Получить забытый пароль
Энциклопедия / "Неизвестные" бакинцы
Изменить категорию | Все статьи категории
Родился в городе Батуми. В 1917 г. после окончания гимназии поступил на медицинский факультет Тифлисского университета, где вступил в еврейскую социалистическую организацию «Бунд» (Всеобщий еврейский рабочий союз). Одновременно в течение 5 лет занимался репетиторством Позднее он перебрался в Баку, где учился в Бакинском университете. В 1920-1922 гг. - начальник отдела кустовой промышленности СНХ АзССР.
В 1922 году Майрановский переезжает в Москву, где в 1923г. заканчивает медицинский факультет 2-го МГУ, преподает на вечерних общеобразовательных курсах Хамовнического района, работает сначала врачом в терапевтической клинике МГУ, затем ассистентом на университетской кафедре, а позднее заведующим амбулаторией на одной из московских фабрик.
С 1928 года он был аспирантом, научным и потом старшим научным сотрудником Биохимического института им. А.Н. Баха, а в 1933-1935 годах руководил токсикологическим отделом того же института; кроме того, в 1934 году назначен заместителем директора этого института.
В 1935 году Майрановский перешел во Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ), где по 1937 год заведовал секретной токсикологической спецлабораторией засекреченном Отделе фармакологии
С лета 1937 г. Г.Майрановский в 12-м отделе ГУГБ НКВД СССР.
В 1938-1940 годах он был старшим научным сотрудником отдела патологии терапии 0В (отравляющих веществ). С 1940 года до момента ареста (13 декабря 1951 года) Майрановский целиком отдавал себя работе в «лаборатории смерти».
Задачу перед ним руководство НКВД поставило четкую: создать яды, которые бы “маскировали” свое гибельное действие под естественные причины смерти или болезни человека. За время существования этого секретного объекта у него было несколько “имен” — “Лаборатория №12”, “Лаборатория Х”, “Камера”.
Для проведения экспериментов Г. Майрановскому выделили большую комнату в угловом доме по Варсонофьевскому переулку. В помещении было отгорожено пять отсеков, двери которых, снабженные смотровыми глазками, выходили в просторный “приемный покой”. Перед этими дверьми во время отработки очередной серии опытов постоянно дежурил кто-нибудь из сотрудников, контролируя “процесс".
Еще в 1926-м по распоряжению наркома Менжинского в ОГПУ начала действовать лаборатория по использованию ядов и наркотиков. Она была включена в состав секретной группы Якова Серебрянского, которая занималась проведением террористических акций за границей. 12 лет спустя, с приходом нового наркома Лаврентия Берии, решено было модернизировать это “научное подразделение”. В наркомате создали две новые лаборатории. Бактериологическую, возглавил профессор С.Муромцев, другую Г.Майрановский, назначенный начальником 7-го отделения 2-го спецотдела НКВД. Спецотдел подчинялся непосредственно наркому Л.Берии и его заместителю В.Меркулову.
«Лаборатория смерти» просуществовала до 1946 года, когда была включена в состав Отдела оперативной техники (ООТ) и стала Лабораторией № 1 ООТ при новом министре госбезопасности В.Абакумове*.
Первые опыты в “лаборатории смерти” Майрановский проводил с производными соединениями иприта. Такой яд казался очень удобным: безвкусный, действует наверняка. Однако был и существенный минус: проводимый после вскрытия умершего химический анализ позволял остановить его наличие в организме. Тогда Майрановский стал экспериментировать с дигитоксином, колхицином, таллием, рицином, варьируя концентрацию этих веществ и способы их введения в организм человека.
Каждый вариант опробовался на 10 “подопытных”. Для всех испытуемых устанавливался определенный период наблюдения за действием яда: от 10 до 14 дней. Если за это время смерти не наступало, несчастного “объекта” “списывали в расход”.
После долгих опытов удалось создать яд, идеально подходящий для работы чекистских агентов. Этому препарату присвоили обозначение К-2. После его приема человек “как бы становился меньше ростом, слабел, становился все тише и через 15 минут умирал”. Ради пущей надежности для К-2 устроили “независимую экспертизу”: труп одного из отравленных был привезен в морг института им. Склифосовского, и там патологоанатомы произвели обычное вскрытие. Диагноз ничего не подозревающих врачей был однозначный: человек умер от острой сердечной недостаточности.
