Получить забытый пароль
Энциклопедия / Авторы
Изменить категорию | Все статьи категории
великий еврейский поэт и мыслитель, известный и популярный не только в еврейской среде. "Имя Бялика, разумеется, было знакомо каждому образованному человеку в России, писал в некрологе о нем Владислав Ходасевич. - Но знакомство это было довольно отдаленное, даже смутное. Бялика знали у нас по переводам, сделанным Вл.Жаботинским. Ряд его стихотворений был также переведен Вячеславом Ивановым, Федором Сологубом, Валерием Брюсовым и другими. При всех достоинствах этих переводов ими, конечно, не заменялось знакомство с подлинником".
В Волыни, области на северо-западе Украины, евреи жили с XII века - и в годы, когда эти земли принадлежали Литовскому княжеству и тогда, когда здесь владычествовали поляки, и позже, когда эта область стала частью Российской империи. Маленькое местечко Рады на Волыни стало знаменитым лишь тем, что в нем в семье Ицхока-Иосефа Бялика и его жены Дины-Привы в 1873 году родился сын Хаим-Нахман. По этой единственной причине оно вошло в еврейскую историю.
Отец Хаима-Нахмана умер 1880 году и мальчика забрал к себе дедушка, благочестивый еврей Яаков-Мойше, талмудист, живший в предместье Житомира. Именно в эти годы - а провел он в доме деда без малого десять лет - Хаим-Нахман полюбил Тору и Талмуд, стал ревностным талмудистом, что привело его к замкнутости и одиночеству. Уже после бар-мицвы, решив получить, кроме религиозного, и светское образование и изучить русский язык, юный Бялик переезжает в ешиву в Воложине, где преподавали известные раввины XIX века.
Уже в раннем творчестве Бялика звучит мотив, роднящий его с великим средневековым предшественником Иегудой Галеви. В нем пробуждается ностальгическая тоска по исторической Родине. Молодой Бялик, как и юный Галеви, посылает свой "молчаливый, но страстный привет" стране, которую никогда не видел. Позднее в творчестве Бялика появляется еще одна важная тема - тема боли и обиды за свой народ. В 1897 году он написал стихотворение "Да, погиб мой народ", которое закончил неожиданной мыслью:
Если стяг и взовьется, и вновь загремит
Звук трубы, предвещая неволе конец, -
Встрепенется ли труп, оживет ли мертвец?..
(Пер. Л.Яффе)
Конечно, можно не соглашаться с Бяликом - народ, пронесший свою религию и язык через столетия, едва ли можно назвать трупом. Но Бялика мучила обида за то, что "рабский страх перед бичом, пыль вседневных забот" иссушили ум народа, потерявшего надежду на лучшее. Евреи черты оседлости в XVI веке познали гайдаматчину, в XVII веке - жесточайшие погромы, чинимые казаками Богдана Хмельницкого, а конец XIX века, когда писал Бялик, был порой реакции и расцвета антисемитизма. И поэт каждым своим словом призывал народ к возрождению и борьбе. Уныние - грешно, говорил Бялик. Смирение с унижениями, безмолвие - непростительны. А если народ не воспрянет духом, то дальнейшие унижения неминуемы.
В апреле 1903 года, в первый день христианской Пасхи, в Кишиневе и его окрестностях произошел жесточайший еврейский погром. Сотни человек были убиты и ранены, искалечены судьбы всей еврейской общины. Жестокость и зверство погромщиков были сродни действиям средневековой инквизиции. Кишиневский погром осудили Лев Толстой, Владимир Короленко и другие русские писатели. Свои впечатления об увиденном и пережитом, Бялик, посетивший Кишинев вскоре после погрома, выразил в поэме "Сказание о погроме", которая стала классикой не только еврейской, но и русской литературы благодаря прекрасному переводу Владимира (Зеева) Жаботинского.
...Огромна скорбь, но и огромен срам,
И что огромнее - ответь сын, сын человечий!
Иль лучше промолчи... Молчи! Без слов и речи
Им о стыде Моем свидетелем ты будь.
И, возвратись домой в твое родное племя,
Снеси к ним Мой позор и им обрушь на темя,
И боль Мою возьми и влей им ядом в грудь.
И, уходя, еще на несколько мгновений
Помедли: вкруг тебя ковер травы весенней,
Росистый, искрится в сиянье и тепле.
Сорви ты горсть и брось назад над головою,
И молви: Мой народ стал мертвою травою,
И нет ему надежды на земле.
