, забаву, полную веселых и озорных выдумок...
В очередной приезд художника в Россию мы беседуем с ним в его московской квартире.
- Виталий Казимирович, расскажите немного о себе.
- Родился я 6 октября 1928 года в Кзыл-Орде (Казахстан). В то время мой отец работал наркомом здравоохранения этой республики. Затем была Москва, куда папа получил назначение в НКПС, на должность заместителя Кагановича по лечебно-санитарной работе. Но страшный тридцать седьмой год не обошел моего отца стороной, он был арестован и в 1938 году приговорен к "10 годам без права переписки". Естественно, семью "врага народа" (у мамы, кроме меня, было еще двое детей) выслали из Москвы в подмосковное Пушкино, где нам разрешили занять две комнаты в бараке. Так закончилось мое детство и состоялось первое знакомство с суровой жизненной действительностью.
- Как вы стали художником?
- Впервые наименование "художник" я получил в... Бутырской тюрьме, и эта история требует отдельного рассказа. Осенью 1941 года, когда немец рвался к Москве и вероятность "блицкрига" была весьма реальной, несколько таких же зеленых, как и я, мальчишек решили самостоятельно вооружиться, чтобы дать отпор врагу на родной земле. Достать оружие в то время не было проблемой, и через некоторое время мы представляли собой небольшой, но по-настоящему вооруженный "боевой отряд". Теперь нужно было научиться стрелять и метко бросать гранаты, чем мы и занялись, используя местные пустыри и овраги. Конечно, отыскались доброхоты, которые стукнули на нас куда следует. И над "потешными" защитниками Родины нависла самая настоящая, реальная опасность. К счастью, нашелся человек, предупредивший об аресте, и у нас хватило здравого смысла избавиться от своего арсенала. Тем не менее НКВД не заставило себя долго ждать, и через некоторое время весь наш "партизанский отряд" оказался в одной из камер печально знаменитой Бутырки. И вот здесь, в тюрьме, страдая от холода, голода и унижений, увидев однажды, как мучаются над рисунком очередной наколки уголовники, я, набравшись смелости, подошел и сказал: "Я смогу это нарисовать". И изобразил на предоставленной мне спине незамысловатый сюжет, который тут же был одобрен, и я получил "звание" художника. Эта неожиданно приобретенная "профессия" помогла мне выжить в тех нечеловеческих условиях, с этого дня уголовники начали подкармливать "художника" и не давали его в обиду.
К счастью, мои "тюремные университеты", учитывая детский возраст (мне было только 13 лет), и отсутствие "вещдоков" (которые покоились на дне отходной ямы в Пушкино) окончились неожиданно мягким приговором - два года с отсрочкой отбытия наказания. И я вернулся к своей поседевшей за это время матери.
- А настоящее художественное образование?
- После войны я поступил в Московский полиграфический институт и закончил его с отличием в 1953 году. Здесь меня приметил известный ученый и знаток книги профессор Алексей Алексеевич Сидоров, которого я вправе называть своим крестным отцом. Не без его помощи я попал в 1956 г. в только что основанные "Веселые картинки" и проработал там художником и художественным редактором более 10 лет. Кстати, когда я покидал этот журнал, его тираж достиг шести миллионов - абсолютный рекорд для детской периодики, что официально зарегистрировано в Книге Гиннесса. Потом я работал главным художником и главным редактором музыкального журнала "Колобок".
- Почему вы решили уехать из страны?
- Как ни странно, моя вынужденная эмиграция имеет скорее экономические, чем политические причины. В 1973 г. я ушел из "Колобка" и начал работать по договорам в различных издательствах. Однако через некоторое время попал в число "неблагонадежных" художников, хотя и был далек от "левого" искусства. Постепенно издательства одно за другим просто перестали давать мне работу. Поэтому после долгих и мучительных раздумий я принял решение уехать из страны.
- Как вас встретили на Западе?
- Во Франции, где я решил обосноваться, меня приняли хорошо, правда, первое время я был вынужден существовать, продавая книги из своей библиотеки. Помню, например, как "выручил" редкий экземпляр "Для голоса" Маяковского, продажа которого дала мне возможность спокойно работать, не думая о хлебе насущном, на протяжении достаточно длительного времени. Помог мне и знаменитый коллекционер Георгий Костаки, первым купивший у меня несколько литографий, а затем ссудивший меня деньгами на приобретение мастерской. Но тем не менее главная сложность заключалась в том, чтобы начать работать самостоятельно, избавившись от "внутренней" цензуры, присущей мне, как и любому советскому художнику.