В лаборатории отрабатывали и различные способы введения ядов в организм жертвы. Их подмешивали в пищу, в воду, делали инъекции, брызгали на кожу…
В 1940 г. Майрановский защитил в Институте экспериментальной медицины докторскую диссертацию на тему: «Биологическое действие продуктов при взаимодействии иприта с кожей». ВАК при Комитете по делам высшей школы отклонил решение ученого совета института, требуя доработки диссертации. Однако во время войны в 1943 г. по представлению наркома НКГБ Меркулова было возбуждено ходатайство о присвоении Майрановскому степени доктора медицинских наук и звания профессора по совокупности работ без защиты диссертации. В своем ходатайстве Меркулов указывал, что «за время работы в НКВД тов. Майрановский выполнил 10 секретных работ, имеющих "важное оперативное значение».
Трудно определить общее количество жертв экспериментов, проводившихся в лаборатории Майрановского. Судя по некоторым данным, это число достигало 250 человек. Среди тех, кто расстался с жизнью в пресловутой “Камере”, были не только наши зэки, получившие “вышку”. Здесь нашли смерть и германские, и японские военнопленные, поляки, корейцы, китайцы, обвиненные в “шпионаже”. В конце 1945-го для проведения опытов привезли трех немцев- политэмигрантов, бежавших в свое время в Россию от нацистов и получивших здесь вместо спасения смертельную инъекцию.
В послевоенные годы “доктора Смерть”, “набившего руку” на лабораторных экспериментах, решили использовать в осуществлении операций по ликвидации. Его руководителями в этом деле стали признанные специалисты из госбезопасности Павел Судоплатов и Наум Эйтингон. Сам Майрановский такими подвигами гордился до последних дней жизни:
“Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов Советской власти, в том числе и националистов всяческого рода. Об этом известно генерал-лейтенанту П.А.Судоплатову”.
Историк Никита Петров, занимавшийся изучением “боевых операций” чекистов:
“В июне 1946 года с санкции Сталина в Ульяновске Судоплатов и его сотрудники убили польского гражданина инженера Самета. Его захватили, вывезли за город, Майрановский сделал ему смертельную инъекцию, после чего была имитирована случайная смерть… В сентябре в поезде был также смертельной инъекцией убит украинский националист Шумский. В купе к этому парализованному инвалиду для проведения “боевой операции” входили Судоплатов и Майрановский…”
В том же, 1946 году от укола шприцем, наполненным ядом, погиб коммунист из США Оггинс, работавший в 1930-е агентом НКВД на Дальнем Востоке и позднее арестованный в Москве за “шпионаж”. Американцы добивались его возвращения из советских застенков на родину, но руководители МГБ очень не хотели, чтобы Оггинс оказался в Штатах. Ядовитый укол, который сделал американцу “доктор Смерть” в тюремной больнице, разом решил все проблемы. А вот в другом случае Майрановский был “только” посредником: предоставил исполнителям дозу разработанной им отравы. Этим ядом был убит архиепископ украинской униатской церкви Ромжа.
Дьявольская работа, которой занимались сотрудники “лаборатории Х”, не могла не сказываться на их состоянии. Выдержать такой “конвейер смерти” не могли даже самые закаленные “спецы”. Сотрудник госбезопасности М.Филимонов, участвовавший в испытаниях отравленных пуль, ушел в безнадежный запой уже после 10 “экспериментов”. Еще двое его коллег получили серьезные психические расстройства. Сотрудники спецлаборатории Щеголев и Щеглов покончили жизнь самоубийством.
Но сам Майрановский, казалось, был совершенно не подвержен каким-либо “сантиментам”. Судьба-мстительница приготовила Григорию Моисеевичу иной удар.
13 декабря 1951-го он был неожиданно арестован “органами”, — обвинения звучали весьма неожиданно: “должностная халатность” и “незаконное хранение сильнодействующих веществ”.
