Получить забытый пароль
Энциклопедия / Баку. Культура и образование
Изменить категорию | Все статьи категории
В мае 1906-го года на собрании просветительного общества «Ниджат» было решено созвать (в августе месяце) учительский съезд, в связи с чем создается комиссия в следующем составе: Гасан-бек Зардаби (Меликов), А.Агаев, Н.Нариманов, А.Джафарзаде, А.Эфендиев, Г.Махмудбеков, Г.М.Гаджибабабеков, М.Эфендиев. Начинается серьезная подготовительная работа.
Г.Зардаби посылает письма и корреспонденции в газету «Каспий», Н.Наримаиов - в «Хаят», А.Агаев - в «Иршад», определяя и уточняя цели и задачи съезда.
Председатель учредительной комиссии Нариман Нариманов работает в преддверии съезда без устали, пишет многочисленные статьей о проблемах школьного образования, а в день открытия публикует статью под названием «Сегодня».
15 августа 1906-го года, в 10 часов утра, в зале второй городской школы открылся съезд азербайджанских учителей. Коротким вступительным словом его открыл председатель учредительной комиссии Н.Нариманов. Г.Зардаби избирается председателем, Н. Нариманов - его заместителем, Фархад Агаев - секретарем съезда.
Съезд обсудил ряд важных проблем народного просвещения и образования: введение азербайджанского языка как обязательного предмета в начальных и средних русско-татарских школах, составление новых учебных программ, обсуждение единого метода, улучшение условий жизни и труда сельского учителя, перевод азербайджанского отделения Горийской семинарии в один из городов Азербайджана и развитие женского образования.
Старейший учитель Самед-бек Аджалов так рассказывал о причинах разногласия, обнаружившегося во время проведения съезда: «В Баку был инспектор просвещения по фамилии Ливицкий. Матерый реакционер и ярый проводник русификаторской политики в школах. Он предписывал учителям: «Не вздумайте говорить на уроках по-татарски (по-азербайджански-М.С). Услышу хоть одно слово, выгоню. «Среди педагогов началось смятение: «Как же мы объясним маленьким детям смысл слов, которые произносим по-русски! Остается только лаять, произнеся слово «собака» или мяукать при слове «кошка»…»
Делегаты съезда решили пожаловаться наместнику Кавказа на инспектора Ливицкого и потребовать узаконения родного языка в качестве равноправного предмета обучения.
Составить текст телеграммы поручили председателю съезда. Г.Зардаби выполнил поручение делегатов, а на следующий день зачитывал текст на очередном заседании. Телеграмма заканчивалась следующими словами: «Съезд просит о справедливом разрешении вопроса». Нариман Нариманов запротестовал: «Съезд требует! Требует, а не просит».
Зардаби коротко ответил, что слово «требует» может не понравиться чиновникам, заправляющим в канцелярии наместника. Они положат телеграмму под сукно и вовсе не покажут наместнику. Скажут: кто вы такие, чтобы еще требовать! И действительно, мы здесь с одним Ливицким справиться не можем, куда уж нам с наместником и с его свитой тягаться…
Завязался спор. Каждый настаивал на своей формулировке. В конце концов все делегаты съезда разделились на две группы. Решили проголосовать. Победило предложение Нариманова. Окрыленный победой, один из сторонников Нариманова, молодой учитель, воскликнул: «Прав не тот, кто старше, а тот, кто умнее».
Г.Зардаби покинул зал заседаний. Это случилось 21 августа.
О происшедшем на съезде узнал Гаджи Зейналабдин Тагиев. 22 августа он появился среди учителей. Между ним и Н.Наримановым произошло довольно резкое объяснение. Тагиев обратился к педагогам:«Ваше вчерашнее решение свидетельствует о том, что съездом руководят недальновидные люди, подобные Нариману Нариманову. Да знаете ли вы, кто такой Нариманов! У него в кармане нет ни гроша, и учится он на мои деньги. А сейчас он явился сюда и ведет революционную пропаганду, пытается и вас сбить с пути истинного… Прошу вас, измените свое решение, потому что оно не принесет нашей нации ничего, кроме вреда».
В зале стояла тишина. Эта история, долго еще служила пищей для разговоров не только среди педагогов - ее живо обсуждали в широких кругах творческой интеллигенции.
Через двадцать пять-тридцать лет после этой истории, главный бухгалтер Тагиева Мир Магомет рассказывал: «Каждый год, в начале осени, я представлял на утверждение Гаджи список студентов и учащихся средних школ, которые получали стипендию. Через два месяца после того памятного съезда я осмелился спросить у Гаджи: включать Нариманова в список или нет! Он ответил, - конечно, включай. Однако Нариманов не принял стипендии. Вернул ее обратно. В то же время в школе Тагиева обучались бесплатно пять или шесть девочек, племянниц Нариманова. Я и сейчас помню их имена: Набат, Гумну, Ильтифат… Да,- Мир Магомет помолчал, - должен сказать, что товарищ Нариманов всегда с большим уважением относился к Гаджи Зейналабдину. После установления Советской власти никто не обидел Гаджи ни единым худым словом. Он предоставил Гаджи возможность выбрать, где бы тот хотел провести остаток своей жизни. И Гаджи выбрал свой любимый дом в Мардакянах… Шутка ли: четырнадцать комнат внизу, столько же наверху, со всей домашней утварью, с роскошным садом, виноградником, бассейном… Говорят, что Нариманов вернул Тагиеву деньги, которые тот посылал ему в бытность Нариманова студентом Одесского университета… А когда Гаджи умер в двадцать четвертом году, газеты поместили о нем некрологи. И все это - заслуга Нариманова… "
© TBS
Первый съезд учителей - мусульман Кавказа. (1906). Баку
( В некоторых источниках его называют съезд мусульманских учителей Азербайджана).В мае 1906-го года на собрании просветительного общества «Ниджат» было решено созвать (в августе месяце) учительский съезд, в связи с чем создается комиссия в следующем составе: Гасан-бек Зардаби (Меликов), А.Агаев, Н.Нариманов, А.Джафарзаде, А.Эфендиев, Г.Махмудбеков, Г.М.Гаджибабабеков, М.Эфендиев. Начинается серьезная подготовительная работа.