Читая поэму "Сказание о погроме" и сегодняшний читатель не усомнится в том, что поэта переполняло не только чувство скорби, но и гнев и любовь.
В течение всей жизни Бялик испытывал искреннее презрение к ассимиляции. В предисловии к книге о художнике Л.Пастернаке (Берлин, 1924) он пишет об ассимилированных евреях: "Душа их была отрезана от своего народа... Единственная дань, которую они отдали своему народу, была несколько капель крови при обрезании, вскоре после рождения, и холодный труп - могиле на еврейском кладбище под конец, после смерти. Все остальное, все, что между этим: свет их жизни, мощь своей молодости, избыток духа и изобилие силы, крик души и биения сердца, все сокровенное и дорогое, накопившееся в их крови силой поколений и заслугами предков, - все это они принесли добровольно, как всесожжение на жертвеннике Бога чужого народа". Бялик не просто упрекал тех художников и писателей, в чьем творчестве преобладали русские темы, он обвинял их в предательстве. Можно не соглашаться и спорить с Бяликом, но нельзя не видеть его искреннего желания сохранить не только еврейскую культуру, но и евреев как нацию. Бялик понимал, что активное включение евреев в социально-политические процессы в России не принесет им духовной свободы, а приведет их к полной ассимиляции. Время многое поставило на свои места, но на вопрос, состоялась ли ассимиляция евреев в России, по-прежнему нет однозначного ответа. С одной стороны имена больших русских поэтов - Пастернака, Мандельштама, Самойлова, Слуцкого, практически полная утрата нашим поколением разговорного еврейского языка, огромное количество смешанных браков говорят в пользу ассимиляции. С другой стороны - как же тогда объяснить возникновение жгучего интереса к своим корням у нынешней еврейской молодежи? И массовую эмиграцию в Израиль - страну, где жизнь сегодня совсем непроста и небезопасна? Чем объяснить возрождение общинной жизни?
Нам и смерть не страшна - уж она
Нас давно ослепила
И в рот нам продела узду;
На устах у нас гимн возрожденья
И с ним под звон кимвала
Мы до гроба допляшем в бреду...
(Пер. В.Жаботинского)
Палестину Бялик впервые посетил в 1909 году и был удивлен и восхищен тем энтузиазмом, с которым первые поселенцы-евреи осваивали эту землю. И еще поэт увидел, как популярно здесь его творчество: его стихи изучали в школах, их перекладывали на музыку. Но окончательно Бялик переехал в Палестину только 15 лет спустя, в 1924 году. До этого он продолжал жить и работать в Одессе, надеясь возродить иврит и еврейскую культуру на этом языке в России. Еще его, возможно, удерживала в России надежда на победу социализма, который, по мнению Бялика, "в лучшем его проявлении есть плод еврейского духа..." Но жизнь развеяла радужные надежды. Советская власть с первых лет своего существования повела жестокую атаку на то, сохранению чего Бялик посвятил всю жизнь - на язык иврит. Бялик не мог примириться с этим, и в 1921 году он обратился к своему другу и почитателю М.Горькому с просьбой ходатайствовать перед Лениным о разрешении выехать за границу. После некоторых мытарств осенью 1921 года Бялик оказался в Берлине, где вскоре создал еврейское издательство, "чтобы свеча еврейских знаний не погасла в чужих краях..."
В 1924 году Бялик приехал в Палестину и его дом в Тель-Авиве стал центром литературной жизни возрождающегося Израиля. В последние десять лет своей жизни Бялик много ездит по Европе, в 1925 году участвует в работе 14-го Всемирного сионистского конгресса в Вене, сотрудничает с театром "Габима", увлеченно занимается делами культурной жизни палестинских евреев. Он внес свою лепту в открытие Еврейского университета в Иерусалиме, был одним из инициаторов основания Художественного музея в Тель-Авиве. И в сегодняшнем Израиле просветительский след поэта сохранился в духовной и культурной жизни страны.
Бялик - великий поэт, чье имя навсегда останется в истории еврейского народа, но может быть, наибольшая заслуга Бялика в том, что он первый из поэтов диаспоры призвал отказаться от жалоб, нытья и плача как формы существования евреев и бороться за возрождение еврейского духа, за самоопределение. Только это может сделать еврейский народ свободным и позволит ему сохранить свою самобытность среди других народов, с которыми он на протяжении веков живет бок о бок.
