Высота 37

или “Terra incognita”

Пароходы (их было три, а может четыре) уже убрали. Они стали основой Нефтяных камней.  И теперь для того, чтоб увидеть нашу бухту целиком, не надо было уходить далеко.

Надо было просто выйти к «каменной пристани» (узнал недавно, как это место называется) и тогда прямо перед тобой остров Нарген.

Он по форме своей как «Наутилус» капитана Немо или как чудище из-под  воды показывающееся.  

Когда туман или дождь то его не видно, но догадаться можно. Вправо «шишка» и военный порт под ней. 

Баиловский склон он хоть и не слишком, но всё же нам знаком.

А вот влево….

Влево панорама открывается. Самое её начало прикрыто причалами да пристанями, а дальше «бакпорт» с его кранами, а ещё дальше трубы «Чёрного города» вечно дымящие (понятно – всё-таки «чёрный»). Совсем дальше «Белый город». Почему «белый» мы и не знали.

Это уже «тот берег». Хотя как может быть у дуги береговой тот берег.

Там было всё нами неизведанное и таинственное.

В хорошую погоду надо отыскать глазами непонятный квадратик светлый. Он иногда серым казался, а иногда беленьким был, с такими вертикальными прожилочками. 

Что это элеватор узнал уж потом, когда в эстафете «За нефть и хлопок» начал бегать. А так знал только парк «Роте-Фане» и завод за парком по дороге. На нём мой дядька, которого только на фото видел, работал.  

Элеватор впервые увидел в году….

В пятьдесят втором, наверное.

Точнее вспомнить не могу.

Тогда я помогал бегунам нашей эстафетной команды на этапе. Ну, там вещи подержать, да в грузовик через борт помочь забраться.

Вот тогда-то и доехал вместе с командой до финиша эстафеты.

Пока доехали мы - бегуны уже финишировали.

Прямо у проходной текстильного комбината.  Это был тот самый «хлопок».

Проходная и элеваторы он недалеко друг от друга находились.

Вот это и была та самая граница, за которой уже была terra incognita.

И теперь, когда выходил, чтоб морем полюбоваться я знал, что этот квадратик на берегу и есть элеватор и финиш эстафеты нашей. По прямой  это будет восемь с половинкой  километров, ну, а по дуге….  Не знаю.

Ведь вся эстафетная дистанция была шестнадцать километров. 

Потом в следующий раз было совсем не от меня зависящее.

И было это уже в пятьдесят седьмом.

Это было время, когда начали приподнимать тот самый железный занавес. Двигался он со скрипом, и в щель тут же просочилась нечто совсем неприятное.

В спокойную и стерильную жизнь Союза проникло то, к чему мы и готовы не были.

В тот год в Союзе была самая сильная эпидемия, или как это всё называется инфлюэнции, гриппа, ОРЗ или ОРВИ одним словом высокая температура, кашель и дикая головная боль.

Попал и я под это.

Приехала за мной скорая, по нашим, дворовым лестницам отец помог спуститься, а дальше носилки и полная беспомощность. Совсем неприятно, что тебя как меблю какую-то волокут, а ты только небо над собой видишь.

Одним словом противно.

Дооолго ехали, пока не остановились где-то около одноэтажки какой-то. 

Вытащили меня из машины и в тот самый домик.

Первые дни, пока все прелести сопровождающие, то самое состояние сохранялось, осматривать, где ты и что ты было как-то несподручно, а на третий, а может, четвёртый ожил и исследовать начал.

И первую ночь мне всё казалось, что у меня постоянный шум в голове, но, оказывается, шумело море.

Море уж потом разглядел. Было оно совсем рядом, до него и ста метров не было.

И было ещё кое-что и с первого раза совсем непонятное. Остров какой-то очень уж большой прямо под окнами. И почти рядом.

Оказалось, что это всё тот же Нарген, но под другим ракурсом, совсем непривычным,  увиденный.

А уже потом, много лет спустя, мне рассказали, что это холерные бараки оказывается.

Они чуть ниже пивзавода располагались.

Потом там освидетельствовали водителей в ДТП попавших. Размещался в тех бараках и наркологический диспансер.

Одним словом весёлая была жизнь у этого сооружения.

Одно мне так и осталось непонятным – а почему говорят во множественном числе. Барак то был один.

Зато я теперь уже немножко, знал это место и, выходя на берег, искал квадратик элеватора и чуть дальше небольшую чёрточку светленькую, горизонтальную – тот самый барак.

И элеватор и чёрточка эта на фоне склонов гор были.

«Плывут в небе облака белые барашки…»

Это стишок из детской книжки.