Причем “халатность” Майрановского состояла в том, что при выполнении нескольких “спецакций” его яды не сработали, и операции чекистов оказались провалены. Следователи МГБ работали больше года, наконец, зимой 1953 года состоялся суд. Решением Особого совещания при министре госбезопасности от 14 февраля 1953 года “доктор Смерть” получил 10 лет тюрьмы.
Но надобность в его знаниях и опыте не исчезла. Даже находясь в заключении, Майрановский продолжал консультировать “органы”: для этого несколько раз его вывозили из Владимирской спецтюрьмы №2 в Москву. Неугомонный отравитель пытался добиться освобождения, аргументируя это необходимостью совершенствования работы с ядами в СССР.
“У меня есть предложения по использованию некоторых новых веществ как из ряда снотворного, так и смертельного действия. Техника применения наших средств в пищевых продуктах и напитках устарела, и необходимо искать новые пути воздействия через вдыхаемый воздух…” (Из письма на имя Л.Берии.) Это послание оказалось очень кстати для тех, кто устроил “свержение” Л.Берии. Показания Майрановского были в числе самых веских аргументов, определивших смертные приговоры Берии и его помощникам.
Самому Г. Майрановскому добиться пересмотра дела так и не удалось. Он отсидел свою “десятку” полностью и был выпущен на свободу лишь в декабре 1961-го. Попробовал хлопотать о реабилитации, но результат оказался прямо противоположным: Майрановского сначала еще раз арестовали, а после освобождения в конце 1962 года он получил предписание в 24 часа уехать из Москвы.
Бывшему профессору и полковнику “подсказали” место его будущей работы: заштатная биохимическая лаборатория в Махачкале.
Но заведовать этим учреждением ему суждено было недолго. В 1964 году “доктор Смерть” скоропостижно скончался… от острой сердечной недостаточности.
В 1989 году сыновья Майрановского попытались вновь подать прошение о посмертной реабилитации их отца. В своем ответе на это прошение старший помощник Генерального прокурора СССР В.И. Илюхин писал: «Его [Майрановского] вина в совершении преступлений материалами уголовного дела доказана. Оснований к пересмотру дела и реабилитации Майрановского Г.М. не имеется».
:
Майрановский Григорий Моисеевич - "доктор Смерть", полковник, начальник секретной лаборатории ядов НКВД
1899 - 1964Родился в городе Батуми. В 1917 г. после окончания гимназии поступил на медицинский факультет Тифлисского университета, где вступил в еврейскую социалистическую организацию «Бунд» (Всеобщий еврейский рабочий союз). Одновременно в течение 5 лет занимался репетиторством Позднее он перебрался в Баку, где учился в Бакинском университете. В 1920-1922 гг. - начальник отдела кустовой промышленности СНХ АзССР.
В 1922 году Майрановский переезжает в Москву, где в 1923г. заканчивает медицинский факультет 2-го МГУ, преподает на вечерних общеобразовательных курсах Хамовнического района, работает сначала врачом в терапевтической клинике МГУ, затем ассистентом на университетской кафедре, а позднее заведующим амбулаторией на одной из московских фабрик.
С 1928 года он был аспирантом, научным и потом старшим научным сотрудником Биохимического института им. А.Н. Баха, а в 1933-1935 годах руководил токсикологическим отделом того же института; кроме того, в 1934 году назначен заместителем директора этого института.
В 1935 году Майрановский перешел во Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ), где по 1937 год заведовал секретной токсикологической спецлабораторией засекреченном Отделе фармакологии
С лета 1937 г. Г.Майрановский в 12-м отделе ГУГБ НКВД СССР.
В 1938-1940 годах он был старшим научным сотрудником отдела патологии терапии 0В (отравляющих веществ). С 1940 года до момента ареста (13 декабря 1951 года) Майрановский целиком отдавал себя работе в «лаборатории смерти».
Задачу перед ним руководство НКВД поставило четкую: создать яды, которые бы “маскировали” свое гибельное действие под естественные причины смерти или болезни человека. За время существования этого секретного объекта у него было несколько “имен” — “Лаборатория №12”, “Лаборатория Х”, “Камера”.