Первые книжки, сделанные мной на Западе, были отпечатаны тиражом в несколько десятков экземпляров и представляли собой сборники стихов близких мне поэтов. Позже я начал сотрудничать и с крупными издательствами, причем достаточно успешно, например "Колобок" - моя французская детская книжка - выдержала пять изданий. К сожалению, не могу похвастаться подобными успехами в случае с отечественными издателями. Еще в 1992 году у меня вышел первый том "Заветных сказок" Афанасьева, 30-тысячный тираж которого разошелся в России в течение полугода. Затем для "Росмэна" мною и моей женой, талантливым книжным дизайнером Татьяной Зверевой, были проиллюстрированы и полностью подготовлены к печати второй и третий том этого издания. К сожалению, российская сторона не выполнила своих обязательств, и макеты этих еще никогда не публиковавшихся томов афанасьевских сказок до сих пор ждут своего издателя.
- С чем связан ваш нынешний приезд в Россию?
- Через несколько дней в Москве открывается наша с Татьяной выставка. К этому событию приурочен и выход в свет моей монографии. Пользуясь случаем, приглашаю всех желающих в Литературный музей, где с 22 сентября по 22 октября будет проходить эта выставка, которую мы назвали "Время назад!"
Стацинский Виталий Казимирович
6.10.1928Русским французским художником можно назвать Виталия Стацинского. Так уж вышло, что именно Париж, как правило, становился второй родиной для художников-эмигрантов. В Париж лежал путь и Виталия Казимировича, когда в 1978 году он решил уехать из Советского Союза. И то ли по причине его тогдашнего отъезда, то ли ещё по какой-то причине в Российской государственной детской библиотеке почти не осталось книг с его иллюстрациями. Вот разве что старые подшивки «Колобка» и «Весёлых картинок» сохранили своеобразные рисунки художника Стацинского, заставляющие вспомнить о столь им любимом лубке. И не только о нём: «Босх и мирискусники, лубок и граффити ХХ века, модерн и архаика, изысканность и наив… Можно вспомнить ещё и А.М.Ремизова с его культом «картинков», — пишет исследователь Вера Калмыкова. Даже сейчас, живя за границей, Виталий Казимирович не оставил книжную графику — иллюстрирует Пушкина, Бунина, русские народные сказки… Будем надеяться, что когда-нибудь его работы дойдут и до нас.
***
Веселые картинки Виталия Стацинского,
или История о том, как время повернулось вспять
Виталий Стацинский - русский художник из Парижа - немолодой, но необычайно жизнерадостный и жизнелюбивый человек. Его работы памятны многим по журналам "Колобок", "Веселые картинки", "Неделя". Но все это было до отъезда художника на Запад в 1978 году. Там, обосновавшись в Париже, в этой "Мекке художников", Стацинский начал делать книги. Книги, которые не значились ни в каких темпланах, которые не были никем заказаны, которые не подлежали никакой цензуре. Это были книги его друзей - поэтов, прозаиков, художников. И книжки для детей - русские народные сказки, на русском и французском языках. Разглядывая книги Стацинского, невольно воскликнешь: "Какое это веселое дело, делать книги!" Ну кто, скажите, возьмется иллюстрировать "розовую" книгу Венедикта Ерофеева про Ленина? Или кто отважится украсить своими рисунками факсимильное издание Евгения Замятина 1920-х годов. А кто сделает детскую книжку на иностранном языке так, что при первом взгляде сразу поймешь - это русская сказка!
В творческой манере художника много от Алексея Ремизова - то же стремление к мифу, сказке, использование народных мотивов, фольклора. Каждую свою книжку Виталий Стацинский превращает в увлекательную игру, забаву, полную веселых и озорных выдумок...
В очередной приезд художника в Россию мы беседуем с ним в его московской квартире.
- Виталий Казимирович, расскажите немного о себе.
- Родился я 6 октября 1928 года в Кзыл-Орде (Казахстан). В то время мой отец работал наркомом здравоохранения этой республики. Затем была Москва, куда папа получил назначение в НКПС, на должность заместителя Кагановича по лечебно-санитарной работе. Но страшный тридцать седьмой год не обошел моего отца стороной, он был арестован и в 1938 году приговорен к "10 годам без права переписки". Естественно, семью "врага народа" (у мамы, кроме меня, было еще двое детей) выслали из Москвы в подмосковное Пушкино, где нам разрешили занять две комнаты в бараке. Так закончилось мое детство и состоялось первое знакомство с суровой жизненной действительностью.
- Как вы стали художником?