И когда в нашем небе плывут те самые «барашки», то на том берегу высвечиваются и пропадают склоны и какие-то детали на них. Это как луч прожектора, который что-то выискивает и высвечивают.

Под лучи попадает и элеватор. И тогда он из серенького вдруг ярким белым квадратом загорается.

Интересно.

Интересно и красиво.

Летом склоны те самые желто-серые, как и баиловская горка, зимой и весной зелённые и тоже, на баиловскую похожи.

А снег выпадает так и горка, которая к нам ближе белым покрывается и на том берегу тоже белой становится.

А вот снег сходит раньше на том берегу.

Баиловская отстаёт. Её бока на восток обращены, а солнышко ярым во второй половине становится. Вот и тает снег на баиловской намного позже.

 Над тем берегом самолёты пролетают. Ночью зелёным и белым огоньком отмеченные. А позже даже «блицевать» стали. Проблесковые огни появились.

Летит в ночи самолёт, и только по огням его место определить можно было.

В семидесятые «вид-фасаон» (так говорил один мой приятель) тех мест меняться начал. На самом верху полоска домов появилась. Наших домов.

Несколько раз пришлось по работе в те края ездить.

И только.

А потом произошло то, что произошло. Ордер на квартиру, в том районе, получили.

Это было время, когда весь город куда-то переезжал.

Город осваивал новые территории. Он рос.

Сдали квартиру в Крепости, перевезли вещи в новую. В паспорте прописка новая появилась.

Дальше самое главное – военкомат. Теперь для «своего», ставшего почти моей работой я становился чужаком.

Надо было забрать свой военный билет и отнести его в другой, пока ещё чужой военкомат.

Пришёл, а мне – «Как здорово, что пришёл, а то мы уже хотели вызывать тебя.  Работа есть».

Объясняю, что я теперь не ихий.

«Ну и ладно… сейчас найдём твой билет, а ты пока…»

Дают план города и просто надо увеличить фрагмент его, чтоб потом нанести маршруты колонн призванных военнообязанных и только.

И только.

Три дня искали мои документы, а тем временем план-то я и закончил.

Те планы, с которых делал схему, под грифом (или как там называется) «Совсекретно» были. Эта страшная надпись в правом верхнем углу каждого листа стояла.

А я попросил показать мне лист, где мой новый дом расположен.

Помялись, посовещались, но показали.

Вот на том плане и увидел нашу горку, а на ней надпись курсивом «Ленинская горка», точка, а рядом цифирьки три и семь.

Тридцать семь.

Высота тридцать семь.

Время какое-то прошло территорию вокруг нового места проживания по-тихому осваивать начали – магазины, рынок, почта, телефоны, остановки транспорта…. Одним словом всё необходимое для жизни.

А потом и до горки очередь дошла. Решили мы с сыном, что кроссы бегать будем и пошли знакомиться с местностью.

Как сказал бы ослик Иа – «Очень грустная картина».

Но следы пребывания человека всё-таки есть. И сразу видно, что в этом месте вояки стояли. Потом это мне подтвердили аборигены этих мест. Аборигены так это по научному, а попросту старожилы.

Рассказали, что там стояли танкисты. Те самые, которые свои танки на парадах показывали.

Вот и остались от тех самых танкистов стены казармы и несколько капониров, в сторону города открытых.

А самое главное, на вершине высоты, недалеко от тригонометрического знака были полуразвалины какого-то, ещё «до танкистского времени», сооружения.

Сооружение если и не древнее, но то, что очень старое так это факт. 

Здорово. Эти своды горбатятся среди кустиков верблюжьей колючки и жёлтой, сгоревшей на солнце травы.

Старина.

Древность.

Сколько не выяснял я тогда, но так и ни на йоту не сдвинулся в своих поисках о предназначении этого сооружения.

Метров пятнадцать в длину, два отростка под прямым углом, с входами, а может выходами, проёмы для света, а может и для дыма….

Сколько ходил мимо, но так и не удосужился поднять фотоаппарат на уровень глаз и нажать на спуск. Всё «потом да потом».

Понял, что поезд ушёл, так это когда какой-то деловой из этого сооружения решил подсобку для своей чайханы сделать. Обложил своды эти камнем кубик….

Но не прижилась эта чайхана, хотя место замечательное. Сидишь себе, чаек попиваешь, на город, на бухту смотришь-любуешься. Но, увы, теперь к древнем развалинам современные добавились.  

 Вот, чтоб хотя бы этого не потерять сделал эту  фотографию.

Через остатки кладки из кубика старые своды проглядывают и только.

Больше и не разглядишь, и уж тем более не поймёшь где и что.

Цивилизация шла на горку не слишком «широко шагая», но всё же шла. 

