«Браво, Эмин Зейналов!»

Сольный концерт пианиста Эмина Зейналова памяти Рафика Кулиева

Сегодня вечером в великолепном зале Азербайджанской государственной филармонии состоится первый в Баку сольный концерт молодого пианиста Эммина Зейналова, который он посвящает светлой памяти замечательного пианиста, заслуженного артиста, профессора Бакинской музыкальной академии Рафика Тейюб оглу Кулиева.

Сразу хочется подчеркнуть, что это не традиционное посвящение любимому педагогу, а давняя задумка и мечта самого учителя, к которой он вел талантливого мальчика почти десять лет и до осуществления которой ему – увы – не довелось дожить…

Эмину не было и 14-ти, когда он, юный шестиклассник Бакинской музыкальной школы № 23 имени Афрасияба Бадалбейли вместе с одаренными сверстниками участвовал в двух проводившихся подряд конкурсах - городском и республиканском. Получив вторую премию, обратил на себя внимание не только членов жюри, но и выдающегося пианиста, многоопытного преподавателя Бакинской музыкальной академии Рафика Кулиева.

Замечательный музыкант, Рафик Кулиев и сам прошел школу выдающихся педагогов, и, активно выступая с изысканными программами перед слушателями многих городов и стран, с благоговением относился к талантливым юношам и девушкам, приглашая их в свой класс.

Именно рядом с этим учителем десятки талантливых детей глубоко познавали волшебный мир музыки, чтобы выбрать его на всю жизнь и посвятить себя служению этому феноменальному явлению человеческой природы. Они не просто по-человечески полюбили профессора, с которым сроднились за годы учебы в БМА, но по сей день не устают выражать ему признательность за великолепно сложившуюся карьеру, определившую их путь по жизни, место в ней и возможность состояться.

А что же Эмин? По мнению профессионалов, он начал заниматься музыкой поздновато – в девять лет. И ни в каком-нибудь элитарном заведении для вундеркиндов, а в нормальной музыкальной школе. Но внутреннюю тонкость мальчика сразу увидели педагоги, много разных детей повидавшие на своем веку, а уж его реакция на общение с обычными программными произведениями позволила им понять, что перед ними не по возрасту развитый самородок, и это сделало занятия истинным удовольствием, как говорится, для обеих сторон.

С первого класса – сознательное отношение к каждому заданию обязательной программы, серьезные разговоры о том, что и почему следует разучивать и осваивать, как играть – то есть никакой зубрежки, а лишь творчество, преодоление серьезных трудностей, поиск непростых ответов на все новые вопросы о том, что и как. Не случайно уже шестиклассником «выдвинутый» на участие в конкурсах Эмин имел обширные понятия о музыкальных стилях, особенностях манеры и даже философских воззрениях некоторых композиторов, чьи произведения играл и готовил теперь в обстановке особой ответственности за доверие.

Конечно, к усиленным занятиям прибавилось не просто волнение за конкурсный результат – он увидел, что в Баку с музыкально одаренными детьми проводится огромная работа, что его успехи нужны родине, а это воодушевляло и, как оказалось, не зря.

От общения с Рафиком Кулиевым у Эмина, как мне показалось во время достаточно затянувшейся беседы, осталось ощущение чего-то грандиозно-судьбоносного. Мы, конечно, говорили о методике преподавания и житейских контактах, но при попытке вникнуть в суть этого тандема, прежде всего радовали рассказы юноши о деталях, из которых складывались метод, с одной стороны, и Эмин – музыкант со своим кредо, своими воззрениями на себя и свое место в мире музыки, на историю его становления и сегодняшний статус, - с другой.

- Эммин, судя по твоей творческой биографии, в свои 25 лет ты заслуженно можешь именоваться сложившимся профессионалом. Когда пришло ощущение, что тебе многое под силу?

- Такое ощущение – сродни самоуспокоенности, а мне такое состояние, слава Богу, не грозит. Мир достойных звуков обширен, и беспокойство о том, что объять необъятное невозможно, - лучший стимул для совершенствования.

- Самосовершенствование – главное?

- Безусловно!

- Ну ладно, скажем иначе. К чему приводят победы на конкурсах – к ощущению своей избранности, к пониманию, что могу, надо, должен?

- Победы - пусть маленькие – усиливают любовь к музыке. Любовь к музыке – вот что для меня главное!

- Твой ответ так много говорит о тебе! С чего ты начинал, став студентом профессора БМА Рафика Кулиева?

- Будете смеяться, но я надеялся начать с Шопена, которого полюбил в школьные годы. Но учитель сказал «нет!», и пришлось повиноваться. Мы выбирали совсем не простенькие вещи Баха, Бетховена, Листа, Скрябина, Рахманинова, Скарлатти, Чайковского, их я играл на экзаменах и концертах в БМА. В конце выпускного, четвертого курса на отчетном концерте сыграл виртуозные и философски сложные «Большую сонату» Р.Шумана и переложение для рояля органного сочинения Баха-Бузони «Токката, ария и фуга», впервые исполнявшегося тогда в Баку.

- Учитель за это похвалил?

- Похвалил. А еще он вскорости позволили мне, наконец, сыграть любимого Шопена - его «Балладу № 1».

- Рафик муаллим был строгим учителем?

