Получить забытый пароль
Энциклопедия / "Авторы БП"
Изменить категорию | Все статьи категории
Ликина бабушка
Бабушка, Марья Семеновна, хорошо разбиралась в царях, воспитана была, как дворянка - любила ругнуться или стопочку пропустить, ну, и попеть что-нибудь, словом, если представить г-жу Раневскую, только уменьшенную во всех отношениях, то вот и будет вам Ликина бабуся.
Приезжали мы в Тбилиси еще в те времена, когда в сервантах выставляли сервизы и хрусталь, а желанным гостям выдавали серебряные приборы. Непременным новшеством цивильной семьи тогда были красные телефонные аппараты и мелодичные звонки у входной двери.
Дети и внуки и правнуки любили ее, гордую, одиноко живущую, 80-летнюю проказницу. Регулярно посылали "бабуленьке" денюжку на лекарство. Бывало, пукнет она в обществе правнуков и говорит: "Гастрит - страшная, разрушительная болезнь. У меня гастрит разыгрался от ваших плохих отметок."
- Бабуль, а когда ты во сне пердишь - ты же нас не видишь? - спрашивает маленькая Верико.
- Ночью жопа - барыня, пердит, сколько хочет!
С мнением "тети Маруси", этой седенькой, юркой пигалицы, считалась даже дворовая беседка. Кто бывал в тбилисских дворах, тот видел эти плетеные, очень уютные домики, где вечерами собирались "мужья", пели, пили, играли в нарды и домино, а также и многие важные дворовые вопросы решали солидно и мирно. Жены видели сверху своих мужей, мужья видели детей, что игрались тут же за беседкой, все видели "входящих" и "выходящих".
Дядя Отари - огромный усатый грузин, обожал свою русскую тещу. Женщины не имели права зайти в беседку, кроме тети Маруси.
- Сколько можно пить без закуски, скоро ваши мудячие яйца засохнут и ваши жены повесят их в музее, на люстре! Отари, чтоб я больше не видела, что ты пьешь вино без сыра! Ты что, алкоголик?
Она выкладывала 2-3 выпечных хлеба, половину "сулугуни", ну и зелень-траву "джон-джоли". Хлопнет с мужиками за свое здоровье и домой.
И еще к Марии Семеновне любил приходить Константин Павлович - обоим пусть земля будет пухом. Был он одареннейшим, но спивающимся музыкантом.
У "бабули" был сильно настрадавшийся рояль и всегда почти полный шкалик. Когда К.П. не знал, где еще можно "заправиться", он испрашивал у М.С. разрешения "разрядиться за настоящим инструментом".
По приходу его ждала "стопуха" и хлеб с сыром. Марья Семеновна не терпела выпивки без закуся.
К.П. артистично выгребал из безнадежного рояля расходящиеся аккорды 1-го концерта Петра Ильича, затем замирал, как бы от восторга.
- А теперь, если еще стопарь желаешь - сыграй "Софку"!
И вот К.П., с шармовыми руладами вошел в мотив, и запел:
Раз на пляже наша Софа вышла загорать,
Повернулась кверху жопой - солнца не видать...
Софа-ангел, Софа-душка, Софа мягче, чем подушка.
Ах, Софья Павловна - любовь моя...
И, конечно же, К.П. чердачил все это очередным стопарем и еще пел и пил.
Надо сказать, что дядя Отари, кроме того, что он был добр и огромен, он еще преподавал в университете физкультуру.
Когда пришло время написания диссертаций для продвижения, то дядя Отари ее написал и, как бы невзначай, пригласил своего "шефа" к себе домой, используя эффект "неожиданности", чтобы тот уже не отказался.
О горе, горе, горе!
Дело в том, что на беду в прихожей у них лампочка перегорела.
Да и "бабуля", пришедшая навестить дочь, первая бросилась открывать дверь. Решив впотьмах, что Отари притащил со двора своего собутыльника Вачика, она шутки ради сделала ему "оттяжку"...(ну, это когда неожиданно выбрасывается рука в направлении яиц "оттягиваемого", в сопровождении всасывающего звука...)
Конечно, проректор после этого выжил. Он даже посидел еще минут 15 для этикета. И, что самое интересное, дядя Отари стал-таки доцентом.
Только "бабуля" что-то хворать стала, перестала раздавать всем "пилюли" в беседке.
Старожилы на Важа Пшавела помнят калбатоно Маринэ.
Да сколько их осталось-то, помнящих?
Только беседка из ивовых прутьев и помнит их всех.