На радость местным появился летний кинотеатр. В нём шли, в основном индийские фильмы, хотя иногда и крутили что-то удобоваримое.

Остатки казармы привели в порядок. Подняли высоту стен, выложили пол плитами, и стала казарма не развалинами, а автодромом.

Но не долго автодром был. Появился деловой и стал реконструировать теперь уже сам автодром.

Чётко стали среди башен и стен с зубцами просматриваться намёки на нечто ресторанное. Помещение для кухни появилось.

Стали мы это сооружение замком именовать, но опять ничего не получилось.

Теперь там столярная мастерская.

А кинотеатр приказал долго жить.

Хотя и боролся он за своё выживание. Была там и дискотека, было и ещё что-то.

Но даже это «что-то» не прижилось.

Вот и стоят стены расписанные памятником нашему времени.

Рассказываю-рассказываю о том, что на горке происходило, а о самой горке и ничего не рассказал.

Высота тридцать семь.

Тридцать семь метров над уровнем моря, а до уровня Каспия надо ещё двадцать восемь прибавить. Вот и получается, над поверхностью моря Каспийского аж почти шестьдесят пять метров будет.

Скальные выходы и крутизна в сторону города это на восток, а в сторону новостроек плавный спуск и даже с озером небольшим.

Гектаров шестьдесят было когда-то.

Эти гектары пытались облагородить и даже обнести забором, но построили только въезд и даже накладными буквами обозначили, что это «Парк культуры и отдыха «Гянджлик».

Часть дорожек плитами каменными выложили, на самой вершинке эстрадную площадку создали.

А под горкой, со стороны города построили танцплощадку, а рядом крепостицу.

Крепость та с башнями и переходами разными из кирпича была построена. Пропала крепость, на кирпич по большей части её разобрали, а ту часть, что не разобранной осталась мусор сваливать начали.

А площадь горки несколько лет тому всё таки обнесли забором.

Одно из самых интересных мест – озеро. Ведь недаром на его берегу деловые люди ресторан построили - «Сакура» назвали. Был он больше в китайском стиле, чем в японском, но всё равно интересно.

Пагоды там и прочая и прочая….

На другом берегу даже лодочная станция была. Лодки не лодки, а вот катамараны выдавали напрокат.

Озерцо в середине своей камышом заросло вот, и прилетали на зимовку несколько уточек.

Одним словом жизнь била ключом.

Каждую весну высаживался на горку десант школьный – горку нашу озеленять.

От года к году, медленно, но всё же покрывалась деревьями горка. Зеленеть начала.

Даже кукушка по весне куковала, удоды свои хохолки в сухой траве распускали. Тоже мне показушники.

Все новые насаждения полива требовали и тогда на самой вершине поставили баки – цистерны. Трубы по всей горке протянули, деревья поливать начали и зазеленели они.

И теперь нашу горку хорошо было определить из города, а ещё лучше с прогулочного катера. Серебром светились баки на вершине.

Что за чудо была акациевая рощица. Мы постоянно со своими собаками в тени прятались. Хорошо там было. Весной запах акациевый,  город вдали и солнце заходящее.

Потом, те же деловые, порезали трубы (им они нужнее оказались), утащили куда-то баки с вершины. И оказалась горка почти концлагерем для некоторых деревьев.

Пропали почти все лиственные, осталась в основном только сосна эльдарская. Уцепилась корнями своими за ту малость земли и довольствуется влагой дождевой осенней да весенней. Но живут. Живут и радуют.

А городу надо.

Ему нужны новые площади (от этого никуда не денешься), вот и отрезали часть горки для детского дома (святое дело), кусок забрала автозаправка (могли бы и в другом месте построить), осушили озеро - микрорайон построили, дорога новая тоже часть своего потребовала.

Но всё равно, как и прежде расцветает по весне наша высота тридцать семь.

Одна сторона, это которая восточная, маки и ноготки показывает.

Среди золота на склоне местами капельки алых маков.

Ещё та картина.

На западной - белые цветочки, которые почему-то мы подснежниками называли.  

Их почти не видно они в тени сосен прячутся.

И много-много розовых пятен – «гадючий лук» цветёт. А почему «гадючий» и почему лук не знаю. Он ведь не луком, а чесноком пахнет, а на вкус чеснок чесноком. 

А ближе к зиме стаи грачей прилетают. Грачи прилетели, это значит зима наступила. Будут всю зиму над горкой виться, в хвое опавшей рыться и копаться. Кормятся. А по весне полетят, чтоб Саврасову для его «Грачи прилетели» по-позировать.

Много, очень много можно рассказывать об этой «терра инкогнито», но она ведь для меня стала землей знакомой и родной.

Если, что и вспомнится, продолжу свой рассказ о «земле неведомой».