Г.Зардаби посылает письма и корреспонденции в газету «Каспий», Н.Наримаиов - в «Хаят», А.Агаев - в «Иршад», определяя и уточняя цели и задачи съезда.
Председатель учредительной комиссии Нариман Нариманов работает в преддверии съезда без устали, пишет многочисленные статьей о проблемах школьного образования, а в день открытия публикует статью под названием «Сегодня».
15 августа 1906-го года, в 10 часов утра, в зале второй городской школы открылся съезд азербайджанских учителей. Коротким вступительным словом его открыл председатель учредительной комиссии Н.Нариманов. Г.Зардаби избирается председателем, Н. Нариманов - его заместителем, Фархад Агаев - секретарем съезда.
Съезд обсудил ряд важных проблем народного просвещения и образования: введение азербайджанского языка как обязательного предмета в начальных и средних русско-татарских школах, составление новых учебных программ, обсуждение единого метода, улучшение условий жизни и труда сельского учителя, перевод азербайджанского отделения Горийской семинарии в один из городов Азербайджана и развитие женского образования.
Старейший учитель Самед-бек Аджалов так рассказывал о причинах разногласия, обнаружившегося во время проведения съезда: «В Баку был инспектор просвещения по фамилии Ливицкий. Матерый реакционер и ярый проводник русификаторской политики в школах. Он предписывал учителям: «Не вздумайте говорить на уроках по-татарски (по-азербайджански-М.С). Услышу хоть одно слово, выгоню. «Среди педагогов началось смятение: «Как же мы объясним маленьким детям смысл слов, которые произносим по-русски! Остается только лаять, произнеся слово «собака» или мяукать при слове «кошка»…»
Делегаты съезда решили пожаловаться наместнику Кавказа на инспектора Ливицкого и потребовать узаконения родного языка в качестве равноправного предмета обучения.
Составить текст телеграммы поручили председателю съезда. Г.Зардаби выполнил поручение делегатов, а на следующий день зачитывал текст на очередном заседании. Телеграмма заканчивалась следующими словами: «Съезд просит о справедливом разрешении вопроса». Нариман Нариманов запротестовал: «Съезд требует! Требует, а не просит».
Зардаби коротко ответил, что слово «требует» может не понравиться чиновникам, заправляющим в канцелярии наместника. Они положат телеграмму под сукно и вовсе не покажут наместнику. Скажут: кто вы такие, чтобы еще требовать! И действительно, мы здесь с одним Ливицким справиться не можем, куда уж нам с наместником и с его свитой тягаться…
Завязался спор. Каждый настаивал на своей формулировке. В конце концов все делегаты съезда разделились на две группы. Решили проголосовать. Победило предложение Нариманова. Окрыленный победой, один из сторонников Нариманова, молодой учитель, воскликнул: «Прав не тот, кто старше, а тот, кто умнее».
Г.Зардаби покинул зал заседаний. Это случилось 21 августа.
О происшедшем на съезде узнал Гаджи Зейналабдин Тагиев. 22 августа он появился среди учителей. Между ним и Н.Наримановым произошло довольно резкое объяснение. Тагиев обратился к педагогам:«Ваше вчерашнее решение свидетельствует о том, что съездом руководят недальновидные люди, подобные Нариману Нариманову. Да знаете ли вы, кто такой Нариманов! У него в кармане нет ни гроша, и учится он на мои деньги. А сейчас он явился сюда и ведет революционную пропаганду, пытается и вас сбить с пути истинного… Прошу вас, измените свое решение, потому что оно не принесет нашей нации ничего, кроме вреда».
В зале стояла тишина. Эта история, долго еще служила пищей для разговоров не только среди педагогов - ее живо обсуждали в широких кругах творческой интеллигенции.
Через двадцать пять-тридцать лет после этой истории, главный бухгалтер Тагиева Мир Магомет рассказывал: «Каждый год, в начале осени, я представлял на утверждение Гаджи список студентов и учащихся средних школ, которые получали стипендию. Через два месяца после того памятного съезда я осмелился спросить у Гаджи: включать Нариманова в список или нет! Он ответил, - конечно, включай. Однако Нариманов не принял стипендии. Вернул ее обратно. В то же время в школе Тагиева обучались бесплатно пять или шесть девочек, племянниц Нариманова. Я и сейчас помню их имена: Набат, Гумну, Ильтифат… Да,- Мир Магомет помолчал, - должен сказать, что товарищ Нариманов всегда с большим уважением относился к Гаджи Зейналабдину. После установления Советской власти никто не обидел Гаджи ни единым худым словом. Он предоставил Гаджи возможность выбрать, где бы тот хотел провести остаток своей жизни. И Гаджи выбрал свой любимый дом в Мардакянах… Шутка ли: четырнадцать комнат внизу, столько же наверху, со всей домашней утварью, с роскошным садом, виноградником, бассейном… Говорят, что Нариманов вернул Тагиеву деньги, которые тот посылал ему в бытность Нариманова студентом Одесского университета… А когда Гаджи умер в двадцать четвертом году, газеты поместили о нем некрологи. И все это - заслуга Нариманова… "
© TBS