- Смотря что понимать под этим словом… Феноменальная музыкальная память, эрудиция, обширнейший кругозор, изысканный вкус, опыт позволяли ему подмечать и обращать внимание на любой нюанс, а это могло вызывать только уважение и никак не воспринималось как излишняя строгость. Только как благодарность. Он не прощал грязной педали, готов был методично и терпеливо объяснять, как сделать, чтобы пальцам было под силу все самое трудное и необычное, но главное - он ждал от ученика подлинной музыки.

- И, помнится, говорил, что Прокофьев – не твое?..

- О, эта история мне особенно дорога… Понимаете, четыре года учебы в БМА – слишком малый строк для того, кто связал судьбу с музыкой. Мы с учителем не раз рассуждали на тему, что мне делать дальше. Была возможность продолжать учебу во Франции, но Рафик муаллим выбрал Москву. Он верил в меня и взял на себя переговоры с прославленной пианисткой и многоопытным преподавателем Элисо Константиновной Вирсаладзе – профессором Московской консерватории и Мюнхенской школы музыки и театра. Рекомендации Рафика Кулиева было вполне достаточно, чтобы Элисо Вирсаладзе согласилась прослушать меня.

- Было страшно?

- Тут смешались гордость за то, что такая личность «будет ждать меня и слушать», страх, что не понравлюсь ей и что в Московскую консерваторию не поступлю… Но Рафик муаллим подбадривал – ведь вместе с ним я «сделал» органную «Токкату» Баха-Бузони, а также «Большую сонату» Р.Шумана, которые покажу ей, и он верил, что сделал достойно, на уровне.

- И все прошло отлично?

- О, да… С тех пор прошло пять лет. Окончил аспирантуру Московской консерватории, сейчас именуюсь соискателем - мою дипломную работу на тему «Азербайджанская фортепианная культура» признали первой главой будущей диссертации, теперь пишу остальные главы.

- А как пианист?

- Переиграл много-много, участвовал в серьезных концертах, выступал на престижных сценах.

- В Московской консерватории высоченная планка…

- Там младшие школьники такое «вытворяют» - диву даешься.

- А каково на их фоне тебе? Что говорит Элисо Константиновна?

- Коротко не скажешь… К примеру, она несказанно порадовала меня, сказав «Здорово, что у тебя есть собственное Я!». И еще: «Ты любишь музыку, а это – ВСЕ!»

- Она имела в виду индивидуальность, твое личное прочтение великих композиторов?

- Нет-нет! На эту тему было много разговоров, и она, ссылаясь на непререкаемые авторитеты, приводила много запоминающихся примеров. Она говорила, что, скажем, Шопен сам написал все, что следует, и не нуждается в чьей-то интерпретации. И еще охотно цитировала великого Нейгауза, говорившего, что в фразе «Я играю Шопена» ударение следует делать на последнее, а не на первое слово.

- Здорово! В музыканте поневоле воспитывается некая публичность – удовлетворено ли твое творческое тщеславие в этом смысле?

- Безусловно! В Московской консерватории проводится много мероприятий, и я не обделен возможностью участвовать в них. Играл сольные концерты, выступал в камерных ансамблях. Несколько раз в год устраиваются так называемые Классные вечера Э.Вирсаладзе, абонементные концерты «Элисо Вирсаладзе и ее ученики», в которых участвуют и выпускники прежних лет, в том числе и лауреаты престижнейших конкурсов мирового уровня.

- И ты с ними наравне?

- За пять лет общения мой педагог сделала все это для меня.

- А что же там было с Прокофьевым?

- О, это потрясающая история! Я уже говорил вам, что Рафик Тейюбович считал, что «Прокофьев - это не мое». Но за годы учебы у Элисо Константиновны я не мог не поделиться с ней желанием играть этого потрясающе интересного композитора, и она позволила мне взяться за этого автора. Выбрал его «Сарказмы» и, подготовив их под ее руководством, получил возможность исполнить их на престижном концерте в Московской консерватории. Помню, очень волновался, но, кажется, все получилось. Еще не пришел в себя после последнего аккорда, как в тишине внемлющего зала искушенной публики услышал возглас:

- Браво, Эминчик! Это был голос Рафика Кулиева, который тайком от меня специально приехал на мое выступление из Баку, и это одобрение было бесценной наградой моего исполнения – ведь мэтр принял то, что прежде считал «не моим»!

- Эмин! А как твоя творческая жизнь связана с Баку?

- В годы учебы в БМА я много выступал на публике – в Большом зале БМА, в уютном Капельхаузе. Теперь вот в осуществление мечты моего учителя готовлюсь играть на престижной сцене Азербайджанской государственной филармонии, для своих горячо любимых земляков.

- И будешь играть произведения, которые некогда подготовил с Рафиком Кулиевым?

- С Рафиком Кулиевым и для Рафика Кулиева.

- Это будут…

- Это будут Соната Бетховена № 31, которую учитель называл «моей». Три вальса Фредерика Шопена и его же «Фантазия». Затем шесть «Музыкальных моментов Франца Шуберта и, наконец, «Сарказмы» Сергея Прокофьева. Все в память об учителе, все с огромной благодарностью ему и судьбе. И все для моих дорогих земляков.

Галина Микеладзе

ссылка на источник