Яков Ольшан
Бялик Хаим Нахман
9.1.1873 - 4.7.1934великий еврейский поэт и мыслитель, известный и популярный не только в еврейской среде. "Имя Бялика, разумеется, было знакомо каждому образованному человеку в России, писал в некрологе о нем Владислав Ходасевич. - Но знакомство это было довольно отдаленное, даже смутное. Бялика знали у нас по переводам, сделанным Вл.Жаботинским. Ряд его стихотворений был также переведен Вячеславом Ивановым, Федором Сологубом, Валерием Брюсовым и другими. При всех достоинствах этих переводов ими, конечно, не заменялось знакомство с подлинником".
В Волыни, области на северо-западе Украины, евреи жили с XII века - и в годы, когда эти земли принадлежали Литовскому княжеству и тогда, когда здесь владычествовали поляки, и позже, когда эта область стала частью Российской империи. Маленькое местечко Рады на Волыни стало знаменитым лишь тем, что в нем в семье Ицхока-Иосефа Бялика и его жены Дины-Привы в 1873 году родился сын Хаим-Нахман. По этой единственной причине оно вошло в еврейскую историю.
Отец Хаима-Нахмана умер 1880 году и мальчика забрал к себе дедушка, благочестивый еврей Яаков-Мойше, талмудист, живший в предместье Житомира. Именно в эти годы - а провел он в доме деда без малого десять лет - Хаим-Нахман полюбил Тору и Талмуд, стал ревностным талмудистом, что привело его к замкнутости и одиночеству. Уже после бар-мицвы, решив получить, кроме религиозного, и светское образование и изучить русский язык, юный Бялик переезжает в ешиву в Воложине, где преподавали известные раввины XIX века.
Уже в раннем творчестве Бялика звучит мотив, роднящий его с великим средневековым предшественником Иегудой Галеви. В нем пробуждается ностальгическая тоска по исторической Родине. Молодой Бялик, как и юный Галеви, посылает свой "молчаливый, но страстный привет" стране, которую никогда не видел. Позднее в творчестве Бялика появляется еще одна важная тема - тема боли и обиды за свой народ. В 1897 году он написал стихотворение "Да, погиб мой народ", которое закончил неожиданной мыслью:
Если стяг и взовьется, и вновь загремит
Звук трубы, предвещая неволе конец, -
Встрепенется ли труп, оживет ли мертвец?..
(Пер. Л.Яффе)
Конечно, можно не соглашаться с Бяликом - народ, пронесший свою религию и язык через столетия, едва ли можно назвать трупом. Но Бялика мучила обида за то, что "рабский страх перед бичом, пыль вседневных забот" иссушили ум народа, потерявшего надежду на лучшее. Евреи черты оседлости в XVI веке познали гайдаматчину, в XVII веке - жесточайшие погромы, чинимые казаками Богдана Хмельницкого, а конец XIX века, когда писал Бялик, был порой реакции и расцвета антисемитизма. И поэт каждым своим словом призывал народ к возрождению и борьбе. Уныние - грешно, говорил Бялик. Смирение с унижениями, безмолвие - непростительны. А если народ не воспрянет духом, то дальнейшие унижения неминуемы.
В апреле 1903 года, в первый день христианской Пасхи, в Кишиневе и его окрестностях произошел жесточайший еврейский погром. Сотни человек были убиты и ранены, искалечены судьбы всей еврейской общины. Жестокость и зверство погромщиков были сродни действиям средневековой инквизиции. Кишиневский погром осудили Лев Толстой, Владимир Короленко и другие русские писатели. Свои впечатления об увиденном и пережитом, Бялик, посетивший Кишинев вскоре после погрома, выразил в поэме "Сказание о погроме", которая стала классикой не только еврейской, но и русской литературы благодаря прекрасному переводу Владимира (Зеева) Жаботинского.
...Огромна скорбь, но и огромен срам,
И что огромнее - ответь сын, сын человечий!
Иль лучше промолчи... Молчи! Без слов и речи
Им о стыде Моем свидетелем ты будь.
И, возвратись домой в твое родное племя,
Снеси к ним Мой позор и им обрушь на темя,
И боль Мою возьми и влей им ядом в грудь.
И, уходя, еще на несколько мгновений
Помедли: вкруг тебя ковер травы весенней,
Росистый, искрится в сиянье и тепле.
Сорви ты горсть и брось назад над головою,
И молви: Мой народ стал мертвою травою,
И нет ему надежды на земле.