Для проведения экспериментов Г. Майрановскому выделили большую комнату в угловом доме по Варсонофьевскому переулку. В помещении было отгорожено пять отсеков, двери которых, снабженные смотровыми глазками, выходили в просторный “приемный покой”. Перед этими дверьми во время отработки очередной серии опытов постоянно дежурил кто-нибудь из сотрудников, контролируя “процесс".
Еще в 1926-м по распоряжению наркома Менжинского в ОГПУ начала действовать лаборатория по использованию ядов и наркотиков. Она была включена в состав секретной группы Якова Серебрянского, которая занималась проведением террористических акций за границей. 12 лет спустя, с приходом нового наркома Лаврентия Берии, решено было модернизировать это “научное подразделение”. В наркомате создали две новые лаборатории. Бактериологическую, возглавил профессор С.Муромцев, другую Г.Майрановский, назначенный начальником 7-го отделения 2-го спецотдела НКВД. Спецотдел подчинялся непосредственно наркому Л.Берии и его заместителю В.Меркулову.
«Лаборатория смерти» просуществовала до 1946 года, когда была включена в состав Отдела оперативной техники (ООТ) и стала Лабораторией № 1 ООТ при новом министре госбезопасности В.Абакумове*.
Первые опыты в “лаборатории смерти” Майрановский проводил с производными соединениями иприта. Такой яд казался очень удобным: безвкусный, действует наверняка. Однако был и существенный минус: проводимый после вскрытия умершего химический анализ позволял остановить его наличие в организме. Тогда Майрановский стал экспериментировать с дигитоксином, колхицином, таллием, рицином, варьируя концентрацию этих веществ и способы их введения в организм человека.
Каждый вариант опробовался на 10 “подопытных”. Для всех испытуемых устанавливался определенный период наблюдения за действием яда: от 10 до 14 дней. Если за это время смерти не наступало, несчастного “объекта” “списывали в расход”.
После долгих опытов удалось создать яд, идеально подходящий для работы чекистских агентов. Этому препарату присвоили обозначение К-2. После его приема человек “как бы становился меньше ростом, слабел, становился все тише и через 15 минут умирал”. Ради пущей надежности для К-2 устроили “независимую экспертизу”: труп одного из отравленных был привезен в морг института им. Склифосовского, и там патологоанатомы произвели обычное вскрытие. Диагноз ничего не подозревающих врачей был однозначный: человек умер от острой сердечной недостаточности.
В лаборатории отрабатывали и различные способы введения ядов в организм жертвы. Их подмешивали в пищу, в воду, делали инъекции, брызгали на кожу…
В 1940 г. Майрановский защитил в Институте экспериментальной медицины докторскую диссертацию на тему: «Биологическое действие продуктов при взаимодействии иприта с кожей». ВАК при Комитете по делам высшей школы отклонил решение ученого совета института, требуя доработки диссертации. Однако во время войны в 1943 г. по представлению наркома НКГБ Меркулова было возбуждено ходатайство о присвоении Майрановскому степени доктора медицинских наук и звания профессора по совокупности работ без защиты диссертации. В своем ходатайстве Меркулов указывал, что «за время работы в НКВД тов. Майрановский выполнил 10 секретных работ, имеющих "важное оперативное значение».
Трудно определить общее количество жертв экспериментов, проводившихся в лаборатории Майрановского. Судя по некоторым данным, это число достигало 250 человек. Среди тех, кто расстался с жизнью в пресловутой “Камере”, были не только наши зэки, получившие “вышку”. Здесь нашли смерть и германские, и японские военнопленные, поляки, корейцы, китайцы, обвиненные в “шпионаже”. В конце 1945-го для проведения опытов привезли трех немцев- политэмигрантов, бежавших в свое время в Россию от нацистов и получивших здесь вместо спасения смертельную инъекцию.
В послевоенные годы “доктора Смерть”, “набившего руку” на лабораторных экспериментах, решили использовать в осуществлении операций по ликвидации. Его руководителями в этом деле стали признанные специалисты из госбезопасности Павел Судоплатов и Наум Эйтингон. Сам Майрановский такими подвигами гордился до последних дней жизни:
“Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов Советской власти, в том числе и националистов всяческого рода. Об этом известно генерал-лейтенанту П.А.Судоплатову”.