- Впервые наименование "художник" я получил в... Бутырской тюрьме, и эта история требует отдельного рассказа. Осенью 1941 года, когда немец рвался к Москве и вероятность "блицкрига" была весьма реальной, несколько таких же зеленых, как и я, мальчишек решили самостоятельно вооружиться, чтобы дать отпор врагу на родной земле. Достать оружие в то время не было проблемой, и через некоторое время мы представляли собой небольшой, но по-настоящему вооруженный "боевой отряд". Теперь нужно было научиться стрелять и метко бросать гранаты, чем мы и занялись, используя местные пустыри и овраги. Конечно, отыскались доброхоты, которые стукнули на нас куда следует. И над "потешными" защитниками Родины нависла самая настоящая, реальная опасность. К счастью, нашелся человек, предупредивший об аресте, и у нас хватило здравого смысла избавиться от своего арсенала. Тем не менее НКВД не заставило себя долго ждать, и через некоторое время весь наш "партизанский отряд" оказался в одной из камер печально знаменитой Бутырки. И вот здесь, в тюрьме, страдая от холода, голода и унижений, увидев однажды, как мучаются над рисунком очередной наколки уголовники, я, набравшись смелости, подошел и сказал: "Я смогу это нарисовать". И изобразил на предоставленной мне спине незамысловатый сюжет, который тут же был одобрен, и я получил "звание" художника. Эта неожиданно приобретенная "профессия" помогла мне выжить в тех нечеловеческих условиях, с этого дня уголовники начали подкармливать "художника" и не давали его в обиду.
К счастью, мои "тюремные университеты", учитывая детский возраст (мне было только 13 лет), и отсутствие "вещдоков" (которые покоились на дне отходной ямы в Пушкино) окончились неожиданно мягким приговором - два года с отсрочкой отбытия наказания. И я вернулся к своей поседевшей за это время матери.
- А настоящее художественное образование?
- После войны я поступил в Московский полиграфический институт и закончил его с отличием в 1953 году. Здесь меня приметил известный ученый и знаток книги профессор Алексей Алексеевич Сидоров, которого я вправе называть своим крестным отцом. Не без его помощи я попал в 1956 г. в только что основанные "Веселые картинки" и проработал там художником и художественным редактором более 10 лет. Кстати, когда я покидал этот журнал, его тираж достиг шести миллионов - абсолютный рекорд для детской периодики, что официально зарегистрировано в Книге Гиннесса. Потом я работал главным художником и главным редактором музыкального журнала "Колобок".
- Почему вы решили уехать из страны?
- Как ни странно, моя вынужденная эмиграция имеет скорее экономические, чем политические причины. В 1973 г. я ушел из "Колобка" и начал работать по договорам в различных издательствах. Однако через некоторое время попал в число "неблагонадежных" художников, хотя и был далек от "левого" искусства. Постепенно издательства одно за другим просто перестали давать мне работу. Поэтому после долгих и мучительных раздумий я принял решение уехать из страны.
- Как вас встретили на Западе?
- Во Франции, где я решил обосноваться, меня приняли хорошо, правда, первое время я был вынужден существовать, продавая книги из своей библиотеки. Помню, например, как "выручил" редкий экземпляр "Для голоса" Маяковского, продажа которого дала мне возможность спокойно работать, не думая о хлебе насущном, на протяжении достаточно длительного времени. Помог мне и знаменитый коллекционер Георгий Костаки, первым купивший у меня несколько литографий, а затем ссудивший меня деньгами на приобретение мастерской. Но тем не менее главная сложность заключалась в том, чтобы начать работать самостоятельно, избавившись от "внутренней" цензуры, присущей мне, как и любому советскому художнику.
Первые книжки, сделанные мной на Западе, были отпечатаны тиражом в несколько десятков экземпляров и представляли собой сборники стихов близких мне поэтов. Позже я начал сотрудничать и с крупными издательствами, причем достаточно успешно, например "Колобок" - моя французская детская книжка - выдержала пять изданий. К сожалению, не могу похвастаться подобными успехами в случае с отечественными издателями. Еще в 1992 году у меня вышел первый том "Заветных сказок" Афанасьева, 30-тысячный тираж которого разошелся в России в течение полугода. Затем для "Росмэна" мною и моей женой, талантливым книжным дизайнером Татьяной Зверевой, были проиллюстрированы и полностью подготовлены к печати второй и третий том этого издания. К сожалению, российская сторона не выполнила своих обязательств, и макеты этих еще никогда не публиковавшихся томов афанасьевских сказок до сих пор ждут своего издателя.
- С чем связан ваш нынешний приезд в Россию?
- Через несколько дней в Москве открывается наша с Татьяной выставка. К этому событию приурочен и выход в свет моей монографии. Пользуясь случаем, приглашаю всех желающих в Литературный музей, где с 22 сентября по 22 октября будет проходить эта выставка, которую мы назвали "Время назад!"
| Сайт: | http://exlibris.ng.ru/printed/bookart/2000-09-21/5_funny.html http://www.bibliogid.ru/calendar/oktober2003-calendar |