Читая поэму "Сказание о погроме" и сегодняшний читатель не усомнится в том, что поэта переполняло не только чувство скорби, но и гнев и любовь.
В течение всей жизни Бялик испытывал искреннее презрение к ассимиляции. В предисловии к книге о художнике Л.Пастернаке (Берлин, 1924) он пишет об ассимилированных евреях: "Душа их была отрезана от своего народа... Единственная дань, которую они отдали своему народу, была несколько капель крови при обрезании, вскоре после рождения, и холодный труп - могиле на еврейском кладбище под конец, после смерти. Все остальное, все, что между этим: свет их жизни, мощь своей молодости, избыток духа и изобилие силы, крик души и биения сердца, все сокровенное и дорогое, накопившееся в их крови силой поколений и заслугами предков, - все это они принесли добровольно, как всесожжение на жертвеннике Бога чужого народа". Бялик не просто упрекал тех художников и писателей, в чьем творчестве преобладали русские темы, он обвинял их в предательстве. Можно не соглашаться и спорить с Бяликом, но нельзя не видеть его искреннего желания сохранить не только еврейскую культуру, но и евреев как нацию. Бялик понимал, что активное включение евреев в социально-политические процессы в России не принесет им духовной свободы, а приведет их к полной ассимиляции. Время многое поставило на свои места, но на вопрос, состоялась ли ассимиляция евреев в России, по-прежнему нет однозначного ответа. С одной стороны имена больших русских поэтов - Пастернака, Мандельштама, Самойлова, Слуцкого, практически полная утрата нашим поколением разговорного еврейского языка, огромное количество смешанных браков говорят в пользу ассимиляции. С другой стороны - как же тогда объяснить возникновение жгучего интереса к своим корням у нынешней еврейской молодежи? И массовую эмиграцию в Израиль - страну, где жизнь сегодня совсем непроста и небезопасна? Чем объяснить возрождение общинной жизни?
Нам и смерть не страшна - уж она
Нас давно ослепила
И в рот нам продела узду;
На устах у нас гимн возрожденья
И с ним под звон кимвала
Мы до гроба допляшем в бреду...
(Пер. В.Жаботинского)
Палестину Бялик впервые посетил в 1909 году и был удивлен и восхищен тем энтузиазмом, с которым первые поселенцы-евреи осваивали эту землю. И еще поэт увидел, как популярно здесь его творчество: его стихи изучали в школах, их перекладывали на музыку. Но окончательно Бялик переехал в Палестину только 15 лет спустя, в 1924 году. До этого он продолжал жить и работать в Одессе, надеясь возродить иврит и еврейскую культуру на этом языке в России. Еще его, возможно, удерживала в России надежда на победу социализма, который, по мнению Бялика, "в лучшем его проявлении есть плод еврейского духа..." Но жизнь развеяла радужные надежды. Советская власть с первых лет своего существования повела жестокую атаку на то, сохранению чего Бялик посвятил всю жизнь - на язык иврит. Бялик не мог примириться с этим, и в 1921 году он обратился к своему другу и почитателю М.Горькому с просьбой ходатайствовать перед Лениным о разрешении выехать за границу. После некоторых мытарств осенью 1921 года Бялик оказался в Берлине, где вскоре создал еврейское издательство, "чтобы свеча еврейских знаний не погасла в чужих краях..."
В 1924 году Бялик приехал в Палестину и его дом в Тель-Авиве стал центром литературной жизни возрождающегося Израиля. В последние десять лет своей жизни Бялик много ездит по Европе, в 1925 году участвует в работе 14-го Всемирного сионистского конгресса в Вене, сотрудничает с театром "Габима", увлеченно занимается делами культурной жизни палестинских евреев. Он внес свою лепту в открытие Еврейского университета в Иерусалиме, был одним из инициаторов основания Художественного музея в Тель-Авиве. И в сегодняшнем Израиле просветительский след поэта сохранился в духовной и культурной жизни страны.
Бялик - великий поэт, чье имя навсегда останется в истории еврейского народа, но может быть, наибольшая заслуга Бялика в том, что он первый из поэтов диаспоры призвал отказаться от жалоб, нытья и плача как формы существования евреев и бороться за возрождение еврейского духа, за самоопределение. Только это может сделать еврейский народ свободным и позволит ему сохранить свою самобытность среди других народов, с которыми он на протяжении веков живет бок о бок.
Яков Ольшан
| Сайт: | http://www.sem40.ru/famous2/e215.shtml |
загрузка