Историк Никита Петров, занимавшийся изучением “боевых операций” чекистов:
“В июне 1946 года с санкции Сталина в Ульяновске Судоплатов и его сотрудники убили польского гражданина инженера Самета. Его захватили, вывезли за город, Майрановский сделал ему смертельную инъекцию, после чего была имитирована случайная смерть… В сентябре в поезде был также смертельной инъекцией убит украинский националист Шумский. В купе к этому парализованному инвалиду для проведения “боевой операции” входили Судоплатов и Майрановский…”
В том же, 1946 году от укола шприцем, наполненным ядом, погиб коммунист из США Оггинс, работавший в 1930-е агентом НКВД на Дальнем Востоке и позднее арестованный в Москве за “шпионаж”. Американцы добивались его возвращения из советских застенков на родину, но руководители МГБ очень не хотели, чтобы Оггинс оказался в Штатах. Ядовитый укол, который сделал американцу “доктор Смерть” в тюремной больнице, разом решил все проблемы. А вот в другом случае Майрановский был “только” посредником: предоставил исполнителям дозу разработанной им отравы. Этим ядом был убит архиепископ украинской униатской церкви Ромжа.
Дьявольская работа, которой занимались сотрудники “лаборатории Х”, не могла не сказываться на их состоянии. Выдержать такой “конвейер смерти” не могли даже самые закаленные “спецы”. Сотрудник госбезопасности М.Филимонов, участвовавший в испытаниях отравленных пуль, ушел в безнадежный запой уже после 10 “экспериментов”. Еще двое его коллег получили серьезные психические расстройства. Сотрудники спецлаборатории Щеголев и Щеглов покончили жизнь самоубийством.
Но сам Майрановский, казалось, был совершенно не подвержен каким-либо “сантиментам”. Судьба-мстительница приготовила Григорию Моисеевичу иной удар.
13 декабря 1951-го он был неожиданно арестован “органами”, — обвинения звучали весьма неожиданно: “должностная халатность” и “незаконное хранение сильнодействующих веществ”.
Причем “халатность” Майрановского состояла в том, что при выполнении нескольких “спецакций” его яды не сработали, и операции чекистов оказались провалены. Следователи МГБ работали больше года, наконец, зимой 1953 года состоялся суд. Решением Особого совещания при министре госбезопасности от 14 февраля 1953 года “доктор Смерть” получил 10 лет тюрьмы.
Но надобность в его знаниях и опыте не исчезла. Даже находясь в заключении, Майрановский продолжал консультировать “органы”: для этого несколько раз его вывозили из Владимирской спецтюрьмы №2 в Москву. Неугомонный отравитель пытался добиться освобождения, аргументируя это необходимостью совершенствования работы с ядами в СССР.
“У меня есть предложения по использованию некоторых новых веществ как из ряда снотворного, так и смертельного действия. Техника применения наших средств в пищевых продуктах и напитках устарела, и необходимо искать новые пути воздействия через вдыхаемый воздух…” (Из письма на имя Л.Берии.) Это послание оказалось очень кстати для тех, кто устроил “свержение” Л.Берии. Показания Майрановского были в числе самых веских аргументов, определивших смертные приговоры Берии и его помощникам.
Самому Г. Майрановскому добиться пересмотра дела так и не удалось. Он отсидел свою “десятку” полностью и был выпущен на свободу лишь в декабре 1961-го. Попробовал хлопотать о реабилитации, но результат оказался прямо противоположным: Майрановского сначала еще раз арестовали, а после освобождения в конце 1962 года он получил предписание в 24 часа уехать из Москвы.
Бывшему профессору и полковнику “подсказали” место его будущей работы: заштатная биохимическая лаборатория в Махачкале.
Но заведовать этим учреждением ему суждено было недолго. В 1964 году “доктор Смерть” скоропостижно скончался… от острой сердечной недостаточности.
В 1989 году сыновья Майрановского попытались вновь подать прошение о посмертной реабилитации их отца. В своем ответе на это прошение старший помощник Генерального прокурора СССР В.И. Илюхин писал: «Его [Майрановского] вина в совершении преступлений материалами уголовного дела доказана. Оснований к пересмотру дела и реабилитации Майрановского Г.М. не имеется».
:
загрузка