© Saks "Ликина бабушка"
10.7.2005Ликина бабушка
Бабушка, Марья Семеновна, хорошо разбиралась в царях, воспитана была, как дворянка - любила ругнуться или стопочку пропустить, ну, и попеть что-нибудь, словом, если представить г-жу Раневскую, только уменьшенную во всех отношениях, то вот и будет вам Ликина бабуся.
Приезжали мы в Тбилиси еще в те времена, когда в сервантах выставляли сервизы и хрусталь, а желанным гостям выдавали серебряные приборы. Непременным новшеством цивильной семьи тогда были красные телефонные аппараты и мелодичные звонки у входной двери.
Дети и внуки и правнуки любили ее, гордую, одиноко живущую, 80-летнюю проказницу. Регулярно посылали "бабуленьке" денюжку на лекарство. Бывало, пукнет она в обществе правнуков и говорит: "Гастрит - страшная, разрушительная болезнь. У меня гастрит разыгрался от ваших плохих отметок."
- Бабуль, а когда ты во сне пердишь - ты же нас не видишь? - спрашивает маленькая Верико.
- Ночью жопа - барыня, пердит, сколько хочет!
С мнением "тети Маруси", этой седенькой, юркой пигалицы, считалась даже дворовая беседка. Кто бывал в тбилисских дворах, тот видел эти плетеные, очень уютные домики, где вечерами собирались "мужья", пели, пили, играли в нарды и домино, а также и многие важные дворовые вопросы решали солидно и мирно. Жены видели сверху своих мужей, мужья видели детей, что игрались тут же за беседкой, все видели "входящих" и "выходящих".
Дядя Отари - огромный усатый грузин, обожал свою русскую тещу. Женщины не имели права зайти в беседку, кроме тети Маруси.
- Сколько можно пить без закуски, скоро ваши мудячие яйца засохнут и ваши жены повесят их в музее, на люстре! Отари, чтоб я больше не видела, что ты пьешь вино без сыра! Ты что, алкоголик?
Она выкладывала 2-3 выпечных хлеба, половину "сулугуни", ну и зелень-траву "джон-джоли". Хлопнет с мужиками за свое здоровье и домой.
И еще к Марии Семеновне любил приходить Константин Павлович - обоим пусть земля будет пухом. Был он одареннейшим, но спивающимся музыкантом.
У "бабули" был сильно настрадавшийся рояль и всегда почти полный шкалик. Когда К.П. не знал, где еще можно "заправиться", он испрашивал у М.С. разрешения "разрядиться за настоящим инструментом".
По приходу его ждала "стопуха" и хлеб с сыром. Марья Семеновна не терпела выпивки без закуся.
К.П. артистично выгребал из безнадежного рояля расходящиеся аккорды 1-го концерта Петра Ильича, затем замирал, как бы от восторга.
- А теперь, если еще стопарь желаешь - сыграй "Софку"!
И вот К.П., с шармовыми руладами вошел в мотив, и запел:
Раз на пляже наша Софа вышла загорать,
Повернулась кверху жопой - солнца не видать...
Софа-ангел, Софа-душка, Софа мягче, чем подушка.
Ах, Софья Павловна - любовь моя...
И, конечно же, К.П. чердачил все это очередным стопарем и еще пел и пил.
Надо сказать, что дядя Отари, кроме того, что он был добр и огромен, он еще преподавал в университете физкультуру.
Когда пришло время написания диссертаций для продвижения, то дядя Отари ее написал и, как бы невзначай, пригласил своего "шефа" к себе домой, используя эффект "неожиданности", чтобы тот уже не отказался.
О горе, горе, горе!
Дело в том, что на беду в прихожей у них лампочка перегорела.
Да и "бабуля", пришедшая навестить дочь, первая бросилась открывать дверь. Решив впотьмах, что Отари притащил со двора своего собутыльника Вачика, она шутки ради сделала ему "оттяжку"...(ну, это когда неожиданно выбрасывается рука в направлении яиц "оттягиваемого", в сопровождении всасывающего звука...)
Конечно, проректор после этого выжил. Он даже посидел еще минут 15 для этикета. И, что самое интересное, дядя Отари стал-таки доцентом.
Только "бабуля" что-то хворать стала, перестала раздавать всем "пилюли" в беседке.
Старожилы на Важа Пшавела помнят калбатоно Маринэ.
Да сколько их осталось-то, помнящих?
Только беседка из ивовых прутьев и помнит их всех.
| Сайт: | http://www.baku.ru/blg-list.php?blg_id=4&id=6408&cmm_id=0&usp_id=58056 |
